Думаю, и так понятно, что новичка никто не поставит в один состав со звездой университета. Так произошло и в моём случае. Тренер надеялся наиграть стартовый состав, который и так уже некоторое время выступал в одном сочетании, перед субботним матчем. Так сказать, устроить ребятам контрольный прогон.

Брэдли Адамс оказался основным нападающим футбольной команды, этакой девяткой, как говорят в профессиональной сфере, целью которого было забивать голы и приносить университету победы. Чем он с успехом и занимался бы, если бы кроме него было ещё несколько действительно приличных футболистов, одни из которых отвечали бы за оборону своих ворот, другие – за создание тех самых опасных моментов, которые необходимы были нападающему, чтобы забивать голы. Но зато была понятна одна из причин успеха Брэдли Адамса, ведь в современном футболе главными звёздами становятся именно игроки этого амплуа, то есть форварды.

Так уж получилось, что на футбольном поле я был именно тем, кто должен создавать эти опасные моменты, снаряжая нападающих удобными передачами для того, чтобы им было проще забивать голы. Таких людей в футболе называют плеймейкерами. Зачастую этот вид игрока располагается в полузащите в любой позиции, но для меня удобнее всего было место десятки, то есть непосредственно под нападающим.

Поэтому и получалось так, что, играя в атаке своей команды, я находился на противоположной стороне от Брэдли Адамса, который был ударной силой наших оппонентов на этой тренировке. Но так как очень продолжительное время основной состав больше контролировал мяч и наседал на наши ворота, то мне приходилось наблюдать за игрой вообще со стороны, периодически совершая рывки в сторону мяча, если он оказывался близко к той зоне, в которой располагался я. Для показательности тренеру, какого игрока я из себя представляю, это было категорически неудачно, так как я практически не встречался с мячом, а это значит, что и проявить себя мне пока не удавалось. Но для наблюдения за поведением Брэдли Адамса во время игры оказалось весьма удобным моментом.

Первое, что бросалось в глаза, звёздный, по меркам нашего университета, форвард был полностью сконцентрирован на игре, постоянно наблюдая за мячом, отходя в глубину поля, чтобы обыграться со своими партнёрами или открывался в свободные зоны для их передач. В отличие от учебных пар, на которых ему было плевать на всё вокруг, во время матча Брэдли Адамс буквально жил игрой, сохраняя постоянный интерес к происходящему. Но это сказывалось и на его поведении, когда кто-то отдавал неточную передачу или промахивался мимо ворот, форвард постоянно негодовал от подобных действий партнёров по команде. Но не редко любил и сам заигрываться, попросту передерживая мяч или перетягивая одеяло на себя, хотя в той ситуации лучше было отдать на игрока, располагающегося в более качественной позиции. Это второе, что бросалось в глаза. То есть Брэдли Адамс на футбольном поле был эгоистом. Это, с одной стороны, хорошо для нападающего, но с другой – может влиять на командный успех, если подобного наблюдается у игрока сверх меры. И чем больше проходило времени, и чем дольше не поражал ворота наш звёздный нападающий, тем более нервным он становился. Хотя к тридцать первой минуте ему удалось забить-таки гол, после чего он стал играть более пассивно, как будто постепенно теряя интерес к происходящему, так как их оппоненты, мы, до этого опасно ни разу не атаковали, а значит, для победы его команды хватит и одного единственного забитого мяча.

