— А на что похожа эта база?

Анна подняла взгляд от кроссворда, который решала.

— Она похожа на японскую, — ответила она, отложив книжку с головоломками, — за исключением того, что… ну, хорошо, она не очень похожа. Это огромный, наземный комплекс, окруженный барьером и Шварцвальдом. С одной стороны протекает Рейн. Примерно в двух милях от базы находится город, куда вы можете ездить за покупками. Большая часть персонала живет там, хотя Аска и я жили на базе.

— Как называется город? — спросила Хикари, — Там кто-нибудь говорит по-японски?

— Шварцбург, — ответила Анна, — Скорее всего никто. Надеюсь, вы изучали английский или немецкий. Хотя фрау Химмилфарб знает японский, кроме нее на базе лишь немногие говорят на нем.

— На базе есть школа? — спросил Синдзи.

— Да, но поскольку только я и Аска говорим по-немецки, полагаю, Макото-сан будет по-прежнему заниматься с нами. Или, возможно, фрау Химмилфарб, если найдет время, — Анна обратилась к Аске, — Или, может, Ханс?

— Японский Ханса не очень хорош, хотя я думаю, он мог и улучшиться, — ответила Аска, — Но я добилась больших успехов в изучении японского, чем он.

— Кто же учил тебя, в таком случае? — спросил Синдзи.

— Я изучила его, пока зарабатывала свой университетский диплом. О котором, как я надеюсь, все здесь ПОМНЯТ. Так что я не сидела без дела, а занималась уроками, такими же, как в Японии, — ответила Аска.

— Там есть баскетбольная площадка? — спросил Тодзи.

— Да, и футбольное поле тоже, — ответила Анна, — Ты хорошо играешь в баскетбол?

Тодзи усмехнулся.

— Хорошо? Скажи ей, Синдзи.

— Он хорош.

Анна сказала Хикари:

— Как только мы устроимся, я возьму тебя за покупками в Шварцбург. Там есть очень приличные магазины.

— Спасибо, — ответила Хикари, — Аска, ты пойдешь с нами?

— Конечно, — сказала Аска.

— Покупки. Блеах, — высказался Тодзи.

— Тем хуже для тебя, — сказала Анна Тодзи, — Это значит, что ты пропустишь городские баскетбольные площадки, рестораны, кинотеатры и…

— Хм, возможно немного прогуляться было бы неплохо, а, Синдзи?

— Ну, я хотел бы осмотреть город, — ответил он, — К тому же, никто из нас троих не говорит по-немецки.

— Прекрасно, — сказала Анна, улыбаясь.

Океан всегда пугал Рицуко. Но она верила, что может противостоять своим страхам. Вот почему сейчас она стояла на одной из внешних платформ Симитара, всматриваясь в океан, расстилавшийся под ними.

Она слышала шум океанских волн, зовущий ее нырнуть в них и принять ее наследие. Это было устрашающее зрелище.

— Семпай?

Майя появилась из соседнего люка. Ветер беспорядочно трепал ее короткие каштановые волосы вокруг растерянного лица.

— Привет, Майя. Тоже хочешь полюбоваться пейзажем?

Она кивнула.

— Я, также, искала вас. Я думала, вы не любите океан.

— Так и есть.

— Тогда, почему…?

— Иногда, полезно встретить свои страхи лицом к лицу и попытаться не позволить им запугать тебя, — она подарила Майе легкую улыбку.

— О, я понимаю, — Майя встала рядом с Рицуко, облокотившись на перила, — Море отчасти похоже на жизнь, вы не задумывались над этим?

— Постоянно изменяется, верно?

Майя кивнула.

— В какой-то мере, все мы изменяемся сейчас. Я имею в виду — NERV переезжает в Германию. Это кажется мне таким странным.

Рицуко прислонилась к стене, сложив руки на груди.

— Мы никогда не допускали даже мысли о падении Геофронта, уверенные в силе нашего оружия и в нашей воле. Не сработало.

— Я буду скучать по Токио-3.

— Я тоже, Майя.

— Еще более странно знать — что вы больше не глава исследовательского отдела. — Майя выглядела расстроенной.

Рицуко задумалась, прежде чем ответить.

