***

«С добрым утром, Цитадель! В эфире утренние новости.

По сообщению командира роты «Уран», несущей службу на периметре Зоны отчуждения, за последние несколько дней у атомитов отмечается повышенная активность, связанная, судя по всему, с уменьшением кормовой базы. Попытки прорыва охранного периметра успешно были пресечены. Руководством стаба принято решение о развертывании роты «Уран» в отдельный батальон. Желающие поступить на службу могут ознакомиться с условиями контракта на Бирже труда лично или по телефонам, указанным в бегущей строке внизу экрана».

– Эй! Труженик! Ты завтракать думаешь идти или еще досыпаешь?

– Думаю. Но досыпаю. Сейчас ролик посмотрю и иду.

– Так на кухне и смотри. Остывает же все!

– Иду, – Умник опустил ноги на пол и зевнул. – Включи шестой канал.

«Посмотрите на эти язвы. Это те самые язвы, которые образовываются на открытых участках кожи атомитов. Как я уже говорил в начале нашего сюжета, они, в основном, ведут ночной образ жизни. Это совсем не помогло данной особи скрыться от парней роты «Уран», которые любезно предоставили нам возможность, ознакомить жителей Цитадели с еще одним представителем фауны Улья».

– Спасибо, Марьяша. Я пошел. В кабинете еще кое-что надо по Седьмому каналу глянуть.

Обширный полутёмный подвал под зданием нового Дома культуры небольшого районного центра, стал местом пристанища большой группы атомитов.

Старший расположился на удобной лежанке, которая была между открытым окном, находящимся под самым потолком, и дверью в тренажерный зал, где еще оставались какие-то части от силовых тренажеров. Он любил сквозняки. Они быстро убирали из помещений запах Черных.

Черные быстро покинули расположение Старшего и его Белых воинов, и убрались наверх, в большой кинозал без окон, чтобы поскорее приступить к трапезе – Старший разрешил им забрать все тела погибших при штурме блокпоста Черных. Они не такие вкусные, как люди, но за то, их много. Как и живых Черных. Черным было запрещено спускаться в подвал, но сегодня четверо из них, перетащили из машины пять тел людей. Шестого, едва живого, они бросили возле шведской стенки, к которой его тут же привязали воины из касты Белых.

То, что один из людей оказался живым, выяснилось по дороге назад, когда он застонал, ударившись израненной рукой о борт кузова. Теперь Старший думал, как с ним поступить.

– Это будет очень вкусно. Свежайшее, тёплое мясо, – помощник крутился вокруг Старшего, рассчитывая на хороший кусок, но его Старший отогнал, как назойливую муху.

Сейчас Старший хотел поговорить с человеком. Он потому и Старший, что не только сильный, но и умный. А ум от любопытства. Ну, и от багажа знаний из прошлой жизни. Это он, в отличие от большинства соплеменников, понимал хорошо.

Он помнил многое из своей прошлой жизни. И в то же время, имелись очень большие провалы в элементарных вопросах. Какие-то выборочные блоки в памяти. Например, очень быстро мог разобрать автомат и пулемет, а откуда у него такое знание и навыки, он не помнил. Помнил, что жил в большом доме, а с кем жил, его память не сохранила. Он помнил свое прежнее имя – Толик, а все остальное: фамилию, возраст, город, где жил – нет.

Старший подошел к пленнику и присел напротив него на скамейку. Несколько минут он разглядывал сильно разбитое лицо, заплывший от удара глаз и разорванную щеку. Второй глаз пленник потерял в бою. Он помнил слово боль и то, что это слово обозначало, но сам боль уже давно не чувствовал. Ему почти не было больно, когда он только попал в этот мир и был искусан вначале, такими же, как и он, но внезапно обезумевшими пассажирами автобуса. Почти не было больно потом, при нападении пришедшими на пиршество Черными. Вообще не чувствовал боль, когда в него стреляли и попали из автомата, такие как и сегодняшний пленник, люди.

А вот пленнику было больно. Это он понимал, видя какие гримасы у того были на лице.

Старший прижал к его лицу ладонь, которая закрыла рану на щеке и вытекшее глазное яблоко. Ладонь наливалась теплом, и он видел, что пленнику становится легче.

