Сегодня Леонид Палыч позавтракал еще в половине восьмого утра, и голод уже ощутимо давал о себе знать. Он выключил компьютеры и направился в столовую, где взял обед из первого, второго и третьего. Но аппетита не было. Он попробовал борщ и тут же отодвинул тарелку. Борщ резко отдавал недоваренной свеклой, чего Леонид Палыч не переносил с детства. Котлета тоже была тошнотворной. Жир буквально тек из нее. Казалось, она состояла только из хлеба и сала. Калинич съел один гарнир, макаронные рожки, и запил компотом. Кое-как умерив остроту голода, он медленно двинулся в свой корпус. Чтобы как-то убить время, оставшееся до конца дня, Леонид Палыч обошел полупустую лабораторию, заглянув в каждую комнату. В стендовой его пригласили на чашку кофе. Потягивая горячий ароматный напиток, сотрудники говорили о политике, о повышении цен, о невыносимой жаре, о море, но Калинич так и не смог включиться в разговор – думал лишь о своем эксперименте. Его мысли гудели, жужжали и вибрировали, перебирая все возможные варианты хода предстоящего испытания.
Поблагодарив коллег за кофе, Леонид Палыч вышел в коридор и принялся звонить по мобильному телефону. Он позвонил жене, сыновьям, невесткам, поговорил со старшим внуком и пожелал ему удачи в предстоящих соревнованиях по настольному теннису. Посмотрев на часы, он отметил, что «убил» всего-навсего чуть больше часа.
Не зная, куда себя девать, Леонид Палыч выглянул на улицу. Было пасмурно, но жарко и душно. Ни малейшего намека на прохладу. Пахло дождем, однако дождь все никак не начинался. Временами поднимался небольшой горячий ветер и начинал кружить в воздухе пыль, проникающую буквально во все щели и складки, сухую траву, бумажные обрывки и прочий мусор. Откуда-то издали иногда даже слышались невнятные бормотания грома.
Леонид Палыч прошелся по коридорам института, забрел в библиотеку и стал рыться в каталогах, выискивая новинки по знакомой тематике. Одни и те же авторы. Набившие оскомину перепевы старого. Встретилось несколько новых фамилий, но рефераты их работ ничего интересного не сулили. Сплошь научный мусор. Читальный зал был пуст. Только две молоденькие библиотекарши просматривали какой-то красочный журнал, то и дело заливаясь звонким смехом. Леонид Палыч взял пару литературных журналов и, полистав, принялся читать какую-то современную повесть. Но он никак не мог сосредоточиться на тексте, и смысл прочитанного все время куда-то ускользал.
В голове роились мысли только о предстоящем эксперименте. Как поведет себя установка? Нет ли промахов в его программах или, не приведи Господь, в теории? Не подведут ли компьютеры? От казусов в питающей сети они защищены источниками бесперебойного питания, но сами компьютеры могут «зависнуть» или сбиться в процессе счета. Да, здесь, конечно, требуется значительно более высокая надежность, чем та, которую гарантируют обычные машины. Здесь, по большому счету, нужны мажоритарные системы с многократным резервированием! При всем при этом сбой может дать что угодно. По закону природы сбоить может все… Калинич попытался прогнать эту мысль. По опыту он знал, что если в ответственный момент думать о законах Мерфи, они не преминут проявиться во всей полноте своей. Впрочем, если идея липовая, то никакая надежность не поможет. Нет, все-таки эксперимент должен ответить на главный вопрос: верна ли его идея? Будто бы все логично, все сходится. Но в реальном мире действуют факторы, которых и духу нет ни на бумаге, ни в компьютерных моделях! Одно дело на бумаге, где все красиво, логично и убедительно, другое – в изделии, в металле. Кроме того, он все время варился в собственном соку. Аня не в счет. Да… Если идея работает в сознании, в мысленной модели мира, это еще не значит, что она окажется работоспособной в действительности. Мир сознания – он полностью под нашим контролем. Там все законы устанавливаем мы сами. А в реальном мире они от нашего сознания не зависят и таят в себе множество подвохов.
