– Странные. Абсурдные. Нелогичные. За гранью реальности. Игнорирующие законы физики. Называй как хочешь.

– Пф… – фальшивый смех заполнил всё вокруг, – что ты… Я вполне себе обычный и скучный человек. Ты явно обратился не по адресу. Спасибо, конечно, за обед, но я, пожалуй, пойду.

Я вскочила и потянулась за белым пальто. Разговор явно завёл нас не в то русло.

– Пожалуйста, Лена, подожди, подумай! – тут же взмолился Вильям. – Я точно уверен, что в твоей жизни хоть раз что-то такое да произошло. Например, тот случай три года назад, когда животные сошли с ума и начали нападать на людей в зоопарках. Так, когда же это случилось?..

Вильям взглянул на свой широкий чёрный браслет. Экран загорелся, выплыл пятиугольный циферблат и какие-то буквы. «Крутые часы», – между делом отметила я, застёгиваясь.

– А, вот. Четвертое сентября 20ХХ года. Ты жила здесь?

«Случай в зоопарке? Что за нелепица? Три года назад я ещё не переехала. Но в сентябре…»

– Это не имеет значения. Я пошла.

– Постой, Лена, пожалуйста. Я… я заплачу за это!

Вильям выкрикнул это на весь ресторан. Официант, обслуживающий наш столик, как-то весь сжался: обед всё ещё никто не оплатил.

Дело было точно не в деньгах, но я остановилась. От нахлынувших воспоминаний в голове стали скакать, как летучие рыбы, всякие мысли. Откуда он узнал? Как нашёл меня? Кто он такой? И что ему от меня надо? Дурацкий ворох дурацких вопросов. Именно он и заставил меня встать столбом в немом оцепенении.

Не в первый раз я так разрывалась между знанием и невежеством, между любопытством и безразличием. Много раз я оставалась в своём мирке, молчаливо соглашаясь провести в невежестве всю жизнь, лишь бы не стать дураком на пять минут, – почему же единственный раз, когда мне нужно уйти, я не могла ни шага сделать? Неважно, в какую историю вляпался этот юноша: он отыскал меня, сделал шаг навстречу без страха перед позором, с горящими глазами, с верой и надеждой на успех.

– А, ладно! – я вернулась, резко расстегнула пальто и села. – Будь что будет. В тот год, о котором ты говоришь, я только переехала сюда. И до переезда кое-что действительно случилось. Но, честно говоря, это такая глупость.

– На грани реальности и вымысла? Это то, что нужно! Расскажи, прошу.

Во всех красочных выражениях, которые только могли посыпаться из моего рта, я поведала воодушевлённому Вильяму одну из самых необычных историй своей жизни. И с передачей обычных слов неподъёмный камень безмолвия наконец скатился с усталых плеч.

– Значит, психбольница во Франции? Звучит подозрительно знакомо. Где-то я точно слышал подобное. Интересно, сохранились ли записи… Подожди секунду.

Вильям аккуратно достал из сумки толстый ежедневник с жёлтыми страницами и начал его пролистывать, неспешно и внимательно. Он казался крайне взволнованным. И его лицо вдруг просияло.

– Эврика! – крикнул он, а потом, скользя глазами по округе, шепнул: – Всегда хотел это сказать. Так… считаю, что больница – это часть ключа к разгадке. Цитирую: «раны ныли, но я чётко слышал голос Лисаны, её слова раздавались эхом в моей голове: „Представляешь, Асари устроил клинику во Франции для защиты ценностей, будто поблизости ничего стоящего не нашлось“. Я пытался уловить и слова её собеседника, но не смог. Разум окутал туман». Что думаешь? Ты можешь на сто процентов сказать, что ты была во Франции?

– Только по разговорам и телевизору. Там шли какие-то новости. Кстати, там как раз говорили про работы в зоопарке.

– Да, скорее всего, восстановление после разгрома. Там полнейший хаос творился. В общем, у нас появилась одна зацепка – это Асари. Мужчина, который привёл тебя в больницу по приказу Лисаны и таким образом уберёг от нападения взбесившихся зверей.

– Кто это?

– А, ну да. Лисана – моя приёмная мать. А Асари – мой спаситель. Несколько лет назад я попал в аварию, когда ехал в школу, а он вытащил меня и отвёз в больницу, – он быстро сменил тему: – Скажи, кроме тебя кто-то ещё находился в той больнице?

