— А этот-то прыщ куда лезет? — волей-неволей подслушивал Джуба разговоры вокруг. — Если батя денег натырил, да колесовать его не успели, но это не значит, что с такой мордой в царевичи можно метить.

— Завидуй молча!

— Я не завидую, я за справедливость!

— Тогда иди в Думу, они там тоже за справедливость.

— Да туда же только бояр берут, как мне-то попасть? И все одно, как царь скажет, так и делают. Где тут справедливость?

— Вот и закрой рот, раз не понимаешь, что справедливость — это когда все вокруг происходит так, как нужно. А кому нужно — не твоего скудного умишки дело…

Монеты Кудра, а точнее, его отца, пересчитали быстро. Джуба надеялся, что на этом список претендентов исчерпан. Но не тут-то было!

В этот раз заиграло сразу несколько рожков слаженным хором и усиленной громкости. Дальние ворота в частоколе, окружавшем с трех сторон царский терем и внутренние территории, скрытые от посторонних глаз, распахнулись во всю ширь, и на площадь, сверкая блестящими кольчугами и шлемами на солнце, выехала отборная царская дружина, состоящая из богатырей, каждый сам себя шире.

Возглавлял конный строй молодой, статный, широкоплечий и вызывающе красивый блондин, с мужественным лицом, квадратной челюстью, наглым взором. Джуба знал его — это был правая рука воеводы — богатырь Святополк. Но так же Джуба не понаслышке знал и о его надменном, своенравном нраве и нетерпимости к чужому мнению.

Богатырь Святополк Джубе не нравился. Он считал его отменным говнюком.

Зато царевна Веселина неожиданно оживилась. Она привстала с кресла, зарделась и помахала богатырю платочком.

Вот, значит, как, понял Джуба. Сердечная симпатия налицо. Это и не удивительно, учитывая, что красавец-богатырь постоянно находился перед очами царевны, денно и нощно охраняя царскую фамилию от ворогов.

Будь у Джубы соответствующие полномочия, он несомненно доказал бы, что ночная богатырская служба не ограничивалась патрулированием территории. И, кто знает, может быть, царевна уже несет в своем чреве дите, но это не точно. Вот был бы подарок ее будущему мужу, если, волею судеб, им окажется не первый царский богатырь, а иной кандидат.

Глашатай быстро объявил обо всех регалиях Святополка, народ одобрительно ухал и кидал вверх шапки*.

В целом, к дружине относились уважительно и одобрительно, но ровно до тех самых пор, пока не вступали с кем-то из них в прямой конфликт. В таком же случае, теряя зубы, людишки предпочитали более никогда не видеть ни одного богатыря, даже издали.

Итак, шесть претендентов налицо. Три заморских принца разной степени свежести и потасканности, один железный барон, боярский сынок, да первый богатырь Велиграда.

Главный вывод, который сделал для себя Джуба: все очень сложно!

Но это был еще не конец. Откуда-то из толпы, постоянно извиняясь, бочком вышел парнишка. Ну как парнишка — отрок годков шестнадцати-семнадцати на вид, с небесно-голубыми глазами, широко открытыми всему миру, и нечесаными соломенными волосами. Одет он был самым простецким образом, практически, как Дубыня, стоявший все это время рядом с Джубой и поглощавший баранки одну за другой: в косоворотку, порты, да лапти. Разве что сидор паренька был значительно увесистей, чем тот, с которым явился Дубыня.

— Прошу прощения, еще есть я! — негромко, но уверенно сообщил он всем присутствующим.

Пара стражников кинулась было, чтобы оттащить нахала в сторону, да изрядно наказать его за дерзость, но народ, до того момента пассивно наблюдавший за происходящим, внезапно взволновался, зашумел, и стражники волей-неволей замедлили шаги, а потом и вовсе остановились.

— Это же Елисей! Это наш Елисей! Ура Елисею!

— Он дошел, гляди-ка! Я тоже скидывался, честное слово!

— Неужели ему разрешат участвовать? Не верю!

— Куда они денутся, слово дадено!..

