– Категорически отвергаю все обвинения, – отмахнулся Принц, вспоминая историю в Гредене. – Мощи были…

Родион прикинул, что теперь не стоит ворошить дела давно минувших дней и сконцентрироваться на главном.

– Поздравляю, святые мои трезвенники. Наконец, вы у цели. Одно понять не могу, отчего мощи снова трутся близ моих покоев? А если точнее, стоят на моем столике.

Айло неуверенно топтался близ святых реликвий и морщил лоб.

– Благодаря сим святым мощам я и занимаюсь суровым воздержанием.

– Рад за тебя. Механику пока не понял, возможно, ты не спешишь стать подобными мощами в Храме возлияния. К чему посвящать меня в ваши ритуальные телодвижения?

– Есть в том резон, язычник ты невежественный. Им дорога в греденский храм веры, где год назад размещены весьма сомнительные мощи. Сопроводить ларец я пока не могу, мне при Его Высочестве Принце Кудмане оставаться предписано. А потому до времени мощи останутся здесь, под твоей опекой.

– Не понял, – опешил Родион.

– Сохраннее им здесь будет.

Наследный Принц непримиримо таращился на ящик и готовил ответную речь.

– Святой Кийинт является покровителем всех влюблённых, – пояснил святоша. – Но влюбленных чистой платонической любовью. От всех иных человеческих страстей избавляющий. Вот и выходит, что пьяница рядом с ним очистится от пагубной привычки.

– Принимается. Вам это чем мешает? Прогресс налицо, очистительные свойства мощей в действии, живите и радуйтесь, – кивнул Принц на Айло.

– Действие святых мощей при наличие искренней веры доказано, – продолжал вещать трубным голосом Тьент. – Однако ж иногда мешают в делах вполне… добропорядочных, но несколько двусмысленных.

– Это как?

– Торговлей мы занимаемся, – пояснил Айло попроще. – Вино южное для Мериона налаживаем. А святой Кийинт различий между пороком и деловыми отношениями не делает. Противодействует, стало быть.

По Громиле заметно, что, настрадавшись от воздержания, тот пытается сбагрить сей артефакт совсем по другим причинам. Торговля его интересует столь же сильно, как волка мешок зерна, и избавившись от проблемы, он в сей же час вернёт былую радость жизни и веселое настроение.

– Так закопайте его.

– Святые мощи в землю? – возмутился Мерионец.

– Нет надёжнее места, чем в ваших покоях, – поддержал того Айло. – По слухам, вы, Милорд, где-то припрятали магические артефакты из Агарона. Вот и ларчик туда же пристройте. А торговля с Мерионом только возрастет. Это же прибыль и налоги в казну.

Родион еще долго пустым взглядом таращился на резной ларец, даже когда посетители ушли. И пусть бы с ним и легарой. Ларец можно в угол задвинуть, а до легары еще пару месяцев ждать. Каким образом из-под матраса Конни вытащить досье без должных помощников? В этом смысле Вилли нет равных.

Конфеты

– Что это вы делаете? – раздался за спиной ее голос, Принц нервно дернулся и вытаращил глаза.

Он любил гостить у князя Тирэлла, здесь меньше внимания от Дражайшего дядюшки и меньше его рассуждений о дырах в казне. Но и в замке князя есть свои трудности. В первую очередь это бесконечная вереница его дочерей. Их так много, одна за другой, что он не сразу вычислил опасных и удобных. Но среди прочих была одна маленькая шмакодявка, которая найдёт его даже в тех местах, о которых он и сам ранее не догадывался.

– Конфеты прячем, – нашелся он и вытащил руки из корсета покрасневшей от гнева Кенинн.

Кенни его ровесница, с самого начала знакомства штурмовала Принца на предмет дружбы. Она выглядит взрослее Принца, почти невеста, готовая обаять первую и самую значимую жертву. Жертва еще не до конца понимала свое шаткое положение, но уже готова использовать обстоятельства.

– У Кенни грудь выросла, – махнула девочка рукой. – Она ею каждый день хвастает. Там конфеты растают. Никакого проку, они невкусные будут.

Подростки нетерпеливо закатили глаза и шикнули на четырехлетнюю смутьянку. Родион очень высокий, младшей приходится задирать голову, чтобы рассмотреть мальчика. Он сверху снисходительно таращит синие глаза.

