Наверное, до неё в полной мере начало доходить это только теперь.

– Нет. Дай мне руку.

Он протянул ладонь, и впервые в его глазах возникла насмешка. Мол, смелее, ты ведь меня уже целовала.

Касание пальцев, она накрыла его ладонь своей. Вновь ощутила то, что уже ощущала от соприкосновения с ним – в неё перетекало чужое знание. И чувства. Ощущение правдивости сказанного им – Дэн не солгал ни в одном слове, – ощущение лёгкой усталости. И ещё коснулся души тот мир, другой. Который до сих пор виделся в окне.

Настало время решать. По-настоящему. Вот тебе и сказочка, в которую она решила «чуть-чуть поверить». Вот только «чуть-чуть» не вышло – тут или «да», или «нет». Уйди он сейчас, и она никогда не забудет эту встречу и свои ощущения, лишь будет брести следом тоска от упущенной возможности. И всё же слишком силен рационализм. Не все технологии можно объяснить, и галлюцинации, наверное, можно вызвать многими методами – ей ли ни знать после просмотренной фантастики.

– Ты ждёшь, что я скажу… «да»?

– Это твоё решение, Ангел. – Он даже не пытался давить. – Это твоя жизнь.

– А как же… отчим? Всё… здесь?

– Всё останется таким, как было до твоего возвращения.

Хитросплетение временных формул – это возможно? Она знала из чужих ощущений, хлынувших в неё при касании – да.

– Ты каким-то образом передал мне часть… себя.

– На Уровнях возможно и не такое.

А здесь нет. Здесь ни волшебства, ни магии. Даже прогресс, и тот едет чахло. Анжеле всегда хотелось знать, что телепатия существует. Что возможна левитация, что-нибудь ещё…

Но она колебалась внутри, как маятник во время землетрясения. Поняла вдруг, что решает всё одна, сама, сейчас. Что в её пространстве на самом деле никого нет – только её вера в невозможное и логика. Первая понимала, что для того, чтобы увидеть что-то на иной частоте, нужно допустить таковые в разум. Хотя бы иные мысли. Логика твердила отыскать объяснение, дать задний ход, упереться.

– Я должен идти. – Дэн поднялся, ей стало страшно. Сейчас снова закроется та невидимая дверь, заберёт с собой свет, и станет холодно. – У меня в запасе пять минут, Анжела.

Он не будет её упрашивать и уговаривать. Маньяки и психопаты так себя не ведут. И нет, он не играет роли, не притворяется. Он действительно просто закроет этот чёртов внеземной ноутбук со странными символами, сложит его в сумку и покинет номер. Где она останется одна уже насовсем.

– Если ты уйдешь, уже никогда мне не встретишься?

– Нет.

– Это тоже… запрещено?

– Это негласный закон. Мы приглашаем один раз.

– А бабок тоже? Дедов?

Зачем ей это знать?

– И их, если человек изъявляет намерение пройти на закате жизни иной опыт, что-то постичь. У нас подобные намерения улавливают специальные слои. Ими руководят отделы Комиссии.

Значит, бабки тоже…

– Кстати, – прежде чем закрыть «лэптоп», Дэн нажал на непонятной клавиатуре какие-то кнопки. – Он уже купил тебе квартиру. Ещё неделю назад.

– Кто?

– Отчим. Вот она. Вид из твоих будущих окон.

Пропала «Монтана», экран ноута стал нормальным, привычным. И Лика увидела серые стены однушки. Без отделки, без каких-либо декоративных работ. Дэн отодвинул ракурс, и стало ясно, что однушки эта – даже не студия, просто мелкая коробочка для клопов. Очень тесная и унылая. Но хуже всего вид, называющийся «окна в окна» – следующая многоэтажка стояла с транслируемым домом несоразмерно близко.

– Это же… ужасно…

Анжела даже забыла спросить, откуда Дэн знает про квартиру. Уже допустила «он просто откуда-то знает».

Она впадёт в депрессию среди этих стен. Она зачахнет, глядя на бетон, она… Ей стало плохо.

– И вот район.

Еще один жест, пара нажатий, и Лика узнала окраину Саранска.

– Он же обещал… в центре?! – возмущению не было предела.

– Он соврал. И выкрутится, когда ты начнёшь об этом спрашивать. Это случится через четыре дня.

– Послушай, если ты меня обманываешь… – остатки её логики цеплялись за мысли, как нежные руки за острые камни.

