– Сомневаешься в своих навыках вождения?

– Отнюдь, – неотрывно следит он за дорогой, выезжая на проезжую часть. Самоуверенный. Ценю такое в мужчинах. – Я не доверяю остальным водителям: пьяным, безалаберным и так далее. Плюс машина может подвести, выйти из строя.

– Согласна, – тихо отвечаю, чувствуя себя опущенной ниже плинтуса. Унизила, называется. Обратка прилетела. Карма меня не жалует, это проверенный не единожды факт. – Можно? – показываю на его телефон. – Включу музыку.

В тишине я точно не доеду. С Азаматом не чувствую себя спокойно. Внутри буйствует пожар и пламя стремится к нему. Меня влечет к этому парню. Он же без пяти минут мой сводный брат! Почему так вышло? Почему так быстро? С первого взгляда, а если точнее – первого сказанного слова.

Он снимает блокировку с экрана и открывает плеер. Нажимаю на первый попавшийся трек. Georgi Kay – Guilty pleasures. Скудные познания английского позволяют перевести название. Порочные удовольствия. Однако. Щеки начинают краснеть. Я не могу справиться с чувствами, находясь рядом с ним. Никак. Не могу это состояние беспомощности контролировать.

"Опусти мою голову. Держи мои глаза закрытыми.

Я изо всех сил стараюсь держаться подальше от неприятностей. Откуда ты? Я умираю от любопытства".

Мелодия для секса. Отворачиваюсь к стеклу, скрывая смущение. Запретный плод сладок, но Азамат взбудоражил меня до того, как я узнала, кем он приходится Рустаму. Мало ли, кто бывает в его доме и занимает гостевые комнаты.

Пиздец. Тотальный.

Каким образом подступиться к Азамату? Может, меня затормозит известие о наличии у него девушки? Желательно целого гарема. Занятых лучше обходить стороной, с ними проблем не оберешься. Не нужен мне вырванный клок волос от собственниц этих «сокровищ».

– Открой окно, подышать.

Он молча выполняет свою просьбу.

"Я знаю, ты занят. Я ошибаюсь, но просто не могу отпустить тебя.

Я просто не могу отпустить тебя".

Нарочно? «Счастливой» рукой выбрала подходящую песню.

– Куда?

– М-м-м? – рассеянно мычу. Трусиха. Спасовала перед каким-то дядей Степой. Отлично сдружимся, не глядя друг на друга. Бред полный. Я выйду в окно из машины на ходу. – Что куда?

– Подвезти.

– А, это.

"Мы лежим в разных кроватях. Порочные удовольствия в наших головах.

Когда тебе приснится, я встречу тебя там. Ты застанешь меня врасплох".

Я думала, гуще краснеть нельзя. Щеки горят. Лучше бы не знала смысла песни.

– Коротаю время.

– Поясните.

К чему формальности? Любезности. Мы один на один, не перед кем следовать правилам. Я не цаца заморская. Неужели настолько привиты манеры? Это в его ДНК.

– Мы ровесники. Не обязательно обращаться ко мне на «вы». Чувствую себя старой.

Трудно оставаться на месте, когда я чувствую, что ты рядом.

Ничего не могу с собой поделать. Больше никого нет, и я просто не могу отпустить тебя.

– Ровесники?

– Разве нет? – отвлекаюсь от созерцания вечернего города за стеклом и оторопело моргаю. – Сколько же тебе лет?

– В этом году исполнится двадцать девять.

Выдыхаю весь воздух из лёгких, до темных пятен перед глазами. В двадцать я бы еще поверила, но ему третий десяток! Черт, черт, черт. Какой это мальчишка? Мужчина. Поди не курит и не пьет, ведет здоровый образ жизни.

– Можно задать нескромный вопрос? Не об ориентации.

– А что с ней? – плавно останавливает он машину у красного сигнала светофора.

Засматриваюсь на руки. Не напряжены, их обладатель ведет транспорт уверенно. Давно за рулем. Само собой. Издаю нервный смешок. Как выкручиваться прикажете? Растираю вспотевшую шею. Мое вранье собирается в ком, под которым однажды я буду погребена. По спине градом льет. Ненавистная жара, пропади она пропадом! Встряхиваю плечами.