– Я видела только медсестёр, администраторов, официантов и… так… ах да! Ещё усатого охранника.

– Нет, это не то. Может, что-то ещё запомнилось?

– Вроде нет. Много времени прошло, всё уже размыто. Я в шоке от того, что вспомнила те новости по телевизору.

– Мозг часто запоминает незначительные детали. Но информации недостаточно. Давай подумаем, что ещё в твоей жизни выбивается из колеи обыденности?

Воспоминания неспешно полились перед глазами, но я только откидывала их со словом «стрёмное». Странных событий много, но ни одно из них не могло иметь места в серьёзном разговоре. Хотя Вильям нашёл ту ниточку, которая привела нас к кое-какому взаимопониманию, никаких полезных воспоминаний на ум не приходило. Мальчишка же что-то судорожно записывал в дневник, не обращая на меня внимания.

– О, точно. Как тебе такая странность? Однажды я посмотрела очень грустный сериал. Я горько плакала в конце. Через несколько лет я снова на него наткнулась и решила пересмотреть. И будто в первый раз смотрела, сюжет абсолютно вылетел из головы. И вновь дойдя до душещипательной сцены, снова плакала навзрыд. Кто-то стёр мою память, да?

– Нет, это простая блокировка памяти из-за сильной эмоциональной нагрузки на мозг. Что-то ещё?

– У меня очень скучная жизнь, ничего даже на ум не приходит.

– Понимаю. Сложно заметить знаки, если не понимаешь их значения. А потом память размывает их, и чем дальше от события, тем труднее выхватить его.

– Да, ты прав. Если честно, есть события, которые я помню очень смутно, помню только начало, например, как в детстве купалась на озере и начала тонуть, а кто меня спас – нет, как ходила к мальчишке в гости, а его комнату – нет. Ладно, посиди тут, я схожу куплю мокко.

– А почему бы не заказать здесь?

– Во-первых, здесь его не делают, во-вторых, развеюсь, может что-то и придёт на ум. Не переживай, я обещаю, что вернусь.

Я вытащила из сумки свой кошелёк и потащилась к кафе на другом конце фудкорта.

Разговор с Вильямом поднял мне настроение. Не знала я тогда, хочу ли ему помочь, привлекает ли меня денежное вознаграждение, или просто увлекает вся эта загадка с моей памятью. Но точно знала одно: мне льстит внимание чужого человека. Возможность выговориться ему как психологу, рассказать какие-то тайны и почувствовать, что ему помогает данная информация. А помощь другому и его похвала – бальзам на треснутую душу.

– А вот и я, – поприветствовала я, присаживаясь прямо на жёсткий бугор, торчащий из заднего кармана, – ой!

Я достала толстый, набитый мелочью кошелёк, положила его на стол и принялась вытягивать карту из переднего кармана. Такое положение я называла «руки-крюки». Около кассы я нервничала так сильно, что после оплаты карту клала отдельно от кошелька, а потом везде её искала. И, прекрасно понимая, чем вся эта ситуация может кончиться, решила сразу отправить карту на место. Кладя её в кармашек, я обратила внимание на старую визитку – маленький талисман, после событий с которым я, короче говоря, обрела себя и встала на ноги.

– Слушай, Вильям, – протянула я, привлекая его внимание.

– Ты можешь называть меня Вилли, если хочешь.

– Хорошо. Но у меня появилась ещё одна история. Как-то у меня украли деньги, на которые я хотела купить билет на самолёт, и я, расстроенная, сидела на скамейке в сквере. Ко мне подъехал мальчик и попросил уступить место ему и его отцу. Я согласилась, а в награду, скажем так, его отец передал мне визитку.

– Что здесь необычного? – он всё так же, словно под гипнозом, смотрел на свой дневник и красиво выводил некоторые слова красной ручкой.

– Отец этого ребенка как-то понял, что я нуждаюсь в работе, это раз. Потом я съездила в эту компанию. Правда, администратор дала мне от ворот поворот, потому что я не имела ни малейшего представления о том, кто вручил мне визитку. А странно то, что на визитке был указан только адрес. Это два.

– Натянуто, конечно, – пролепетал малец, – но сейчас что угодно сгодится. Скажи мне, что визитка у тебя в кошельке.