Проезжая городок Сенаки, Автандил Николаевич стал рассказывать. Вдохновенно блестя глазами, отчаянно жестикулируя, историк говорил, что однажды в этих горах разгневанные непослушанием людей боги, заковали в пещере грузинского героя Амирани, нарушившего их запрет: он передал людям божественный огонь. И люди почувствовали себя всесильными и равными богам.

– Это вы рассказываете миф о грузинском Прометее? – удивлённо присвистнул Каха.

– Не совсем так, – мягко поправил его Автандил, – Пещера близ Сенаки, где ведутся сейчас раскопки обнаружена давно. Когда я учился в Тбилиси на историческом, уже слышал о ней. Пещера до сих пор изучается археологами – моими сокурсниками. Они меня недавно удивили – пытаются научно обосновать версию о том, что миф о грузинском герое Амирани намного старше мифа о древнегреческом герое Прометее. Понимаете? Старше! Конечно, это всего лишь гипотеза, но как интересно!

Автандил Николаевич довольно потирал руки.

– Ничего себе! – воскликнул Граша, – Значит, в той пещере были поселения времён IV века до нашей эры? Или ещё более ранние? Иначе, зачем утверждать, что миф об Амирани первичен?

– Умница, Агафонов! Какой хороший вопрос! Он уже сам по себе стоит отличной оценки.

Ребята одобрительно загудели. Автандил Николаевич восторженно смотрел на Грашу.

– Иберийское царство Картли, располагавшееся на территории сегодняшней Грузии возникло в lll веке до нашей эры! Вы только представьте! А мифы Древней Греции нам известны лишь с IV! И то – из поздних произведений Эсхила, Гесиода и других древнегреческих авторов.

А что это значит? Значит, тут вступает история о так называемых, «блуждающих сюжетах». Кто-нибудь слышал об этом?

– Нет, – дружно выдохнули мы.

– Дети мои! У каждого народа всегда есть свои герои, сказки или легенды. Задача археологов не только найти остатки цивилизаций, но главное – докопаться до культурных пластов того времени. Если хотите, определить моральные ценности народа, жившего много лет назад! А потом уже первичность находки или сюжета. Понятно? Вот легенды и гуляют по миру.

Мы закивали.

– Посмотрите, как схожи истории! Несмотря на тяжкие страдания и Амирани, и Прометей остаются твёрдыми и непреклонными в стремлении сделать свой народ счастливым. И оба страдают за самоотверженную любовь к людям.

– Типа, не делай добра – не узнаешь и зла? Так что ли? – Каха внимательно смотрел на раскрасневшегося историка, будто ждал от его ответа чего-то очень важного для себя.

– Нет, мой мальчик! Не совсем так. Это сложный вопрос, но я постараюсь ответить кратко. Автандил глубоко вздохнул:

– Делая добро, не нужно оглядываться и жалеть. Оно всегда вернётся к тебе обратно. А вот зло… – тут он замолчал. И тишина воцарилась в автобусе. Все ждали, что же дальше скажет учитель.

– Зло… Его, к сожалению, больше в нашей жизни, чем добра. Многие люди не понимают простой вещи: каждый недобрый поступок, каждое злое слово – как снежный ком, рождает много плохого и подлого. Надо бояться этого, дети мои, бояться делать подлости.

Автандил вздохнул, и продолжил рассказ.

– Мне очень хочется побывать в той пещере. Увидеть всё своими глазами. Говорят, что её общая длина чуть ли не 11 километров. А ещё в ней обнаружили странные подземные речки и множество озёр, целый каскад. Как любопытно!

Мы слушали, затаив дыхание.

– А туда можно попасть? На экскурсию? – деловито спрашивал Каха.

– Увы, – Автандил Николаевич вздохнул, – Нам пока это сделать не удастся, в ближайшие пять-десять лет…

– У-у! – разочарованно протянул Каха, через десять лет мы будем старыми…

– Ты так думаешь? – с улыбкой спросил историк, Каха смутился, – Вы побываете там. Дайте срок. Я думаю, что когда археологи закончат работу, можно будет съездить и на экскурсию.

Ещё рассказывают, что глубина пещеры составляет около 20 метров. И там – постоянная температура внутри, плюс 14 градусов. Древние люди вполне могли выжить в таких условиях.

Автандил Николаевич ещё много чего рассказывал, а потом начал говорить о Тбилиси.

