Колт пожал плечами:

– Мы пока ничего не знаем. Сейчас тело осматривает Берт. Как ты понимаешь, это процесс долгий. И вообще еще нельзя увозить труп. Ну, а мы пока… – он жестом указал на дом, как будто она не совсем понимала, о чем он говорит, – собираем улики. Может быть, завтра к полудню или около того будем иметь какое-то представление о том, что там произошло.

Одри сомневалась, что восьмидесятилетний окружной коронер Берт Джонстон задержится у трупа хотя бы на минуту дольше, чем следует, особенно в такой поздний час. Ну, а она… она вовсе не собиралась дожидаться отчета о вскрытии. Ее цель – разместить репортаж на первой полосе в завтрашнем утреннем выпуске.

– Почему так долго нельзя увозить труп? – Обычно стражи порядка предпочитают убрать труп с места преступления, как только его надлежащим образом сфотографируют и зарисуют.

– Мы ждем Бранча. Хотим, чтобы он взглянул на покойника… жертву… прежде чем мы продолжим.

Ага, наконец-то они подошли к сути дела. Бранч Холлоуэй был федеральным маршалом, в чьи обязанности входил арест преступников по делам федеральной юрисдикции. Значит, в доме лежит не простой мертвец; он имеет какое-то отношение к федералам. Одри мысленно перебирала многочисленные варианты, которые требовали вмешательства Службы федеральных маршалов.

– А Содер тут при чем? – спросила она.

– Сара утверждает, что никогда его раньше не видела. Она крепко спала, проснулась, услышала, как кто-то ходит внизу, и сделала все, что должна была, чтобы защитить детей.

Одри скептически хмыкнула:

– А где ее муж?

– Едет домой. Его не было в городе. Сейчас с Сарой и детьми мой помощник.

– Убитого опознали?

Во двор въехал черный пикап-внедорожник и остановился рядом с машиной шерифа. Бранч Холлоуэй.

Колт дотронулся до ее плеча:

– Ри, вынужден просить тебя выйти за ограждение.

Одри понимала: теперь, после приезда Бранча, Колт обязан действовать по всем правилам. Колт и Бранч соперничали со школы. И Колт не мог дать лишние козыри в руки старому сопернику, проявив на его глазах снисходительность к своей бывшей девушке.

– Можешь рассказать о преступлении что-нибудь еще, что я могу поместить в завтрашнем выпуске? – Она не уйдет, во всяком случае, добровольно, не узнав чего-то еще.

– Колт, что тут у вас? – Бранч снял черную ковбойскую шляпу и вежливо кивнул ей: – Ри…

– Маршал… – кивнула она в ответ и улыбнулась, как будто всю ночь только его и дожидалась.

Когда она уехала из родного городка, поступив в колледж, образ Бранча Холлоуэя оставался одним из самых ярких воспоминаний о Винчестере. Тогда он был лучшим квотербеком в команде «Теннесси волонтирс». Школу окончил на несколько лет раньше их с Колтом. Как и Колт, Бранч был воплощением ковбоя. Одри и ее лучшая подруга Саша втайне восхищались Бранчем Холлоуэем. Ну, а после того, как его признали звездой футбольной команды колледжа, Бранч стал в родном городе настоящей знаменитостью.

Ну почему она в свое время не полюбила его? Еще в восьмом классе она обещала выйти за Колтона Таннера, как только они оба окончат колледж. Они встречались с седьмого класса и почти до выпуска, когда он изменил ей с ее заклятой соперницей. И в результате она осталась с разбитым сердцем! Колт как будто прочитал ее мысли, он посмотрел ей в лицо, и она заметила, как в его серых глазах мелькнуло сожаление.

В школе Колт Таннер и Бранч Холлоуэй считались самыми красивыми и популярными парнями. У Колта были угольно-черные волосы и светло-серые глаза. Бранч был блондином с золотистыми глазами. Они с Бранчем были высокими, спортивными; такими они и оставались почти двадцать лет спустя. Оба считались в родном городке настоящими героями. Но Колт к тому же оказался изменником. Будь он проклят!

– Что ж, я вас оставляю. Не буду вам мешать.

Оба, как истинные южные джентльмены, вежливо притронулись к шляпам и пожелали ей доброй ночи.

Одри дошла до конца дорожки и, морщась и поминутно спотыкаясь на высоких каблуках, направилась к своей машине. Она сделает несколько снимков и поспешит назад, в редакцию. Необходимо поменять макет.

