— Это было бы лучше всего.

— Лучше?!

— Но если ты будешь кричать, лучше нам все-таки сразу идти к Маэдросу.

В последний раз они спорили как будто в таком же тоне — как будто этот же тон сейчас и подхватили: она наигранно смеялась, злилась и дергалась, Белег старался быть спокоен; кончилось скверно — на очередную его реплику она вот с таким же выражением оборвала вдруг метелки росших на той поляне цветов, пошвыряла в него, развернулась и ушла. Белег тогда постоял и тоже ушел — ни догонять не стал, ни вообще возвращаться на праздник (в Митрим он приехал в небольшой свите Даэрона и внимания к себе осознанно не привлекал) — сразу отправился в Дориат.

— Извини.

На бастионе цветов не росло и швыряться было нечем — если только наклониться и смести с пола нанесенный песок. На бастионе вообще никого не было: они стояли на площадке, а та выходила не на север, к пляжу, где утром наблюдали за гонкой, а на запад — здесь был уединенный, обращенный к горам закуток, и озеро внизу подступало сразу к стене, плескалось там в недобро торчащих скалах. Только издалека как будто, со стороны, долетали приглушенные голоса, смех и прочие звуки продолжающегося позднего веселья.

— Извини!.. — повторила она — то ли передразнив, то ли нет. — Ты так и не ответил: ты пробовал морских беззубок?

— Да. Я бывал на побережье. Там их тоже приправляют уксусом и резаным луком. А еще пекут в горячем песке.

— Печеные мне как раз не нравятся… Лучше пожарить на палочке над костром.

— В Бритомбаре это считают низким вкусом. Не знаю почему.

— Ха! В Бритомбаре есть к чему-то вкус?.. — она уже отвернулась и снова стояла, низко наклонившись, подпирала подбородок ладонью. Коса свисала вдоль руки, и она пальцами перебирала ее, не отводя взгляд от озера.

— А озеро?

— Что с ним?

— Оно тебе нравится?

— Оно очень красивое.

— И все?

— Все, — повторил Белег, — оно совсем не похоже на Куйвиэнен, но, пожалуй, тем лучше.

— Тогда оставайся. Будет непросто, но я подберу слова — наши поймут. Маэдрос точно, Карантир не сразу, но со временем примет и он. Оставайся.

— Это щедрое предложение.

— Рада, что ты так считаешь. И-и? — она посмотрела искоса, не поворачивая головы.

— Мне нужно отвечать?

Она фыркнула и дернула плечом, коса тяжело закачалась.

— Я же сам звал тебя в Дориат. Даже слова были похожие. Ты помнишь свой ответ?

— Не помню! Догадываюсь. Сказала, что мне не понравятся лиственные леса? Нет? Что у вас там слишком тесно? Или что мне трудно будет найти общий язык с твоим ненаглядным другом? Тем, который так некстати теряется и вынуждает себя искать? Я не помню, Белег. Кажется, я тогда много чего тебе наговорила, но мы все равно друг друга не поняли.

В тот, прошлый раз, они обсудили многое, но толком не договорили: ни один из вариантов им не подошел — ни Дориат, ни фалатримское побережье, ни занятые голодрим земли Белерианда, ни формально не занятые земли на юге; даже земли к востоку от ЭредЛуин — бескрайние равнины, темные леса, могучие горы и быстрые реки, которые они не увидели на пути когда-то давно, тысячу лет назад — шли тогда, жалея о невозможности выбрать сразу несколько дорог. В те далекие земли за ЭредЛуин все еще можно было вернуться, но теперь и это не подходило.

Тогда они снова разошлись каждый своей дорогой, и Белег потом уже узнал: Митрим, Дортонион, Химринг. Химринг.

— Я ведь не обвинял тебя.

— Не обвинял?! — она знакомо вскинулась, всплеснула руками. Оглянулась и понизила голос: — Не обвинял!.. Так может, в том и беда? Может, надо было обвинить? Тебе — меня, мне — тебя! Мы бы по-настоящему разругались, и стало бы легче. А так? Только морока!

— Я же не об этом.

— А я — об этом! И потом, что ты — ждешь теперь взаимной любезности? Мне тоже тебя не обвинять? Вопросов лишних не задать? О том, как через перевалы просачиваются торговцы неучтенным товаром. Как товар так ловко прячут от проверок. Почему в бумагах вечная неразбериха. Почему такой большой торговый поток на юг уходит и всплывает уже в Дориате. Что там еще?.. Перепродажа наших камней? Наших коней? Еще и боевых! еще и под видом тягловых! Следующее что — тайны наших мастеров?