Калинич никому не излагал сути своей теории, никто из специалистов его не проверял и не критиковал, ни с кем он не дискутировал. Он постоянно подавлял в себе почти непреодолимый соблазн поделиться своими идеями с квалифицированными коллегами. Но по собственному горькому опыту Калинич знал, чем заканчиваются подобные откровения. Глупцы поднимут его на смех, будут шпынять подначками, насмешками и подковырками, а умные сначала сделают вид, что не придали его идеям никакого значения, но, намотав все как следует на ус, потом опередят его, такого медлительного от природы, и скажут, что давно работали над этим, только держали свои идеи в секрете. И останется он, Калинич, снова в дураках, как это уже неоднократно случалось. Но он видел и оборотную сторону медали: а вдруг ему только кажется, что его рассуждения логичны и уравнения безукоризненны, а на самом деле все абсурдно, глупо и по-детски наивно? Что будет, если эксперимент не пойдет? Что ж, отрицательный результат – тоже результат. Но тогда сколько усилий, размышлений, рассуждений, соображений и поисков лопнет на глазах, как мыльный пузырь! Он этого не переживет – дело может кончиться «дуркой» или кардиологией. Зато хоть измываться над ним никто не будет.
Но если эксперимент удастся… Что ж, тогда можно будет о своей теории заявить во всеуслышание, продемонстрировав ее плоды на практике. Тут уж ни злопыхатели, ни завистники, ни конкуренты ничего не поделают. Против фактов не попрешь…
Леонид Палыч снова вспомнил о неумолимом приближении конца этапа основной работы, и что он уже вряд ли успеет к намеченному сроку даже при самых благоприятных обстоятельствах. Эта мысль кольнула его в самое сердце, и он постарался прогнать ее от себя, вытеснив из памяти начисто. Ну да черт с ним! Если его идея жизнеспособна, то все вместе взятые работы лаборатории по сравнению с нею не будут стоить и ломаного гроша! Но это при условии, что он не рехнулся. Такое дело не то что Нобелевской премией пахнет – это открытие века, а то и тысячелетия. Но вдруг он такой же сумасшедший, как и тот тип, который когда-то морочил голову шефу, ныне покойному академику Шилянскому, утверждая, что может получать золото из мусора? Кстати, кто его знает, а вдруг он и вправду может?.. Да тут от одних «вдруг» рассудка лишишься! Надо решиться…
– Леонид Палыч, сдайте, пожалуйста, журналы. Мы закрываемся! – сказала библиотекарша. – Впрочем, можем разрешить Вам в виде особого исключения взять журналы домой.
– Спасибо, девочки, за доверие. Но лучше будет, если я их сдам, – ответил Леонид Палыч и посмотрел на часы.
Пора. Он вернул журналы и направился в свою лабораторию. Дождя все не было. Оба лаборанта уже ушли, а практикантка сидела со скучающим видом у стола, и, болтая по мобильному телефону, ждала своего шефа. Когда Леонид Палыч вошел в лабораторию, она со вздохом возмущения многозначительно посмотрела на часы.
– Простите, Ниночка, за задержку. Не переживайте. Завтра выйдете на пятнадцать, нет, на полчаса позже, – произнес Леонид Палыч тоном оправдывающегося школьника.
Ниночка только снисходительно улыбнулась: бывает, мол. Небрежно накинув на плечо ремешок модной сумочки, она, не переставая болтать по мобильнику, вышла из лаборатории, плотно затворив за собой дверь.
Ну, слава Богу. Все. Кажется, можно начинать. Для пущей надежности Леонид Палыч запер на ключ входную дверь и включил, наконец, компьютеры. Дождавшись завершения загрузки, он несколько секунд пребывал в нерешительности. «Ну, с Богом!» – подумал он и запустил управляющие программы. Теперь можно включать питание полукомплектов. Он решительно надавил на кнопку сначала на своем рабочем месте, потом на том, что в другом конце лаборатории. Аппаратура замигала огоньками светодиодов, а через некоторое время на обоих мониторах появились сообщения о готовности к действию.
Леонид Палыч открыл заслонку бокса, стоявшего на его лабораторном столе, и стал размышлять над тем, что бы в него загрузить. Под рукой оказался микрокалькулятор, и он, не задумываясь, сунул его в бокс и старательно задвинул заслонку. Убедившись, что второй бокс пуст, запер и его. Теперь можно активировать программы. Леонид Палыч подошел ко второму компьютеру и, глядя на монитор, сделал несколько щелчков мышкой. На экране вспыхнуло сообщение: «Установка к приему готова». Леонид Палыч несколько секунд поколдовал над другим полукомплектом и, получив сообщение о готовности к передаче, со словами «была-не была» кликнул на надписи «Передать». Монитор на мгновение погас, и через несколько секунд томительного ожидания на нем появились веселые «смайлики» и надпись: «Объект успешно передан». Сердце колотилось с такой силой, что его стук, казалось, был слышен за дверью. С неописуемым волнением Калинич подскочил ко второму полукомплекту. Там на мониторе светилось сообщение: «Объект принят».