«А вот это уже интересно!» — подумал Джуба. Он, конечно, слышал об исключительном феномене, кандидате из народа, бродячем певце Елисее. Последнее время о нем какие только слухи не хаживали, ведь он единственный человек простого сословья, кто решился поучаствовать в испытаниях и добыть руку царевны Веселины.

Денег у парня, разумеется, не водилось, но тут уже народ показал себя во всей красе, и пока Елисей шел к Велиграду через всю страну, люди скидывались на взнос, кто по четверти медного грошика, кто по половинке, а кто и целый давал. Говорят, были и такие горячие головы, что дарили певцу даже серебро, но Джуба склонялся к мнению, что уж это-то чистой воды слухи.

Долго ли, коротко ли, правдою иль кривдою, но Елисей все же дошел до Велиграда, хотя в это никто не верил.

Он прошел вдоль ковровых дорожек, не наступая ни на одну из них, и бухнул свой увесистый мешок на помост. Слой пыли взметнулся вверх, окутав на несколько мгновений прочих кандидатов*.

*Этим удивительным свойством пыль обладала во всех мирах. Казалось, только прибрался, даже мокрой тряпочкой прошелся. А через минуту пыль стоит столбом, как ни в чем не бывало. Чудеса!

Елисей согнулся до земли в поклоне перед балконом, а потом поклонился на все оставшиеся три стороны и народу, не забыв о тех, кто ему помогал.

И вот тут грянул такой гул, что сразу стало понятно, кто теперь главный любимчик толпы. Вот только Игги сильно сомневался, что симпатии простых людей хоть в чем-то реально помогут парнишке.

Царь Громослав едва удостоил его своим взглядом, Веселина же полностью проигнорировала последнего кандидата в женихи. Не тот уровень!

Слуги долго и скрупулезно подсчитывали медные монеты, пока, наконец, не заявили, что сумма полностью, до последнего грошика, набрана.

Претендентов стало семь.

«Хорошее число», — подумал Джуба.

Наконец, когда все страсти поутихли, глашатай вновь взгромоздился на помост, развернул свой свиток и громко и отчетливо зачитал:

— Царь объявляет свою волю: «Тот достоин будет руки моей дочери, кто докажет это делом — а не словом, поступком — а не золотом. Повелеваю! Первое испытание — добыть и принести ко двору перо жар-птицы! Сроку на это — ровно седмица!»

Царь Громослав встал и сурово кивнул. Мол, с его слов передано верно, им собственноручно написано и утверждено.

Джуба, не сдержавшись, присвистнул. Дело предстояло сложнее, чем он предполагал.

Глава пятая. ГЛАВНОЕ — ПРАВИЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА

Своим временным штабом и местом для встреч Джуба объявил корчму «Жрi и пѣй!» Именно там он назначил на шесть вечера рандеву Кудру, приказав тому явиться в седле и при оружии. Сам же, тем временем, с Дубыней решил отобедать, потому как, судя по блуждающему взгляду крестьянского сына, у которого закончились баранки, он вновь проголодался.

Перекусив на скорую руку, чем бог послал*, Джуба и Дубыня отправились на базар.

*Перечень блюд, поданных к их столу, заставил бы заполненную мелким почерком страницу пергамента струиться до пола, поэтому приводить его здесь не имеет ни малейшего смысла.

Прочие женихи испарились с площади сразу после объявления царской воли — видно бросились на поиски жар-птицы. Понятно, кто первым успел, тот и молодец, но Джуба не торопился. Торопиться жить — скоро умереть! — это всякому известно.

Требовалось тщательно подготовиться к походу. Думать тут было нечего, без транспорта далеко не уедешь, а значит, следовало приобрести пару крепких и выносливых тягловых лошадок, или же, в идеале, арендовать их на время. Вдобавок Игги подумывал о небольшом фургоне, а так же, оглядывая богатырскую фигуру Дубыни, он планировал придать деревенскому пареньку чуть больше солидности.

При этом Игги всеми силами старался придумать, как сэкономить аванс, выданный на расходы, разумно предполагая, что если с первым же испытанием их постигнет неудача, а это было весьма вероятно, то от Крива он более не получит даже завалящего медяка. Поэтому все, что удастся сэкономить, как раз и станет чистым заработком. Такова была простая арифметика.