Не надеясь, что им дадут спокойно поспать, они решили выставить дозор. Первыми дежурили Ким, Венс и Шоко, которых позже должны были сменить Деон белый и имперец.

Последние, перезарядив для большей надёжности мушкеты, поспешили улечься спать, а Ким и его товарищи расположились вокруг, за кострами, с оружием на коленях.

Огромный лес снова умолк, но его тишина казалась обманчивой. Звери, стоявшие на страже, по опыту знали, что «дикие», опасаясь огнестрельного оружия, предпочитают нападать ночью. К тому же в темноте легче подойти ближе к врагу, особенно в джунглях.

Не сводя глаз с окрестных кустов и время от времени подкидывая в огонь пригоршни перца, они провели так часа два, как вдруг медведь, обладавший острейшим слухом, услышал, как кто-то тихонько раздвигает ветки.

— Слышал это, рыжий кум? — прошептал он, наклоняясь к Киму, который острым ножом срезал с себя пучки подпаленной шерсти.

— Хоть убей, ничего не слышу, бурый кум, — прошептал пират. — С вечера умолки лягушки, которые лаю не хуже собак, и жабы, бубнящие словно из бочки.

— Шоко слышал, как кто-то раздвигает ветки.

— Нечего удивительного, бурый кум. Рядом со мной взорвалась наша импровизированная бомба. У меня ещё долго стоял писк в ушах.

— Тихо! Слышал? Хрустнула ветка.

— Ничего не слышу, но раз ты говоришь, значит, кто-то сюда лезет.

— Верно, рыжий кум.

— Кто бы это мог быть?

— Видеть, не вижу, но чувствую, что к нам кто-то подбирается.

— У меня мушкет наготове. Молчи, послушаем.

— Ляг на землю, рыжий кум, или нас ещё чего, подстрелят из лука.

— Спасибо за совет. Вот уж нет охоты получить отраву в брюхо.

Растянувшись на траве, они знаком велели Венсу, караулившему с противоположной стороны, последовать их примеру и затаились с оружием в лапах.

Один или несколько зверей осторожно крались к лагерю. В зарослях, шагах в пятидесяти от пиратов, время от времени колебались листья и слышался хруст веток. Ясно было, что враги старались незаметно подобраться к лагерю и пустить в ход стрелы.

Медведь и пираты, почти целиком скрытые травой, не двигались, ожидая появления «диких», чтобы открыть огонь, а в том, что это были именно «дикие», ни у кого из них сомнений не было. Внезапно Ким подскочил, словно озарённый блестящей идеей.

— Бурый кум, — спросил он медведя, — как ты думаешь, они ещё далеко?

— Они ещё в зарослях, но если будут двигаться так же, то через минуту будут на опушке.

— Этого вполне достаточно. Венс, кинь-ка мне твою рубаху и шляпу.

Тот поспешил выполнить его просьбу, справедливо полагая, что раз уж Ким просит у него одежду, то в этом есть настоятельная необходимость.

Лис тоже снял с себя свою местами обгоревшую рубаху. Набрав побольше веток, он кое-как связал два куля, напялил на них рубахи, а сверху приладил шляпу.

— Готово дело, — сказал он, растягиваясь рядом с медведем.

— А рыжий кум хитёр, — промолвил, смеясь, Шоко.

— Без этих чучел стрелы «диких», того и гляди, угодили бы в Деона и имперца. А так оба могут спать под надёжной защитой.

— Тихо, рыжий кум, идут…

— Я готов. Эй, Венс, подкинь-ка ещё горстку перца.

Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.

— Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, — пробормотал Ким. — Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.

Видя, что никто не подаёт признаков жизни, «дикие» выпустили в чучела ещё семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв мушкет, Ким, взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг где-то в лесу, на расстоянии нескольких миль, послышались четыре выстрела, а вслед за ними душераздирающие вопли.

«Дикий» мигом бросился в кусты, прежде чем Ким успел снова прицелиться.

Белый лис и имперец, внезапно разбуженные выстрелами и криками, поспешно вскочили на ноги, полагая, что на лагерь напали.

— Где они? — спросил Деон белый, порываясь вперёд со шпагой в лапе.