— Я не торгую конями.

Белег отвернулся и опять смотрел на прожилки серого камня перед собой и на то, как дальше, за ним, на озерной глади бесстрастно сияют звезды.

— Ты — нет. Ты просто слушаешь и просто смотришь. Просто собрал вокруг себя подходящую компанию: что сам не узнаешь, другие разнесут. Один такой бравый, так кстати отличился, да еще на глазах у Карантира! Карантир счастлив будет узнать…

— …он отличился без моей…

— …другой шатается по всему Белерианду, а рот у него явно не закрывается никогда…

— …он хороший и верный товарищ, хоть и болтливый…

— …еще один прямо в крепости. Очень аккуратный, очень внимательный, на глупости не отвлекается! В ротные метит! Очень удобно…

— …он метит своими силами…

— Ну и разведка, конечно, куда без нее. Разведчик ваш неразговорчив, но и у него можно полезные сведения выудить. Не правда ли? И это ведь только ближайший твой круг… Разумно. Ловко. Есть над чем задуматься.

— Это необходимость.

— Необходимость? Уточни, будь добр, что именно. Забраться в тыл к… ну хорошо, не к союзникам, но и не к врагам. Подсматривать, подслушивать, вредить?.. Или необходимость — эти четверо? А они ведь искренне считают тебя другом. И они даже не проклятые голодрим, если тебе это важно, от твоих дориатских друзей почти не отличаются. Ну, кроме как присягой другой.

— Я им никогда не вредил. И тоже считаю друзьями.

— Не смеши меня!

— Не смейся. Что ты хочешь услышать? Оправдания? Сожаления? Признания, что мне все это не в удовольствие? А может, лучше сама расскажешь: как вы сознательно перерезаете торговые пути? Как задираете цены? Как при любой возможности ссорите нас с гномами? Или как тянете к себе всех местных на занятых землях? Хотите обложить нас и вынудить поступиться? Не выйдет. Не таким способом. А с наугрим мы договоримся. Уже договаривались — и раньше вас. Если ваши лорды рискнут попрекать их обманом — тем лучше.

— Что я вижу: ты, кажется, разозлился.

Белег замолчал. Что-то кололо руку, и он не сразу сообразил, что это сам же так сильно уперся в камень, что оцарапался острым выступом. Одернул себя.

— Лучше всего, если мы сделаем вид, что этого разговора не было. Ты отойдешь в сторону и не будешь мешать. На время. А еще лучше, если просто скажешь: что все это значит, зачем здесь Маэдрос. Будет не торговый договор? Не только торговый? Военный?

— Тебе копию с него сделать или просто почитаешь? — она спросила без издевки, участливо.

— Хорошо. Согласен, глупо. Сам разберусь. Тебе не надо ничего выбирать: дай мне пару дней, выясню, потом уеду. Обещаю.

Тут она все-таки рассмеялась. Запрокинула голову и весело рассмеялась — в голос.

— Отойти и не мешать! Ну ты даешь! Это ужасно смешно — такие знакомые слова… Извини, Охотник, но ты сам подставился. Отойти и не мешать!.. Ну надо же!.. Выбирать не надо… Что ж, смотри, как оно бывает, когда можно не выбирать.

Она подтянулась и села на парапет, поерзала, задвигаясь к самому краю. Толкнула Белега в плечо, заставляя встать перед собой.

— Ты говоришь, что я тебя не выдам. Так слушай. Если ты не поедешь, я пойду к Маэдросу, но не утром, а прямо сейчас. Расскажу… ну, расскажу в двух словах, что тут у нас происходит, а потом добавлю свои личные соображения: про Элу Тингола и его ближайших друзей, про то, что лучше всего с ним поменяться. А как именно, надо подумать. Ты тихо посидишь где-нибудь под замком, а мы подумаем, на что меняться: надо просить что-то значительное, что-то всерьез… Но такое, чтобы можно было и согласиться. Пограничный форт? Переправу? А может, отмену вашего указа о запрете квенья или какое-нибудь соглашение для начала? Но вот вопрос: согласится ли Тингол?.. Если да, всему Белерианду покажет ценность своего же слова, а еще готовность договариваться с проклятыми убийцами — но не ради всех, а только ради избранных. Не согласится, что ж, тоже результат — покажет, чего стоит его драгоценная дружба. Мне кажется, это беспроигрышный размен. Вот тебя самого какой вариант больше устроит?