Никто, однако, не бросился выполнять его приказания. Экипаж, состоявший из таких же гордых зверей, как и их капитан, не жалевших жизни в самых жестоких сражениях, в этот суровый момент точно приросли к палубе, словно охваченный священным ужасом.

— Звери моря! Я приказываю вам подчиниться!

Выйдя из шеренги, боцман сделал знак нескольким матросам следовать за ним. Общими усилиями они спустили с правого борта шлюпку, погрузили в неё провиант, сообразив, что Деон белый собирается отправить в неё несчастную дочь Ван Кульда.

Едва они кончили эту работу, как из каюты вышла молодая лайка. На ней было белое платье, на плечи ниспадали русые волосы. Морякам она показалась призраком. Будто капитан уже отправил её душу к Зверю-Покровителю, а это была всего лишь пустая телесная оболочка. Не говоря ни слова и словно паря в воздухе, девушка пересекла палубу.

Решительным шагом, без колебаний подошла она к лесенке, и боцман показал ей на шлюпку, колыхавшуюся на тёмных волнах буйного моря. Остановившись на мгновение, она взглянула на корму, где на чёрном фоне грозовых туч вырисовывалась тёмная фигура белого лиса.

Посмотрев несколько секунд на гордого врага своего отца, застывшего со скрещенными на груди лапами, стоявшего на капитанском мостике, она махнула ему лапой, быстро спустилась по лестнице и вошла в шлюпку. Боцман отвязал канат с молчаливого согласия белого лиса.

Из уст всего экипажа вырывалось одно только слово:

— Сжальтесь, капитан!

Белый лис ничего не ответил. Перегнувшись за борт, он следил за шлюпкой, которую бурные волны неумолимо относили прочь от корабля. Ветер становился свежее, молнии сверкали всё чаще, грохот волн заглушался раскатами грома.

Шлюпка отплывала всё дальше и дальше. На носу, как и прежде, белела фигура молодой лайки, не сводившей глаз с Деона белого.

Весь экипаж переместился на правый борт. Моряки провожали девушку взглядами, но никто не сказал ни слова. Всем было ясно, что убедить капитана изменить решение никому не удастся.

Тем временем шлюпка стала похожей на чёрную точку, выделявшуюся на фоне светящегося моря и неба, озаряемого вспышками молний. Она то взмывала кверху, то проваливалась в морскую пучину, но не исчезала, словно охраняемая таинственной силой.

Некоторое время её можно было ещё различить на горизонте, потом она слилась с грозовыми тучами, словно налитыми чернилами. Когда моряки перевели испуганный взгляд на капитанский мостик, они увидели, что Деон белый опустился на витки канатов и закрыл лицо лапами. Сквозь завывания ветра и шум волн до них донеслись приглушённые рыдания.

Подойдя к Венсу, Ким показал лапой на капитанский мостик и печально сказал:

— Деон белый плачет…

За неделю после этого печального события произошло несколько не менее печальных событий. Имперец-леопард, проклиная себя за свой язык, который, как он считал и стало причиной гибели молодой лайки, выбросился за борт. Ким, который стал эту свидетелем, бросился следом, надеясь спасти жизнь пятнистому, но того уже поглотило море. Через два дня в кают-компании нашли бездыханными тела двух львиц, которые сопровождали лайку. Ещё через пять дней, Деона, который с момента той страшной ночи, не покидал пределов своей каюты, так же наши без признаков жизни. Белый лис сидел на стуле, низко наклонив голову и, казалось, просто спит. Но сердце его уже не билось. В тот же день последний из рода Вентимилья был принят Астральным морем, где встретился со своими братьями, как думали суеверные моряки.

Всем экипажем провожая своего капитана, Ким с печалью сказал Венсу и Шоко.

— С самого начала наш капитан был прав. Его пророчество сбылось…

***

На широкую палубу четырёхмачтового линейного корабля, с имперским флагом, гордо развивающимся на ветру, взошёл низкий шакал в серебристом мундире. Быстро окинув взглядом пространство перед ним, он решительно направился на капитанский мостик. Поднявшись по крутой лестнице, он увидел высокую фигуру, глядящую в даль с помощью подзорной трубы.

Это был крупный серый варан в богато расшитом тёмно-синий мундир с блестящими позолотой эполетами, а голову его покрывала собой чёрная треуголка. Во всём виде этого зверя чувствовалась некая уверенность и гордость.

Шакал поравнялся с вараном и, кашлянув в кулак два раза, и обратился к нему:

— Адмирал Сальгар? — чешуйчатый оторвался от трубы и взглянул оранжевыми глазами на шакала сверху вниз.

— Говорите, комендант Даарг? — чуть шипя, спрос варан.

— С прискорбием вынужден вам сообщить, что Ван Кульд только что скончался у себя в каюте, — затем, выставив перед собой ладонь со сжатым в ней кулаком, он произнёс. — Да смилуется над душой его отец наш — Зверь-Покровитель.

Адмирал Сальгар ничего не ответил на это. Подперев подбородок пальцами, он спросил у шакала:

— Знайте ли вы, синьор Даарг, почему вы сбежали вместе с Ван Кульдем?

— Ведь таков был ваш приказ, адмирал. Хотя я бы предпочёл сражаться плечом к плечу с моими верными солдатами. Сдаётся мне, император не простит мне бегства с поля боя.

— Вы отличный боец и хороший тактик, синьор Даарг. Жаль бы б вас так глупо потерять.

Чуть прищурившись, шакал удивился таким словам варана. Чувствуя в это какую-то недосказанность, он спросил:

— Вы хотите о чём-то мне поведать, адмирал?

— Мы покидаем Астральное море, — спокойно прошипел варан, глядя вдаль.

— Как? — удивился Генри Даарг. — Император издал указ оставить все наши колонии в Астральном море?

— Нет, синьор. Я издал такой указ, — звенящим голосом отчеканил Сальгар.

— Вы? Я не понимаю…

— Мы плывём домой… Чтобы свергнуть тирана, который, вместо того, чтобы помогать своей собственной земле, решил колонизировать чужие. Я устал видеть как наши товарищи гибнут вдали от дома. А теперь скажите мне, синьор комендант, — варан повернулся к остолбиневшему шакалу, сверля его оранжевыми глазами. — Вы со мной?

Шакал чуть подался вперёд но уткнулся спиной в двух офицеров, от нетерпения сжимающих лапы на рукоятках пистолетов. Генри понял, что отказ будет стоить ему жизни. Он не хотел идти против императора, ведь тот пожаловал ему титул, и сделал комендантом крепости за проявленные заслуги на поле боя, где он пробыл более десяти лет. Стук собственного сердце гулко отдавался в ушах, по спине прошёлся неприятный холодок. Сальгар по прежнему не спускал с него пристального взгляда, будто видя его насквозь. Взяв разыгравшиеся нервы под контроль, шакал спокойной поинтересовался:

— Какой у вас план, адмирал Сальгар?