Елена Константинова Горечь © Е. В. Константинова, 2023 © «Издание книг. ком», о-макет, 2023 От автора Известная мудрость гласит: «Горькое лечит, а сладкое – калечит». В моих стихах много горечи. Возможно, она не всем по вкусу. Хочется, чтобы книга попала в руки тех, кто сам множество раз переживал горькие чувства. А далее делал выбор: благодарить судьбу за горький опыт – или же нет… Думаю, людей замкнутых, с серьёзными внутренними переживаниями гораздо больше, чем принято считать. Они изо всех сил стараются выглядеть, «как все», хотя даётся это с трудом. И ещё: примерные дети и примерные родители вряд ли поймут, о чём я пишу. Сейчас о несчастливом детстве говорят чуть ли не с юмором. Мои читатели никогда не будут шутить на эту тему. Детство Пиковая дама Я куклам имён не давала, Домой не водила подруг. Я с бабушкой в карты играла И славилась ловкостью рук. Всё было эффектно и лихо, Я вникла в причуды мастей, Но к вечеру – вот же, трусиха! — Боялась незваных гостей, Поскольку Пиковою дамой Мой сон стал особо любим. Она, как хорошая мама, Учила секретам своим. Властна – но мила, терпелива. Крапила колоду рукой, И мне объясняла красиво, Как это проделать с другой. Потом предлагала: – Сыграем? – На что? – На что хочешь. – Идёт. Сажала валетов. И я им Сто фору давала вперед! Она заливалась от смеха, И вился удушливый дым… Я знала, что эта потеха Лишь дань моим страхам ночным. Под утро она собиралась, Бросала прощальный привет, И вдруг на глазах превращалась В истаявший белый скелет… …Ах, бабушка, как ты потела! Как карты бросала, сердясь! Гадала – да в чём же тут дело? — На стуле ужасно вертясь. Гонялась с газетой за мухой, Что липла тебе на очки, Меня наградив оплеухой, Уныло считала очки. А я насмехалась коварно В сознании новых побед, Краплёной колодой игральной Хранила заветный секрет… …Но раз, когда ты заболела, А мне в духоте не спалось, Я карты достать захотела — И с этого всё началось. Твой стон доносился до слуха, А я, отряхнув забытьё, Столкнулась с чужою старухой И взглядом тяжёлым её. – Сыграем? – На что? – Да на бабку! Откажешься – так заберу. Ах, бабушка, знала б ты, как я, Вся в дрожи, вступила в игру! Я руку, хитря, протянула К колоде: была – не была! Но гостья свою развернула И бабушкин стул заняла. Предчувствуя страшную драму, Я, карты раздав, – сколько их? Узнала Пиковую даму, А рядом – валетов двоих… …Мы бились всю ночь до рассвета, Пока не настал полумрак… И больше ни слов, ни привета. Но бабушка выжила. Как?! Белая ворона
Я не знала цветов от рожденья — Только серый застлал всё подряд. Но наметилось вдруг расхожденье В разговорах соседских ребят. Они часто и шумно галдели, И старались кого-то задеть, Как вороны. И очень хотели, Но никак не умели взлететь. И однажды, руками махая В доказательство матерных слов, Заявили, что я выпадаю Из скопленья их чёрных голов. И тогда начались эти муки, Пронеслась дворовая гроза — У меня слишком белые руки И почти голубые глаза. Двор, как стая, затих изумлённо, В нём внезапно возник непокой, И считалась я белой вороной, Потому что была «не такой». …Как болезнь, я себя отболела, Вникнув в странную эту печать. А потом поднялась неумело, Чтобы сверху цвета различать. Незавидная, странная участь В чёрно-белых контрастах вокруг… Я в себе воспитала живучесть И взлетела при помощи рук. А когда удалось, в самом деле, На крыло опереться – хоть раз! Мне навстречу уже не галдели, Не сводя настороженных глаз. Но потом, спохватившись, твердили В ожидании новых причуд, Что мои непонятные крылья Непременно меня подведут. Затихали, и снова галдели, Пока я растворялась вдали… Возвращалась… Они, в самом деле, Одного пережить не могли: Только тем, что свободно летаю, В долгожданный и памятный час, Я сразила их дикую стаю С вековыми угольями глаз. …Ветер странствует птицей бессонной, А подушка пером холодит… Как прекрасно быть белой вороной! Кто попробует – тот подтвердит. Тайна МОЕЙ НЯНЕ МАРИНЕ ФИЛАТЬЕВНЕ |