— Если быть честной, то у фрау Химмилфарб гораздо больше опыта, чем у меня. Я встречала ее прежде, она показалась мне довольно славным человеком, и конечно, более чем компетентным ученым.

— О, ну тогда ладно.

— С другой стороны, я привыкла к ответственности, и часть меня не может не чувствовать, что это какого-то рода наказание за то, что мы не уберегли Токио-3.

Майя смотрела на Рицуко, не зная, что сказать.

— Конечно, — продолжала Рицуко, слегка улыбнувшись, — может, у меня просто паранойя.

— Я уверена в этом, семпай. Я имею в виду, то, что случилось с Токио-3 — не ваша вина.

Рицуко не ответила.

Майя прикрыла глаза, некоторое время прислушивалась к шуму океанских волн, в то время, как Рицуко закурила сигарету.

— Семпай?

— Хм?

— Пилоты, дети, что происходит с ними?

— Эволюция, Майя, эволюция.

— Я… это кажется неправильным.

Рицуко глубоко затянулась, затем медленно выпустила дым.

— Постепенно, они становятся чем-то большим, чем люди. Они превращаются в богов. Весь фокус, в том, чтобы помочь им не потерять свою человечность.

— Как мы сможем сделать это? — спросила Майя.

— Мы должны помогать им, пока они остаются нормальными. Мы не можем бояться их, и они должны чувствовать это. Власть развращает, но мы должны помочь им бороться с разложением. Не знаю — как, но мы должны найти способ.

Майя кивнула.

— Мы найдем его.

— Я надеюсь на это. Потому что, если они повернут против нас, мы не можем даже надеяться выстоять против них.

Сегодня был не лучший день для Гендо.

— Совет признал ваши действия, во время нападения последнего Ангела, неудовлетворительными, — сказал кандидат Бермуд.

"Вся ваша нация такая же неудовлетворительная", — раздраженно подумал Гендо.

— Тем самым, мы отстраняем вас от обязанностей, на время проведения полного расследования. Вы должны обеспечивать всю необходимую поддержку комитету по расследованию. Командующий Фуюцуки примет на себя руководство NERV, до выяснения всех обстоятельств. Вам ясно?

Гендо подавил желание притвориться, что он забыл английский язык.

— Я сожалею о такой необходимости.

— Это не все. Мы слишком долго позволяли NERV свободно действовать, без надлежащего надзора.

Гендо решил всеми силами облегчить расследование. Чем скорее они закончат, тем лучше. Оставались дела, требующие немедленного выполнения, что было невозможно со слабоумными бюрократами, путающимися под ногами.

— Я буду рад получить шанс очистить мое имя. В чем именно меня обвиняют?

— Грубо говоря, NERV не может себе позволить еще одну такую трепку, как несколько последних. Наши деньги не бесконечны. Общественность возмущена.

— И я — козел отпущения?

— Если окажется, что все это следствие вашей ошибки.

Гендо начал составлять план, как наверняка вывернуться из этой истории.

Макото облокотился над ограждением смотровой палубы, вглядываясь вдаль. Они должны достигнуть Германии через несколько часов, но прямо сейчас, под ними, не было никаких признаков земли, человечества или чего-либо еще, кроме открытого моря, за исключением проплывающего грузового судна. Сильный бриз дополнял это очень приятное утро.

Он вынул письмо и снова перечитал его. Акане писала, что надеется вскоре приехать в Германию. Но если представится случай, он не должен отказываться от еще одной попытки с Мисато, как в отеле. Он опять спросил себя: каким образом работает разум Акане? Когда она была рядом, она, казалось, не желает, чтобы он даже смотрел на кого-либо еще. Но когда ее не было, она продолжала убеждать его приударить за Мисато.

Но он не мог заставить себя поступить так. Он далеко не плейбой, и хотя у него были подружки в прошлом, он никогда не имел такую, как Акане. Его разум подсказывал ему, что следовать ее совету — плохая идея, но если Мисато хочет его, а она не возражает…

Его вывела из задумчивости рука, опустившаяся на его плечо. Он выронил письмо, и оно улетело прочь, в океан под ними.

— Прекрасное утро, — сказала Мисато, улыбаясь.