Когда солнце уже рассылало лучи по всем улицам, мы въехали в город. Он сразу околдовал непривычной свободой, повсеместной зеленью, улыбками на лицах и автоматами с газированной водой и вином, стоящими повсюду.

Мальчишки сбились в кучу и о чем-то таинственно шептались. А потом с опаской меняли рубли, выданные родителями на мороженое и газировку на 5 монет по 20 копеек. В конце экскурсии они старательно делали вид, что пребывают в полном порядке. Но лезть на холм Сололаки отказались наотрез.

К нашему счастью, ни Автандил Николаевич, ни сонькин отец ничего не заметили. Только в Планетарии мальчишки, к удивлению историка, дружно заснули и пропустили рассказ о чёрных дырах.

Когда разбухшие от бесчисленно выпитой жидкости, мы подходили к автобусу, чтобы ехать домой, Каха весело закричал:

– Смотрите! Смотрите все! Нашей сторожихе Дусе памятник соорудили!

Мы захохотали.

– Вон она, собственной персоной – на той горе!

На холме Сололаки, нависшем над стоянкой автобусов и такси, куда мы не попали из-за мальчишек, была видна огромная фигура женщины с мечом в руке. Ребята остановились, запрокинув головы вверх. Мощная скульптура нависла над нашими головами. И своей громоздкостью и суровостью напоминала школьную сторожиху.

Мы ещё долго смеялись и пели песни. Но когда уже уставшие и полные впечатлений, задремали, Автандил Николаевич рассказал нам, что огромная женщина – конечно же, не сторожиха Дуся, а Мать земли Картли или Мать Грузия – душа Тбилиси.

– Значит, душа Тбилиси это женщина с мечом в руке? – удивилась я.

– Надо быть внимательней, дорогая, – мягко возразил историк, – В одной меч, а в другой -чаша с вином.

На этих словах все окончательно проснулись. Выяснилось, что на чашу с вином никто из нас не обратил внимания, попросту не заметил. Меч заметили все, а чашу – нет.

– А почему женщина с мечом и с чашей? – спросила Мышка.

– В Грузии, дорогая, всегда чаша вина предназначена для добрых людей, что пришли в гости с миром. Вот к вам, когда приходят гости, чем встречаете?

– Маминым печеньем, – горделиво ответила Мышка.

Все засмеялись. Автандил Николаевич смеялся вместе с нами. Но Сонька не обиделась, а лишь удивлённо пожимала плечами.

– А что такого? Моя мама отличное печенье делает. Все его любят! Она с собой мне много дала, а я про него забыла, попробуйте! – Сонька достала из спортивной сумки большой пакет и угощала всех. Ребята дружно жевали. Печенье было очень кстати и действительно, вкусное.

– Ну, хорошо, чаша с вином – для добрых людей! – продолжала любопытствовать Мышка, – А меч тогда зачем? Для кого меч? Тоже для гостей?

Автобус грохнул от хохота.

– Зачем же?

Историк широко улыбался.

– Меч для тех, кто пришёл с войной, – Автандил Николаевич внимательно смотрел на нас, – Это очень важный памятник Грузии, Мать Картли. Вам же понятно, что Картли – древнее название местности, где мы сейчас живем? Но я хочу услышать ваш ответ на такой вопрос: является ли для вас слово «мама» – самым дорогим? – Автандил Николаевич обвёл взглядом ребят.

– Конечно, – удивились мы и согласно закивали головами.

– Слово это – глубокое и значительное для каждого человека, – историк внимательно смотрел в окно автобуса.

Сумрак вплывал лёгким туманом и рисовал темно-синюю акварель над зарослями деревьев, обкладывал мягкой ватой берега над затихшей рекой.

– А вот словосочетание «личные вещи», что оно значит? – оторвавши взгляд от окна неожиданно спросил Автандил Николаевич.

– Ранец? – смешливо выкрикнул Каха. Все засмеялись.

– Нет, конечно.

– Тетрадки? И что смешного? Всё моё ношу с собой, – выкрикнул Каха обидчиво.

Автандил улыбаясь, внимательно смотрел на нас, будто ждал другого ответа.

– Пенал с ручками? – неуверенно предположила Тоня Назаренко – главный редактор школьной газеты.

– Хорошая учеба и личные достижения? – с надеждой на правильный ответ робко вставила Лерка Гусева, Гусыня.