– Обманываю ли я тебя, ты узнаешь ровно через четыре дня. Ключи уже у него в кармане. Тебе осталось дождаться их вручения.

Он уходил. Упаковал «ноутбук» в сумку, взял со спинки стула куртку – у него на исходе время. И весь его вид говорил: «Если тебе не хватило доказательств и моих объяснений, то это уже твоё дело».

– Дэн…

Лику рвало на части. Смешались вдруг в шторме страх перед неизвестностью, ужас совершить ошибку всей своей жизни и отчаяние от того, что этот незнакомец в чёрном может оказаться прав… Ей жить в такой квартире? Отчим опять наврал? Она не сможет устроить быт в этих унылых стенах, она потеряет остатки себя.

– Да?

Он повернулся уже на пороге.

Анжела поднялась с кресла. Вновь маленькая, неуверенная – щепка посреди урагана. Хотя всегда считала себя сильной.

– Что?

Она подошла к нему близко-близко. Знала – попросит что, о чём никогда не просила.

– Поцелуй меня. Ещё раз.

Он понял, что именно ей нужно – вновь почувствовать те ощущения. Проверить, не вымысел ли. Потому что если уж идти туда, куда тебя тянет, то только с уверенностью, что найдёшь это.

Куда-то исчезла сумка из его рук и куртка. Её щек коснулись мужские пальцы. Ещё не губы, а Лика уже тонула в этом – в некой стабильности, в странной покорности, которой счастлива подчиниться. С безысходностью радовалась подгибающимся от его близости коленям. Когда Дэн поцеловал, когда непостижимым образом снова шагнул «в неё», опять услышала, как отщёлкиваются замки, ощутила себя обнажённой. Готовой отдавать, принимать, открытой. А она не была открытой лет с пятнадцати, когда прочувствовала одиночество. Может с восьми, когда ушёл отец…

Он оторвался от неё очень мягко, очень бережно. И сохранилась внутри мужская энергия, дарящая стабильность. Ей почему-то хотелось плакать.

– Там… все… такие?

– Многие.

Ей было тепло с тем, кого она почти не знала, ей было «защищённо».

Близко-близко его глаза казались серо-зелёными.

– Ты со мной? Или нет?

Когда с её щек соскользнули его пальцы, Лике стало холодно. А ведь он даже «не тот самый» – думалось ей. Наверное, не тот. Каким же тогда будет ощущаться «тот»? Не орала даже логика – кажется, она сдохла первой. Поняла, что рвать связки бесполезно, отдала бразды правления безумию, заранее зная, что не услышат.

– Я с тобой, – прошептала Анжела.

Только не серые стены коробки на окраине Саранска. Даже проституция в Эмиратах будет лучше.

– Я… я не так всё это себе представляла!

Одно дело поехать с кем-то одним, другое дело вдруг увидеть на обочине стоящий огромный джип незнакомой марки, к тому же полный людей.

Она даже дернула Дэна за локоть, остановилась сама, остановила его.

– В чём дело?

– Машина… – Лика смотрела на неё с ужасом, только теперь начиная осознавать, что действительно на что-то согласилась. – Ты хочешь, чтобы я села в машину, битком набитую незнакомыми мужчинами? Это ведь не одно… и то же…

– Что – не «одно и то же?

Он был терпелив, но Анжела чувствовала колыхнувшееся раздражение.

– Не одно и то же, если бы мы ехали… вдвоем.

На водительском месте сидел бородатый человек, через приоткрытую заднюю дверцу ей виднелись ещё двое. Свободное место только для Дэна, а ей быть сзади зажатой незнакомцами? Пусть даже авто огромно даже по нынешним меркам, пусть сзади, как на палубе океанского лайнера, хватает места для троих.

– А ты хотела, чтобы здесь сидели твои подружки? Улыбались тебе, пили шампанское и щёлками камерами? Или, может, Санта-Клаус?

– При чем здесь Санта-Клаус?

– Ну, его бы ты не боялась?

Кого-то переодетого в Санта-Клауса? Да она боялась бы этого маньяка больше, чем клоуна из «Оно» – фильма, который, к слову, так и не сумела досмотреть до конца.

Лика всё понимала, наверное. Но всё же уперлась, как мул – ещё не поздно повернуть. Дэн обещал не применять силу, и её в джип вроде бы никто не запихивал. Ещё есть шанс уйти.