– Боль ушла? – голос был очень хриплым.

– Да. Ты знахарь?

– Жить хочешь? – Старший проигнорировал вопрос.

– А кто же не хочет? – оставшийся глаз белым пятном резко выделялся на темном фоне его лица, почерневшего от грязи и засохшей крови. – Даже твои тупые рабы, которые только жрут и срут, тоже жить хотят. И ты тоже хочешь.

– Я говорю о тебе.

– Хочу. А у меня есть варианты?

– Есть. Они всегда есть. Я еще не решил, что делать с тобой. Возможно, что ты станешь мне полезным.

– Тебе нужна информация? Вряд ли я соглашусь. В любом случае, ты потом убьешь и сожрешь меня.

– Мне, пока что, не важна информация о твоих товарищах, которые еще живы. Расскажи мне обо мне? – он вновь приложил ладонь к ранам и убрал снова накатившую на пленного боль.

– Я тебе и о тебе? Странно!

– Расскажи, что ты знаешь обо мне и таких, как я? Что тебе известно? Кто мы для вас и почему вы нас убиваете?

– И это все?

– Я жду.

– Вы – атомиты. Вы потеряли человеческий облик. Но не это для нас, нормальных людей, не столь важно. Среди нас много тех, кого зараза этого мира не смогла обратить в кровожадных тварей. Они изменились в облике, утратив человеческие черты, но их сознание, образ мышления, остались человеческими. У вас почти остался человеческий облик, но разум изменился.

– Значит – атомиты… – Старший некоторое время раздумывал над сказанным. – А почему именно атомиты?

– Вы мутировали под воздействием радиации, которой заражены эти кластеры. Центральный кластер Зоны, которую мы охраняем, перенесся в этот мир после применения в нем очень сильного ядерного оружия. Оно там все выжгло, испепелило и заразило радиацией. Теперь радиация распространилась и на соседние территории.

– Ты хочешь сказать, что если бы тут не было радиации, я и другие, как ты говоришь, атомиты, остались бы такими, как и вы?

– Да.

– И в чем наша вина перед вами? Это не мы так решили!

– Это уже случилось и изменить ни мне, ни тебе невозможно. Мы разные. У нас те же, что и в прошлой жизни, уклад и образ мышления. И главное, мы не едим друг друга!

– Вот видишь, мы говорим совсем немного, а мне уже интересно. Ты смог отсрочить принятие мною решение о твоей смерти. Пока отсрочить. Тебе дадут еду и воду. Живи. А я буду думать над твоими словами. Мы еще побеседуем.

Старший поднялся и направился к выходу, где его с нетерпением ожидал помощник.

– Ты хочешь его печень или сердце, Старший? Только прикажи!

– Я хочу, чтобы ты не путался у меня под ногами, – он повернулся к стоящему возле выхода Белому воину. – Сделай так, чтобы я этого, – он кивнул на помощника, – сегодня не видел. Пленнику дайте еду, к которой он привык, воду и этот шарик.

Оставив на столе споран, Старший отправился в свою комнату. Ему надо было обдумать услышанное и поесть. Прошедшие ночь и день были богаты на события, и требовали осмысления.

На столе его ожидал большой металлический поднос с печенью и сердцем. Самое вкусное и питательное. Остальное было разделено между Белыми.

«Интересное название – атомиты. Атом и радиация. Значение этих слов вспоминались из прошлой жизни. Значит, Сила и Энергия, без которой им плохо, это воздействие радиации из середины этих земель. Но если радиации много, то ее Сила, то же нам вредна. Надо будет еще с ним пообщаться. Потом. Сейчас необходимо утолить свой голод».

Старший подтянул к себе поднос и взяв печень, оторвал от нее острыми зубами большой кусок. Сердце он оставил на конец трапезы.

«Как много слов, которые теперь надо осмыслить, я услышал в такой короткой беседе. Атомиты. Кластеры. Новый мир. Перенос. С пленником надо снова разговаривать. Мне надо понять мир вокруг меня. Будут знания – будут победы. Победы – это новая еда, оружие и территории. Знания есть у пленника. Значит, пока он будет жить».