– А если я тебя угощу, не считается? – улыбается Слава.

– Неть, – категорично заявляет мой упрямец-сын.

– Тогда давай подождем Ильяса.

– Подоздем.

Почему-то я начинаю нервничать. Мне кажется он уже должен быть тут. Мы не так долго собирались. Почему его нет?

– Ты будешь мороженое, милая? Тебя-то я могу угостить?

– Меня можешь! – улыбаюсь Славе, чувствую, как его рука оказывается у меня на талии. – только я еще не знаю, чего я хочу.

– Не знаешь, чего хочешь? – он смотрит пристально, сначала в глаза, потом на мои губы, наклоняется ко мне. – Совсем не знаешь?

Целует сначала легко, невесомо, просто касается уголка губ, потом пытается углубить поцелуй, а мне становится неловко, хотя в кафе совсем нет посетителей, только скучающая девушка за стойкой, втыкающая в телефон.

– Слав…

– Что? Я не могу поцеловать невесту?

– Можешь… но…

– Но? Мы тут почти одни, никого нет, никто не видит.

– А Ник?

– Он смотрит за рыбками. – в кафе стоит огромный красиво подсвеченный аквариум и Ник, конечно же уже рядом с ним, смотрит завороженно. – Ему до нас дела нет.

– Слав…

– Один поцелуй за три шарика мороженого!

– Ты змей искуситель! – я смеюсь, и подставляю губы, вытягивая их уточкой, давая понять, что согласна только на поцелуй в шутку.

Но мой жених шутить не намерен. Он прижимает меня к себе. Крепко. Выглядывая что-то в моих глазах.

– Надя, я люблю тебя.

Почему-то мне становится страшно.

Он меня любит. И я ведь тоже его люблю?

– Извините, я опоздал, – голос Ильяса заставляет вздрогнуть. – не помешал?

Он иронично поднимает бровь, задирая свои «авиаторы».

– Помешал! – безапелляционно заявляет Слава, и целует меня, а я…

Мне хочется увернуться, но я понимаю, что если сделаю это, то поставлю моего будущего мужа в неловкое положение. Да и почему я должна уворачиваться? Еще вчера я бы и не подумала это сделать.

Мне нравятся его поцелуи. И он мне очень, очень нравится.

Я влюблена в него. Да. Поэтому и согласилась выйти за него замуж.

Господи, как все сложно!

Зачем мы приехали на Кипр?

– Иляс! П’ивет! – Ник видит своего нового «длуга», бежит к нему довольный, – Ты пишёл!

Я все-таки отрываюсь от Славы, глядя на моего любимого малыша.

– Конечно пришёл! Ну что, выбираем мороженое?

– Ага, давай! – и Ник протягивает Илику руки, чтобы тот поднял его.

Эта картина заставляет мое сердце дрогнуть.

Ильяс поднимает сына на руки, бросает взгляд на меня, замирает, как-то очень виновато улыбается.

– Сколько шариков можно этому чемпиону?

– Два, больше он не съест, – почему-то у меня голос хрипит, откашливаюсь.

– Тли! Я сем тли! – заявляет Ник, Ильяс усмехается.

– Если что, я тебе помогу, дружище, выбирай!

Он подносит Ника к витрине, Слава отодвигает меня, удерживая за талию.

– Так что, милая, ты сама какое будешь?

– Дай подумать, – изо всех сил стараюсь улыбаться и вести себя непринужденно, – соленую карамель, мятное с шоколадом и…и ванильное. И еще капучино.

– Хорошо. Девушка! – Слава подзывает официантку, делает заказ, а я исподтишка смотрю на Ильяса. Он внимательно случает Ника, который спрашивает какой вкус у синего мороженого, а какой у зеленого.

Илик поворачивает голову и ловит меня за подглядыванием. И снова я вижу его виноватую улыбку.

Наконец, мы все определяемся с заказами, занимаем большой столик.

Разговор, естественно, не клеится. Только наш Николай не замечает общей неловкости, увлеченно рассказывает Илику о том, что в нашем городе тоже есть кафе мороженое, которое называется «пигин».

– Пингвин, – перевожу я.

А Ник продолжает, замечая, что там не так много разноцветного, но очень вкусно.

Как я и предполагала сын клюет пару ложек синего, зеленого, и ест из моей розетки самое простое ванильное. А Ильяс давится остатками его порции.

– Вкусно? – спрашивает его Ник.