— Исчезли, капитан, так и не попробовав моего угощения, — досадно воскликнул Ким.

— А выстрелы и крики? Слышишь? Снова стреляют!

— В лесу идёт сражение, — сказал леопард. — «Дикие» явно напали на губернатора или сопровождающих его солдат.

— Жаль, если его убьют они, а не я.

— Мне тоже: не возвращать же свой долг покойнику, но…

— Тихо!

Вдали прогремело ещё два выстрела, затем до путников донеслись дикие крики, на этот раз, пожалуй, целого племени «диких», потом ещё один выстрел, и наконец всё стихло.

— Баталия окончена, — сказал имперец, беспокойно напрягший слух. — На губернатора мне наплевать, но остальные ведь мои соотечественники…

— Ты, я вижу, хотел бы узнать, что с ними стало, не так ли? — спросил белый лис, пряча пистолет в нагрудную кобуру.

— Да, капитан.

— А я не прочь посмотреть остался ли в живых мой смертельный враг, — заметил мрачно Деон. — Не мог бы ты нас туда отвести? В темноте ты видишь куда лучше всех нас.

— Никак нет, капитан. В лесу слишком много препятствий, который вам не преодолеть в темноте, если только…

— Говори скорей!

— Я вижу там кукухо в лесу. Они нам могут пригодиться. Дайте мне пять минут, капитан. За мной, Шоко!

Сняв с головы треуголку, леопард направился с медведем к группе деревьев, среди которых поблескивали крупные зеленоватые огоньки, кружившиеся в каком-то фантастическом танце.

«Что взбрело в голову этому непоседе имперцу?» — подумал Ким, который никак не мог сообразить, куда ведёт дело хитрый леопард.

— Кукухо! Что это ещё такое? Послушай, Венс, держи-ка ухо востро, а то далеко ли до беды.

— Не беспокойся, друг. Я не спускаю с них глаз и готов прийти на помощь.

Подойдя к деревьям, имперец, с его кошачьей грацией, вдруг забегал, словно решив изловить мелькающие перед ним огоньки. Через несколько минут он вернулся в лагерь, прикрывая лапой содержимое треуголки.

— Теперь можно идти, капитан, — сказал он белому лису.

— А как же препядствия по дороге? — спросил тот.

Запустив лапу в треуголку, имперец извлёк из неё каких-то насекомых, осветивших всё вокруг на довольно большое расстояние.

— Пусть каждый привяжет к ногам по паре кукухо, как это делают «дикие», и при их свете можно различить не только лианы и корни, но и спрятавшихся в траве змей. У кого найдётся верёвочка?

— Конечно, у моряка! — воскликнул Ким. — Давайте я привяжу вам этих кукухо.

— Смотрите, не прижимайте их слишком сильно.

— Не бойся, имперец. К тому же ты зверь запасливый, и у тебя их ещё полно.

С помощью Венса, Ким осторожно взял кукухо и стал их привязывать к щиколоткам ног своих товарищей, стараясь не раздавить насекомых. Эта нелёгкая операция отняла у группы добрых полчаса, но наконец у всех оказались живые фонарики, не требовавшие за собой никакого ухода.

— Замечательная выдумка! — похвалил имперца белый лис.

— Я заимствовал её у «диких», — возразил тот. — С помощью этих светлячков мы легко преодолеем препятствия, которые встретятся нам на пути.

— Все готовы? — спросил белый лис.

— Все, как один, — ответил Ким.

— Вперёд, и постарайтесь двигаться тихо.

Держась друг за другом, группа тронулась в путь. Они быстро пошли вперёд, не отрывая глаз от земли, чтобы лучше разглядеть, куда ставить ногу.

Кукухо делали своё дело на славу. При их свете были различимы не только ползучие лианы и клубки корней, но и ночные насекомые.

Светлячки, которыми воспользовались путники, принадлежали к самой редкостной и крупной разновидности этих насекомых. Они излучают такой яркий свет, что при нём легко можно читать на расстоянии тридцати трёх — тридцати пяти сантиметров, настолько велика мощь их светоносных органов.

Личинки этих насекомых излучают голубоватый свет, взрослые особи — светло-зелёный, очень нежного оттенка. Даже яйца, откладываемые самкой, слегка светятся.