– Эдуард, скажи, деревня хоть цела после ваших шамаханских летних набегов?
– Нет деревни – нет проблем. Да цела, что ей будет-то? Там просто самогон хороший дядька Вася делает. Хочешь, съездим?
– Это мечта всей моей жизни. Ну, серьезно, прекращай придуриваться. Кто ты и что тебе нужно?
– Катерина, ты тяпнула уже? Эдуард я, Э-ду-ард. Эд сокращенно. Катя, не нервничай. Дыши, – посоветовал маргинал, заметив, что я опасно сузила глаза, – Катюх, дыши и повторяй за мной: «Пусть все мои тревоги уносят в лес единороги!» Десять раз.
– Я тебя убью, – пообещала я.
– Ладно, не хочешь по-хорошему, будет песня! Катерина, только для тебя!
Он вдохнул и запел:
– Лисапед, не лисапед, двухколесный драндулет…
– Замолчи! – потребовала я.
– Понял, другу песню! Ах, какая женщина, кака-а-а-я женщина, я б такую, у-у-у-у…
– Эдуард! Прекрати немедленно! – вспылила я.
– А я тысячу раз обрывал провода…
– Эдуард!
– Вообще-то, Валерий. Меладзе. Его все женщины любят. Ладно. А-а-а-а, Магомеды-Сулейманы, а-а-а-а, Елисеи-Добронравы, а-а-а-а, и зеленый попугай!
– Я сейчас милицию вызову!
– Понял! Че ты гонишь, мусор, шнягу не по делу, что ты паришь мне про нары и конвой… Хоп, мусорок, не шей мне срок, машинка «Зингера» иголочку сломала.
Это чудо пело и пританцовывало на месте, явно набравшись опыта на деревенских дискотеках, а я мечтала побиться головой о стену и сгрызть балкон.
Он совершенно точно издевался надо мной и над моей нервной системой!
– Прекрати устраивать безобразие! – топнула я ногой. – Эдуард, мать твою в кисло-сладком! Это уже не смешно! Прекращай цирк!
– Какой цирк?
– Клоуна-сказочника, которого специально забыли. Ты слово «нет» знаешь?
– Нет, – нахально ответил он, а я вскипела окончательно. – Кать, да нормальный я, просто фиг знает, как тебя такую на свидание приглашать. А я, это… Кажись, влюбился.
Боже, и кому звонить? Экзорцисту? Батюшке?
Мало того что он банально ржет надо мной, так еще и перед соседями неудобно. Не удивлюсь, если тетя Тома сегодня нагрянет разбираться, кто и зачем устраивал безобразие возле ее любимой клумбы, а уже вечером мне соседи все кости перемоют.
Я решительно вышла в комнату, достала бутылку мартини, решив, что успокоить нервы мне просто необходимо, взяла телефон и набрала номер полиции.
Сколько можно надо мной издеваться?
Спустя десять минут, три протяжных «Катя, я без тебя не уйду» и бокала мартини полиция, наконец, соизволила появиться.
Я вышла на балкон, с удовольствием наблюдая, как бравые парни в форме… отпускают Эдуарда с миром, проверив документы.
– Господа офицеры, он хулиган! – крикнула я с балкона.
– Дамочка, перестаньте беспокоить органы без веской причины, – отмахнулся один из служителей правопорядка.
– Без причины? – кажется, у меня задергался глаз. – Да он издевается надо мной! И поет.
– Петь не преступление, – отрезал второй. – А вы просто толк в ухаживаниях не понимаете! Вот бабы пошли, им серенаду под окном, а они полицию дергают.
– Что? – окончательно обалдела я.
Эдуард победно ухмылялся, а я не знала, как реагировать.
Он не знал слова «нет», не понимал намеков и как танк пер к своей цели, не замечая препятствий. Я вдруг почувствовала себя средневековым вассалом, который нечаянно угодил в осаду каких-нибудь диких кочевников.
Нервно топталась на месте и судорожно решала, что мне делать. Избавиться от наглеца не получалось, вступать в диалог я больше не хотела, поэтому трусливо сбежала в комнату и завертелась на месте.
Никогда таких настойчивых мужчин не встречала! Никогда!
Пока я посыпала голову пеплом и безответно интересовалась у высших сил, за что мне такое счастье, позвонила Аврора и сообщила, что едет ко мне.
Я облегченно выдохнула, радуясь, что останусь не одна. Кто знает, что еще взбредет ему в голову?
