А значит, и ее родители, если живы, должны быть сейчас там, в лагере. Может быть, ранены, может, без сознания, иначе они бы уже всех на уши подняли в поисках своей дочери.

— Я тоже знаю. — Девочка надула губы. — Я же не глупая. Но я не могу идти.

— Почему?

— Нога болит, — еще больше насупилась она. — Я кричала, но никто не пришел.

Ну да, тут до лагеря метров пятьдесят, да еще и в самом лагере шумовой фон тот еще — куда там расслышать тонкий детский голосок.

— Давай я тебе помогу, — предложил я. — Я могу отнести тебя к людям.

— Нет! — Глаза девочки широко распахнулись.

— Ладно, ладно. — Я снова улыбнулся. — Тогда я помогу тебе с ногой, и ты дойдешь сама. Идет?

Девочка несколько секунд смотрела на меня, а потом медленно кивнула.

— Тогда я подхожу, — предупредил я. — Не убегай.

Она глянула на меня, как на того, кто только что обидно пошутил, и ничего не ответила.

Ну да, как она побежит, если у нее нога… Что там у нее с ногой? Точно не травматическая ампутация, иначе она бы уже кровью истекла давным-давно. И вряд ли вообще осколочное повреждение, иначе произошло бы то же самое.

Я медленно, без резких движений, подошел к постаменту и обошел его, чтобы девочка наконец полностью предстала моему взгляду.

Бедный ребенок, одетый в одну рваную и грязную ночнушку, лежал на холодной земле, неловко подвернув под себя левую ногу. К счастью, это был даже не перелом, а так, вывих стопы, который нетрудно вправить, но все равно это все выглядело… дико.

А ведь ей еще повезло.

Она выжила при обстреле, отделавшись легким повреждением, которое могу исправить даже я, причем за считанные секунды. А скольким детям не повезло? Сколько сегодня погибли, а сколько останутся инвалидами на всю оставшуюся жизнь?

Вальтор-Вальтор…

В этом мире твои возможности нести хаос и разрушения выросли в разы… И ты с радостью ими воспользовался.

Я присел рядом с девочкой, которая все еще недоверчиво смотрела на меня.

— Замерзла?

Она очень серьезно кивнула, но и без этого я сам прекрасно видел, что она вся белая, почти как ее ночнушка, в тех местах, где ее не покрывала грязь, конечно. У нее даже губы дрожали, хоть она и старалась этого не показывать.

— Ты умница, — честно сказал я, поднимая ладони и нагоняя в них красной маны. — Ты просто умница, что укрылась тут и дождалась помощи. Вот, погрейся.

Ладони стали излучать тепло, как два хороших калорифера, и девочка, уловив его, рефлекторно потянулась к нему руками.

Одну руку я дал ей сжать между ладошками, а вторую — положил на землю, напитывая ее маной точно так же, как делал с ранеными в разрушенной больнице.

Буквально через двадцать секунд под девочкой вместо холодной промозглой земли оказалась теплая уютная лежанка, и совместно с теплом от моей руки, к которой девочка неосознанно прижалась даже щекой, дало нужный эффект. Лицо бедного ребенка наконец расслабилось, и она, кажется, даже закрыла глаза и задремала.

— Эй… — Я осторожно тронул ее за плечо. — Подожди пока спать, еще рано. Нам надо с твоей ногой разобраться, помнишь? Как ты вообще так умудрилась?

— Бежала, упала, — сонно ответила девочка. — Встать не смогла…

— Ничего страшного, я легко это починю, — пообещал я. — Только ничего не бойся, хорошо? Даже больно не будет.

— Хорошо… — почти во сне произнесла она.

У неё явно кончились все силы, включая и те, что организм достал из самых дальних закромов и на восстановление которых теперь уйдут месяцы.

Не желая ее будить, я сплел короткое заклинание Отрицания Боли, коснулся лба девочки, отправляя его прямо в мозг, а потом аккуратно высвободил руки, взялся за поврежденную ногу и потянул, вправляя сустав.

Громкий щелчок — и нога снова стала как новенькая.

На самом деле это, конечно, не так, понадобится еще несколько недель, чтобы она действительно вернулась в свое первоначальное состояние, но и это можно ускорить парой искорок зеленой магии, отправленных точно в сустав.

Буквально к концу дня девочка уже будет скакать так же, как скакала вчера, прежде чем лечь спать.