– Очень, – откровенно врет Илик усмехаясь.

– Может не есть, он не обидится, – тихо шепчу я, и вижу, как напрягается Слава, который не слышит, что я говорю.

– Нет уж. Я совершу этот подвиг. – Илик смотрит на меня и облизывает ложку, а я становлюсь красной как рак.

У Славы снова звонит телефон, он смотрит на экран, морщится.

– Я должен ответить.

– Да, конечно.

Моему великану приходится выйти из-за стола. Мы остаемся втроем.

Я, Ильяс и наш сын.

– Надя… я хотел…

– Ма, мне надо выйти.

Ник у меня давно приучен просится, если ему нужно, хотя я знаю, некоторые дети его возраста все еще в памперсах в людных местах. Но мой сынок молодец. Он и говорить стал очень рано, и его речь стремительно прогрессирует. Педиатр мне говорила, что обычно в таком возрасте речь лучше у девочек, мальчики молчуны, но у нас совсем не молчун, наоборот.

– Извини, Ильяс.

– Я могу его отвести.

– Нет, я сама.

– Тебе придется его поднимать? Тебе же это вредно в твоем положении? – Ильяс смотрит на меня вопросительно, а до меня не сразу доходит, о чем он.

А когда я понимаю, то опять краснею.

– Я справлюсь сама, спасибо.

– Позови мужа лучше, если мне не доверяешь. – он сжимает челюсти.

– Ильяс, я…

Хочу сказать, что я не беременна, и не замужем, но почему-то молчу.

– Мы сейчас вернемся.

Беру сына за ручку, мы идем к заветной двери. Ник довольно быстро делает свои дела, но когда я возвращаюсь Ильяса уже нет.

– А где длуг? – удивленно спрашивает Ник, а я вопросительно смотрю на Славу.

– Ему кто-то позвонил, и он вышел. – Слава пожимает плечами, – он просил его извинить. Если вы закончили, пойдем в номер? Есть еще время до обеда, хотя сомневаюсь, что кто-то тут хочет обедать.

Слава, поднимает Ника на руки, шутливо поддевает его носик своим, Ник улыбается.

– Хочу на моле.

– На море попозже, сначала обед, потом надо поспать, а потом уже море. Раньше нельзя, жарко.

Он прижимает к себе моего сына одной рукой, второй обнимает меня.

А у меня сердце колотится как сумасшедшее.

Я не могу понять куда пропал Илик и… мне почему-то очень обидно, что он вот так ушел.

Мы подходим к лифту, когда я слышу голос.

– Надя? Надя… подожди…

Почему-то я был уверен, что в номер стучит это Слава. Но оказалось пришла горничная, насчет уборки.

Я пригласил ее в номер, а сам решил все-таки спуститься в кафе.

Я ведь обещал Нику, что угощу его мороженым? Нехорошо обманывать ребенка.

Ребенка. Сына!

В голове все еще не укладывается эта информация.

Смотрю как он уплетает мороженое, в глазах темно.

Я не знаю, что мне делать.

Умом понимаю, что, наверное, я должен просто отойти в сторону.

Воробушек сказала, что он счастлива, и не даст разрушить свое счастье.

Но мне нужно хотя бы поговорить с ней. Я…

Мне физически больно в присутствии этого ее викинга. Я словно снова заперт в немощном теле. Слеп. И встать не могу.

Связан по рукам и ногам.

Удачный момент для разговора наступает, когда мой соперник встаёт и выходит, чтобы ответить на звонок. Но Ник просится в туалет и Наде нужно его отвести.

Я как идиот задаю глупые вопросы, пытаясь развести её на ответ. Почему ей нельзя поднимать Ника? И… вообще, муж ли ей этот Слава? Кольца-то нет?

И чего я так циклюсь на этом кольце?

Тамерлан много лет носил кольцо, хотя был вдовцом. А некоторые женатые мужчины кольцо не надевают принципиально – проще девиц обманывать в статусе холостяков.

Муж Нади возвращается. Ее все еще нет.

– Ильяс, я хотел сказать тебе… По-хорошему. Оставь нас в покое, ладно?

– А по-плохому?

– Лучше не надо по-плохому. Давай так. Встретимся вдвоем, после обеда. Скажем, часа в четыре. Тут есть «тренажерка», приходи туда, поговорим.

– Хорошо.

Теперь телефон звонит у меня.

– Я отойду, но вернусь. Мне нужно попрощаться с сыном.