У него в плейлисте есть и Weeknd – Wicked games – в переводе «Грешные игры». Что Азамат делает под эту музыку? И как скоро он обо всём догадается? Если уже не догадался. Он умен. Жду, когда отец начнет расхваливать за его достижения в области какой-нибудь науки или творчества. Азамат получил высшее образование, иначе быть не может – по определению.

– Традиционная?

Пошляк предложил бы проверить, подкрепить слова делом, уложив меня на заднем сидении машины.

– Я убежденный гетеро.

И что мне это дало? Спросить-то собиралась о другом.

– Кто ты? По национальности.

– Казах.

Красив. Там люди похожи на принцев и принцесс? Я не бывала с странах СНГ. Каждая страна полна стереотипов. Развеять мифы можно, только если увидеть всё своими глазами. Слышала от знакомых, что казахи крайне дружелюбны и всегда готовы помочь другим. Их гостеприимство не знает границ. Они рады делиться с приезжими своей культурой.

Но без подводных камней не обойтись. Народ рьяно чтит традиционные семейные ценности. Жена занимается детьми, ведет быт; муж трудится на работе. Они не любят, когда казашка вычурно одевается, ведет себя вызывающе, то есть выставляет свои достоинства напоказ. Общественность осудит.

– А ты…

– Мусульманин. О религии был ваш следующий вопрос?

Экстрасенс.

– Твой, – настаиваю обращаться ко мне на равных. Я оказалась младше него на целых одиннадцать лет. Огромная разница. – Едем к тебе на работу.

– Это означает вышесказанное про «коротать время?»

– Я не чокнутая маньячка.

Ладно. И как расценивать его молчание? Хмурый принц. Улыбнулся бы. Что у него творится в жизни? Я бы по мере возможности помогла. Героиня выискалась? Да. Он вызывает симпатию. Либо интуиция подводит меня и весь образ золотого мальчика – фарс.

Заезжаем на крытую парковку. Что в этом высотном здании? Бизнес отца, подаренный сыну на совершеннолетие? Наследники богатеньких родителей так и добиваются успеха. Купи компанию. Пускай ребенок играет.

– Что здесь?

– Комплекс временного содержания бездомных.

– Животных?

– И людей, – звеня ключами от машины, он огибает ее с передней стороны. Я уже наловчилась. Не привыкнуть бы, что за мной постоянно ухаживают. Азамат открывает дверцу и подает руку. Охотно берусь, вкладывая свою ладонь в его.

– Спасибо.

– Не обязательно всякий раз благодарить.

– Но… – встаю в полный рост и ловлю взгляд Азамата. Посмотреть ему дозволено на меня, но не разглядывать ниже шеи. Эти ограничения, черт тебя дери, только сильнее побуждают меня разрушить границы.

– Идемте?

Если я не затащу тебя в подсобку и не изнасилую.

– Идем.

– В таком виде сотрудники не допускаются к работе за стойкой, – и он показывает на полки со специально пошитой формой для волонтеров. – Сорок четвертый? – прикидывает мой размер. А если тайном поглядывает? Оценивает. – Третья полка снизу.

Не прогадал.

Убираю в ящичек свою сумку и оставляю телефон, чтобы мозг не был загружен лишним внешним источником. Азамат уходит в раздевалку для мужского персонала, я шагаю в противоположную комнату с табличкой «Ж».

– Ты переплюнул всех святых.

Комплимент никак его не впечатлил. Не любит похвалу? Он самокритичен по отношению к своим трудам? Благим делом занимается – за бесплатно помогает людям, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию. Ему повезло родиться на всём готовом. Не отсюда ли возникло чувство долга? Потребность сделать что-то полезное для других, не беря ничего взамен. Азамат не обделен совестью.

В чем-то он может быть промах? Не безукоризненный, как машина, делающая всё на автомате по заложенной в нее программе. Азамат, ты из плоти и крови или проводов и микросхем? Я зачем-то всё ищу негативные качества. Уж впору принять его посланным с небес мессией, который поставит человечество на путь истинный, исцелит подвластные грехам души.

По возвращении из комнаты для девочек я не обнаруживаю Азамата. По всему зданию искать принца? Поправляю форму, разглаживая мелкие складки скорее от волнения, чем из-за того, что размер не совпал и сборится на моих телесах.