Остается только надеяться, что те люди, которые вчера ее укладывали спать, тоже остались живы…

Девочка при вправлении вывиха слегка дернулась, но заклинание отработало на все сто, и она даже не проснулась.

Что ж, придется отнести ее к людям, хотя она так сильно не хотела этого.

Я осторожно поднял невесомое дитя на руки и быстрым шагом дошел до лагеря на дороге, воспользовавшись дырой в заборе, проделанной, судя по острым краям, попавшим в прутья снарядом. Чем ближе я подходил, тем громче становился гул голосов и приказы, передаваемые друг другу, но, кажется, основной хаос и паника уже прошли, и теперь люди просто делали свою работу.

Тем не менее, этого хватило, чтобы девочка у меня на руках сонно заворочалась и открыла мутные глаза, оглядываясь:

— Ой, мы… Ты… Вы…

Она подняла на меня непонимающий взгляд, а потом снова его опустила:

— Простите…

— Все в порядке, — улыбнулся я. — Ты устала, я понимаю. Все нормально, сейчас мы найдем твоих родителей.

— Да… — тихо произнесла девочка и принялась ещё активнее оглядываться по сторонам, отчаянно натирая закрывающиеся глаза кулачками.

— Что с ней⁈ — ко мне подскочил дюжий мужичок в рыжих штанах и черной футболке. На голове у него светила ярким налобным фонариком оранжевая каска, а в руках, скрытых толстыми рыжими перчатками, он сжимал небольшой лом. — Она ранена⁈

— Нет, все в порядке. Мы просто ищем ее родителей.

— Как зовут? — тут же переключился на другую тему спасатель, но девочка ему не ответила.

Вместо этого она приподнялась в моих руках, вытянула шею, глядя куда-то вдаль, и громко закричала:

— Мама! Папа! Мама!

Я тоже бросил взгляд в ту сторону, куда она смотрела, и увидел лежащих рядом на каталках скорой помощи мужчину и женщину. К каждому из них тянулись трубки капельниц, а сами люди были явно без сознания, но живы, иначе их бы как минимум накрыли с головой.

— Это твои родители? — уточнил я, кивая спасателю и благодаря его таким образом за участие. — Идем, поглядим.

Я подошел ближе, и с девочки разом слетел весь сон. Она чуть не вывернулась из рук, повторяя:

— Мама! Папа! Живы! Живы!

Они и правда были живы, и отчетливо дышали. У обоих были перебинтованы головы, лежали без сознания, но явно — живы.

— Это твои мама и папа? — уточнил спасатель, который не отставал от нас.

— Да! — выкрикнула девочка и внезапно расплакалась. — Мама!..

— С ними все будет хорошо, — поспешил заверить спасатель. — Они вне опасности. Они просто отдохнут немного, и придут в себя. Видишь? Они дышат. Если приложишь ухо к груди, услышишь, как стучит сердце. Не переживай, буквально один день — и они будут в порядке. Как тебя зовут?

— Кайла… — машинально ответила девочка.

— Отлично, Кайла, меня зовут Майк. — Спасатель снял перчатку, протянул руку девочке и очень серьезно пожал ее маленькую ладошку. — Ты, наверное, хочешь остаться вместе с родителями? Давай тогда останешься со мной, потому что молодому человеку уже пора идти.

— Правда? — Кайла перевела взгляд на меня.

— Да, правда. — Я улыбнулся. — Мне действительно пора. Меня тоже ждет одна девочка. Она постарше, чем ты, но она тоже переживает за меня, как ты переживала за своих родителей. Но ты не бойся, Майк хороший человек. Он тоже помогает людям, видишь? Он не сделает ничего плохого, он же помог твоим родителям. И тебе поможет. Так что давай-ка…

Я аккуратно передал девочку на руки спасателю, предупредив о ее больной ноге, и он тут же отошел с ней слегка в сторону, чтобы взять шуршащее спасательное одеяло и закутать девочку в него, чтобы больше не мерзла.

Я перевел взгляд на родителей Кайлы, которые хоть и не были мертвы, но выглядели далеко от пышущих жизнью, и коснулся руки каждого из них, отправляя по организму хороший заряд зеленой маны. Теперь обещание Майка точно сбудется, и уже завтра они будут если не на ногах, то хотя бы в сознании.