– Вилли, поди вон, – шипела старшая сестра.

– А я вот щас как столкну Бин с лестницы, и тебе от Папеньки прилетит за недобросовестный пригляд за ребенком. И никто тебя замуж не возьмет, ибо за детьми ты ухаживать не умеешь.

– Ах ты, дрянь! – ругалась сестра.

– Не дрянь, а маленькая и неразумная малявка. С меня спроса нет.

Родик с сожалением проводил корсет девицы взглядом, но мысленно махнул рукой и вернулся к шантажистке.

– Ловко. Далеко пойдешь, неразумная малявка. Что насчет конфет? – кивнул он Вилли.

Девочка с большим бантом на попе… бант предусмотрен спереди, но так удобней… и чумазым лицом… очевидно, любит поесть, но не любит утираться… смерила его по-женски материнским покровительственным взглядом.

– Очень просто с конфетами. Я под столом помещаюсь, все конфеты на балу мои. Только корсет я не ношу, без него больше конфет влезет.

Родион довольно хмыкнул.

– Ну, да, до корсета тебе, как до… Но так даже лучше. Есть куда прятать? Тащи все конфеты, до каких дотянешься, малявка.

Вилли охотно согласилась. Абсолютно безвозмездно, хотя в ее положении можно было поторговаться. Но она не хотела делать этого, лишь бы завладеть вниманием интересного мальчика. Мальчишек в их семье нет, а единственный брат отбыл в столицу, чтобы служить при Наследнике трона.

Родик ей нравился. Он очень красивый и понятливый, добрый, нисколько не делает скидку на ее возраст, как прочие взрослые. А интересы у них общие. Кенни пытается увлечь его своими прелестями, но тот пока больше думает о проказах, чем о танцах. С ним можно пошалить, дотянуться до любой вершины, чего нельзя сделать ни с одной из сестёр. Старшие, как та же Кенни, просто отошлют ее, а младшие и сами глупышки.

Она таскала конфеты, пока ему не стало плохо от подкатившей тошноты. Вилли спрятала обжору за шторами бального зала и вернулась с кубком чего-то крайне отталкивающего.

– Это что? – позеленел Принц.

– Не знаю, но на вид лягушачья икра. Ты любишь лягушачью икру?

Мальчик схватился за горло и стошнил.

– Ты зачем? – в отчаянии возмутился он.

– Няньки так делают, когда толстуха Шиэль объестся втихую. Её тошнить вынуждают, чтобы дальше не распухла. А ты не толстый, можешь снова конфеты есть.

– Ага, спасибо. Что-то не хочется. Аппетит пропал.

Вилли задумчиво рассмотрела кубок с лягушачьей икрой и выплеснула на пол.

– Сам говорил, что не хочешь на балу танцевать. Тошни в кубок, – предложила она. – Есть план.

Вилли неспешно собиралась на бал. Вокруг суетились Биннет и Норинэльт. У Тирэллов выпал единственный шанс вернуть имение и имя, и они готовы женить хоть самого Родиона Ялагра, лишь бы им простили долги отца. Есть много сомнений по части успеха указанного мероприятия, да что там, с трудом верится, что такое вообще возможно, но на этот случай у них уже есть запасной план.

– Не забывай, нужно забрать наши артефакты. Если замок не вернут, отправимся в Агарон со своими кристаллами, – начитывал брат.

Главная сваха Вилетта Тирэлл. Ей нужно отбросить все обиды последних месяцев, снова стать Вилли и на этот раз довести дело до победного конца. Она нервничала, ощущала прилив азарта и настраивалась на очередную грандиозную шумиху.

Пусть так, пусть у нее не вышло женить на себе Родиона Ялагра, но есть же прелестницы, близ которых он не устоит. Она может воспользоваться моментом и подставить вовремя подножку, чтобы он свалился прямо к алтарю. Наверняка возможностей будет достаточно, Родион падок на женский пол, она знает все его недостатки и достоинства. Последних мало, но кто запретит ей приукрасить действительность?

– Кристаллы нам понадобятся даже раньше, – рассуждала Вилли. – Без магии на него трудно влиять. Мне потребуется помощь.