Вот тут-то и наступило моё время. Перестав наблюдать за интересующим меня студентом, я сосредоточился на своей игре. Для начала необходимо было забрать мяч себе, и, когда это удалось сделать моей команде, я стал реализовывать то, что лучше всего у меня получалось на футбольном поле. Дирижировать. Для начала я показал своим партнёрам, что необходимо подержать мяч на своей половине поля, а затем несколькими удачными сольными проходами и точными передачами организовал пару неплохих моментов у чужих ворот. Из-за чего наши соперники занервничали, а тренер уже с большим интересом включился в игру. Внимание его я смог привлечь, теперь оставалось самое главное – сравнять счёт. Но, как оказалось, попасть хоть на более-менее удачную позицию, с которой я сам мог бы поразить ворота, мне не удавалось, а мои партнёры запарывали все моменты, ещё не доходя до ворот. Поэтому я взял дело в свои руки, а мяч в ноги, и после обыгрыша нескольких игроков подставился под фол недалеко от линии штрафной, сразу показав своим, что сам же и исполню этот удар. Всё получилось, как нельзя удачно. Шла сорок четвёртая минута, когда я точным ударом в девятку, в верхний угол ворот, забил гол, сделав счёт, таким образом, ничейным. И времени, обыграть у основного состава своих запасных, практически не осталось.

– Да, ребятки, – протянул наш тренер, когда мы всей гурьбой подошли к нему после игры. – Он один вас сделал! Надеюсь, в субботу вы будете более собранными! – Пылко обратился тренер к игрокам основного состава. – А ты, новенький, молодец! – Последняя похвала досталась именно мне.

После того как произошёл небольшой разбор ошибок и последние наставления были даны, каждый отправился в раздевалку и по своим делам.

Для себя я мог отметить тот факт, что Брэдли Адамс был крайне недоволен результатом и смотрел на меня с нескрываемой злобой. Но, к моему сожалению, судить по игре в футбол не имело практически никакого смысла, так как очень частыми были ситуации, когда человек по жизни создавал о себе одно впечатление, а на футбольном поле зачастую превращался в кого-то другого. Пока невозможно было сказать, относился ли к подобным людям Брэдли Адамс, но всё равно я чувствовал, что сегодняшний день и лично моё выступление на футбольном поле может принести мне некоторую пользу в будущем. Правда, я пока не знал какую именно.

В последующие два дня я пытался Ребекку расспросить как можно больше о той группе студентов, в которую входил Брэдли Адамс. Но то ли из-за того, что так или иначе нам пришлось бы рано или поздно поговорить о Кристине, то ли ввиду других, неизвестных мне причин она тяжело переходила к рассказу об интересующих меня студентах. Хотя всё же нет-нет, да и получал я об отдельных представителях этой компании крупицы информации, которые в будущем намеревался, вместе со своими наблюдениями, собрать в общую картину о каждом конкретном человеке.

Таким образом в четверг на обеденном перерыве, который мы проводили вне стен нашей университетской столовой, а в ближайшем кафе, располагающимся на территории кампуса, я получил больше информации о ребятах-хоккеистах Шоне и Дине. Что было заметно и так, это что оба они были высокого роста и крупного телосложения, которые явно помогали им заниматься спортом и славиться на весь наш университет, а может и на другие, как самая жёсткая пара защитников. Они и внешне очень напоминали друг друга, к тому же всегда и везде присутствовали вместе. Я даже слышал, как Джерри Стивенсон в окружении своих геймеров говорил, что у них один мозг на двоих. Благо ребята-хоккеисты этого не слышали, а то нашему зазнайке было бы несдобровать.

Свои наблюдения я передал Ребекке и попросил её дополнить мои знания об этих ребятах тем, что я мог упустить.

– Ну, если ты помнишь по ситуации с Джерри Стивенсоном, которую я тебе прежде рассказала, то эти двоя любят решать всё силой. Конечно, хоккей позволяет выплёскивать им свою жестокость в рамках правил на льду, иначе я не знаю, как бы по-дикарски они вели себя на людях. Но всё равно этого им явно мало, и они подобное поведение переносят на общение с другими студентами.

– Хочешь сказать, что они лезут со всеми подраться? – весело поинтересовался я.

– Нет, точнее, не совсем, – ответила Ребекка, задумавшись на некоторое время.

– Просто скажи, как есть на самом деле, не надо подбирать слова.

– Ну, ты сам просил, – предупредила меня подруга. – С большинством студентов мужского пола эти двое общаются жёстко, грубо, не признавая ничего авторитета, кроме нескольких человек, а также людей, которые входят в их группу. С девушками дела обстоят ещё хуже.