– Дети, я понимаю, будет очень сложно, но я в вас верю, вы справитесь. Обидно, но всем придётся смириться с обстоятельствами.

Вдруг весь женский коллектив посмотрел на меня недобро. Взгляды девочек выражали: «И прикопаем мы тебя сразу на перемене.» Да, пожалуйста, я-то не против. Вопрос: за что?

Доковыляв до пункта назначения, я повернулась к Константину Витальевичу, чтобы сообщить неприятнейшую новость. Меня, кажется, накрыло. Вот только не успев это сделать, как в ту же секунду потеряла связь с реальностью.

Пытаясь вспомнить последние события, я проснулась. Вокруг стоял знакомый запах медикаментов. За последний месяц я стала частым клиентом этой комнаты. Самое обидное – по одной и той же причине.

– Нет, так себя насиловать нельзя, – заметила я, потягиваясь. Было ощущение, что я поспала на славу, но не выспалась. Зато отдохнула хорошо. Я посмотрела на потолок и стала долго разглядывать узор. Повернувшись в сторону, в надежде увидеть хозяйку кабинета, я вдруг с удивлением заметила рядом Алину. По заспанным глазам я поняла, что она здесь спала вместе со мной. Вот же, хитрюга, наверняка отпросилась якобы на благо больной, а на самом деле – чтобы прогулять пары.

– Алина, всё нормально? – Решила уточнить у подруги, которая, несмотря на разногласия, осталась со мной.

– Не парься, я просто прогуливаю, медсестра вышла, а я решила покараулить тебя. Может, тебе воды или ещё чего?

– Спасибо. Нет, у меня всё норм. А сколько времени я здесь лежу? – Алина, нисколько не смутившись, ответила:

– Ты дрыхла три часа. – Мои брови поползли наверх.

– Ничего себе, то есть хочешь сказать, пары закончились? – Подруга усмехнулась.

– Да нет, пары ещё не кончились, у нас идёт последний урок. – Только она договорила, как прозвучал звонок. – Хотя, знаешь, ты права. Пары кончились.

Меня тем временем мучил один вопрос, но услышать ответ на него я боялась.

– Слушай, Алина, а кто меня сюда принёс? – Алина смутилась и ответила не сразу, покраснев и закашлявшись.

– Ну? – Вопросительно взглянула я на подругу. Ох, не нравился мне её взгляд.

Девушка, нахмурившись, ответила:

– Знаешь, тебя Константин Витальевич принёс.

Я покраснела. Как он меня сюда дотащил? Мне стало неловко. Всё, завтра на всякий случай сяду на диету, ой, а стыдно-то как.

– Да ладно, ты бы видела его в момент твоего фиаско. – Захихикала девушка. От такого откровения мне стало ещё хуже.

– Да ладно, в смысле? – Спросила с более выраженным раздражением у подруги.

– Ну, мы с девчонками знаем, что у тебя боязнь сцены, но все остальные-то были не в теме. Нам захотелось узнать, как это выглядит со стороны, ну там потеря сознания, искусственное дыхание, а тут такой мужчина.

– Алина, а причём тут искусственное дыхание? Ты вообще в курсе, что при потере сознания его делать бесполезно? Для искусственного дыхания у меня не только потеря сознания, но и отсутствие пульса и дыхания должно было быть.

– Лена, он так испугался, собственно, как и большая часть студентов. Все голосовали за искусственное дыхание. У него не было времени подумать, он внял большинству голосов и даже склонился уже, чтобы его сделать. – Алина замолчала, переводя дух.

– Сделал? – Не веря ушам, спросила я.

– Нет, Катя помешала. – Выдохнув, она посмотрела на меня с грустью.

– Вот чтоб ей пусто было. – Вырвалось у меня.

– Ладно, слушай дальше.

– А. Это еще не всё?

– Екатерина встала и сказала: «Ой, совсем забыла предупредить! У Елены пейрафобия»

– Чего? – Не доверчиво посмотрела на подругу.

– Вот и вся аудитория к ней повернулась с таким же вопросом и с таким же, кстати, смешным лицом.

– Нет, ну надо же Катя умом не блещет, а тут знания психологии, а точнее, знание фобий проявила.

– Слушай дальше, я не закончила. – Продолжила Алина. – Константин Витальевич головой кивнул: мол, спасибо, садитесь. И уже за неё продолжил «Для особо одарённых учеников: пейрафобия с греческого языка – боязнь сцены. Пейра – испытание, проба. Фобия – навязчивый страх, а вместе – боязнь публичного выступления. Как она вообще учится?

– Хорошо, Алина, а со мной-то чего?

– Ну, ты все это время лежала тушей на полу. Кстати, а почему сама-то не сообщила?

– Не знаю, просто не хотела.

– Ясно. Медработник потом тебе нашатырём в нос – ты без эмоций, она по щекам – без реакций. Ну, мы нервничаем, преподаватель внёс свою лепту, предложил всё же сделать тебе искусственное дыхание.

– А, зачем? – У меня не хватало цензурных слов.

– Зачем, не знаю. – Алина пожала плечами. – Может, просто хотел? Медсестра его остановила, попросила тебя не трогать, мол, только за эту неделю второй раз к ним попадаешь. Сказала, что это у тебя на фоне истощения и переутомления. Тебе надо отдохнуть. А ещё она предположила, что ты в положении. Это правда?

– Нет, Алина, это не беременность, это старость. Ладно, в таком случае нам надо свалить ещё до прихода Ирины, куда сходим? – Алина посмотрела на экран телефона.

– Да, в наше кафе, кстати, девочки уже там собрались, нас ждут, раз ты очнулась.

Как только мы собрались сбежать из этого белого и до жути пропитанного лекарствами кабинета, как в дверь зашла медсестра и новый учитель. Резко оборвав разговор, преподаватель замолк. Между нами вновь началась ужасная игра в «гляделки», сказать нам обоим было нечего. Я жалобно посмотрела на медсестру.

Женщина лет тридцати, она глянула на меня с беспокойством, у неё я точно частый гость.

– Как ты? – С присущей заботливостью спросила Ирина Олеговна.

Я отмахнулась.

– Норм, можно мы пойдем.

– Идите. – Тяжело вздохнув и закатив глаза, женщина посмотрела на меня, потом на мужчину, на подругу и милостиво кивнула: мол, идите, что с вас взять.

Я максимально пыталась не смотреть в сторону учителя. Всё же он красив. Но в свете последних событий, опозорившись не раз, я поняла, что смотреть на него как на мужчину, с обожанием и любовью, уже не буду. Авторитет сдулся. И в данный момент присутствие учителя меня раздражало. Спасибо, он ни слова не обронил, пока мы с Алиной не закрыли дверь медкабинета. Пулей вылетев из обители духовной пищи, мы рванули в обитель пищи насущной.

Наши подруги сидели за тем же столом и уже заказали еду – всё же люблю их за поддержку и понимание. В общежитие мы завалились уже поздним вечером, уставшие, зато довольные прогулкой по магазинам и многочисленными покупками. Не церемонясь с девочками, я почти сразу легла на кровать и тут же уснула, впервые за четверо суток.