– Здрасте, мисс Андерсон! – услышала Одри, когда уже собралась сесть за руль. Помощник шерифа Калвин Стивенс улыбался во весь рот. – Наверное, сегодня, в полнолуние, у многих едет крыша…

– Наверное.

Одри прислонилась к дверце и стала ждать, пока Стивенс подойдет ближе. Если он уже побывал на месте преступления, возможно, ей удастся вытянуть из него что-нибудь ценное.

– Трудно поверить, что тот тип вломился в дом к Саре, – как бы между прочим заметила Одри, словно Сара Содер была ее близкой подругой, да и о покойнике она знала всё.

– Точно. – Кэл покосился на дом и огляделся по сторонам, желая убедиться, что рядом с ними никого нет. – Особенно если учесть, что он приехал из самого Чикаго! Сара клянется, что раньше в глаза его не видела. Трудно поверить, если учесть, что он поперся в такую даль.

Чикаго… Любопытно! Одри кивнула:

– Настоящее безумие, правда?

– Это уж точно… Не успел шериф Таннер установить его имя, как позвонил какой-то детектив из Чикаго и стал расспрашивать, что тут у нас случилось.

– Значит, у покойника криминальное прошлое?

– Да-а… Еще какое! По словам чикагского детектива, покойник состоял в мафии.

Так вот почему Колт сразу поставил в известность Бранча! Раньше Бранч служил в Чикаго. Скорее всего, он неплохо осведомлен о тамошних криминальных семьях. Обыкновенная попытка взлома и ограбления перерастала в нечто гораздо большее.

– Знаете, как зовут покойника?

Кэл покачал головой:

– Но он настоящий здоровяк. Рыжий… Сара попала ему прямо в грудь из ружья мужа, с которым он охотится на оленей. Всего один выстрел… Он, наверное, умер, не долетев до пола.

– Рада, что она и дети не пострадали…

Кэл не успел ответить. Парадная дверь дома открылась, и на крыльцо выкатили каталку. Колеса загрохотали по ступенькам.

Может быть, ей поехать следом за Бертом Джонстоном в винчестерскую больницу? Берт возглавлял две ветеринарные клиники в округе. Двадцать лет назад он лечил Мэйзи, ее любимую собаку колли. Нелишним будет кое о чем и у него спросить.

Все равно утром за завтраком Берт все расскажет своим приятелям, с которыми пьет кофе. С таким же успехом может кое-что сказать сейчас и ей, Одри. В конце концов, ее газета предоставляет ему скидку на рекламу… Вот меньшее, что он может для нее сделать.

Убийство – даже с целью самообороны – в округе Франклин случается крайне редко. Особенно если в деле фигурируют связанный с мафией чужак и тихая меннонитка, прожившая в Винчестере всю жизнь.

Такого рода истории годятся даже для «Ассошиэйтед Пресс»… Возможно, сегодня у Одри счастливая ночь!

Одри бросила ключи на столик у двери. Сбросила одну за другой испорченные туфли. Немного постояла на месте; половицы приятно холодили босые ступни. В доме было темно, горела лишь настольная лампа на столике с ключами. Так странно возвращаться в пустой дом!

Мама всегда была очень энергичной и неунывающей. В любую погоду в доме было много благоухающих цветов из сада. Даже зимой у нее цвели разнообразные растения. Садоводство было для нее средством спасения, своего рода «куриным бульоном для души».

Спасением же Одри являлось чтение. Когда она стала репортером, то, по ее мнению, часто черпала храбрость в многочисленных прочитанных триллерах.

Взяв туфли, она направилась к лестнице. Весь дом словно застрял в Викторианской эпохе. Нынешние хозяева сделали лишь несколько уступок современности: купили удобный диван в гостиную и современную технику для кухни. Хотя стены и потолки поддерживались в хорошем состоянии, обстановка по-прежнему была в розовых и темно-красных тонах, как сто двадцать лет назад, когда построили дом. Поднявшись на второй этаж, Одри посмотрела в противоположный конец коридора. Находившиеся там комнаты раньше принадлежали ее родителям. Она вспомнила, как в детстве по ночам часто выбиралась из своей кровати и шлепала к внушительным двойным дверям. Отец всегда брал ее на руки и укладывал между собой и матерью. В положении единственного ребенка в семье есть свои плюсы.