Села на диван и ждала, играя тапочкой на ноге.
Глава 6
Аврора приехала спустя полчаса. Все это время я кусала губы и строила догадки.
В дверь постучали, я подпрыгнула на месте и на цыпочках пошла открывать.
– Кто там?
– Я, – удивленно ответила Рори.
– Ты одна? – уточнила я.
– Если мое эго не считается, то одна, – хмыкнула подруга.
Я открыла дверь, затащила ее в квартиру и снова заперлась на все замки.
– Катя, что случилось? – напряглась Аврора.
– Ты там на улице никого подозрительного не видела?
– Нет, вроде, – Ро задумчиво посмотрела в потолок, припоминая, – да что случилось? Где Федя?
– Федя в детском спортивном лагере. Стас решил, что ему это необходимо.
– Так ты от Стаса прячешься?
– Стаса я легко могу спустить с лестницы.
– Тогда что? Новый поклонник?
– Это не поклонник, Рори. Поклонник – это тот чел, который звал меня на свидание, дарил цветы и ухаживал как нормальный человек. А у меня собственный псих завелся!
– Поехали в полицию.
– Вызывала уже, – кисло призналась я, – поржали и сказали, что состава преступления нет. Просто я не понимаю толка в ухаживаниях.
– Заинтриговала, – присвистнула Ро.
Мы медленно прошли в гостиную, где я от души предложила:
– Угу. Мартини будешь?
– Я объявила пьянству бой. Иначе с такими темпами я сопьюсь.
– А я буду, – пробурчала я.
– Катерина! – зычно гаркнул кто-то на улице мужским басом.
Я подпрыгнула, схватилась за сердце и, кажется, побледнела.
– Катя! Я не уйду, пока ты не выйдешь!
Я молча потянулась к бутылке мартини и сделала глоток прямо из горлышка.
А Аврора отправилась получать свой первый культурный шок на этой неделе.
Я не мешала, просто шла следом, обнимая бутылку мартини в надежде, что мои тревоги унесут если не единороги, то три белых коня, летящих в снежную даль.
И уже спокойно наблюдала шок на лице подруги, которая приоткрыла рот от удивления, рассматривая Эдуарда.
– Здрасьте, – снова подал он голос. – Катя! Я гитару нашел!
Это чудо выудило прямо из палисадника гитару, закинуло на коленку и попыталось что-то сыграть.
– Это что? – Аврора обернулась ко мне и растерянно развела руками.
– Эд-д-д-дуард. Маму потерял, видимо. Меня с ней перепутал.
Рори хмыкнула, а когда Эдуард вдруг заиграл не так фальшиво, снова обернулась.
– Да нормальный парень, Кать. Глаза голубые, уши… Две штуки. И не Иннокентий, – нервно засмеялась подруга, сглатывая.
– А безупречное чувство стиля ты оценила?
Аврора потянулась к бутылке мартини, отобрала ее у меня, мгновенно забыв о «пьянству бой», и сделала глоток. Эдуард смог взбудоражить нас обеих.
– Где ты его нашла? – возвращая мартини, поинтересовалась Ро.
– Катя! Все для тебя – рассветы и туманы, для тебя-а-а-а моря и океаны, для тебя…
– По больному бьет, гад, – взвыла я, окончательно уверившись, что он псих.
Просто мой личный псих и сталкер. Откуда он узнал, что я люблю именно эту песню? Следил за мной?
Сделала шаг и уселась прямо на полу. Аврора села рядышком, не находя слов, чтобы описать ситуацию.
– Кать, ну, музыка не нравится, давай стихи почитаю? – любезно предложили с улицы.
– Кать, а он романтик, – не выдержала Рори и громко засмеялась.
Кажется, у меня начался нервный тик. Я смотрела в стену, не обращая внимания на оба дергающихся глаза, пока Эдуард во все горло читал нам Маяковского! С выражением, делая театральные паузы в нужных местах.
– С этим нужно что-то делать, – решила Рори, когда сеанс поэзии поднадоел декламатору и он снова заголосил:
– Кать, пошли на свидание! Имей в виду, я отсюда без тебя не уйду!
– Рори, мне плохо, – пожаловалась я.
– И мне, – кивнула подруга.
Поднялась, закрыла окна, старательно игнорируя просьбы Эдуарда не лишать его последней возможности общения с Катериной его сердца.
Взяла меня за руку, вывела в гостиную, усадила на диван и решила:
