На мгновение меня парализует паникой. Но я выпрямляю спину, навешиваю вежливую улыбку и поворачиваюсь.

– Аллира дель Монрок, – я чуть склоняю голову, не опускаясь до поклона, которого моя дражайшая свекровь всегда ждёт.

Мы равные. Я не обязана кланяться. Наш брак – гарант мира между ледяными и огненными драконами, я не пленница и не заложница. Но аллира Аделаида всегда была несколько иного мнения на этот счёт. Она знает, что я не могу уйти – это нарушит условия мирного договора между странами.

Но я что-нибудь придумаю. Если надо, дойду до правителей. Не я здесь должна оправдываться или лгать. Прямо смотрю в янтарные глаза огненной драконицы и холодно сообщаю:

– Ваш сын изменил мне с моей собственной сестрой. По вашим советам я закрывала глаза на многое. На интрижки со служанками и танцовщицами, на его пристрастия к азартным играм и алкоголю. Но это переходит все границы.

Она не выглядит удивлённой, скорее, её утомляет, что я вообще подняла эту тему. Её крокодилья улыбка не обманула бы даже наивного ребёнка. Она подходит ко мне, заключая мою холодную ладонь в тиски своих горячих пальцев.

– Не руби с плеча, Вильгельмина, – говорит она. – Зачем ты вообще покидала дом? Ты же знаешь, мы волнуемся, когда ты уходишь одна. Многие из тех, кто помнит драконьи войны, до сих пор агрессивно настроен к ледяным драконам.

Дело вовсе не в волнении. Единственное, что их беспокоит, это то, что я могу написать брату и рассказать, как ведёт себя мой муж. Меня заключили в клетку, но называют это заботой.

– Давай присядем, выпьем чаю, и ты расскажешь мне всё, что видела. Может, ты неправильно что-то поняла?

Я не успеваю даже ответить, как аллира Аделаида поднимает весь дом на уши. Хорошо, что не разбудили Ингвара. Мой маленький дракончик нуждается в хорошем сне. Ему пять, а значит его внутренний дракон вот-вот проснётся.

Если выяснится, что он огненный, Эйван никогда нас не отпустит.

Мы садимся за стол в чайной комнате. Аделаида кладёт в мою чашку три ложки сахара, хотя я пью чай без него. Чтобы не смущать почтенную аллиру её ошибкой, я касаюсь губами отвратительного сиропа.

– Вилле, ты знаешь, ты мне как дочь! – говорит Аделаида с плохо сыгранной заботой. – Но твои придумки расстраивают моего сына и тебя саму! Посмотри на себя. Бледная, с кругами под глазами, тень себя прошлой!

Она пододвигает ко мне вазочку с клубничными пирожными. Я не люблю сладкое, да и от таких переживаний кусок в горло не полезет. Хотя я сутки не ела, когда до меня дошли слухи, что Эйван в городском доме проводит время не один.

Для всех я бессердечная ледышка, ведь не кричу и не плачу, когда мне больно. Но разве от этого моя боль меньше, чем у других?

– Придумки? – переспрашиваю я с горечью. – Я видела всё сама. Они приглашали меня присоединиться, аллира Аделаида! По-вашему, я должна верить свои глазам меньше, чем вашим словам?

Аллира поджимает губы, будто это для неё нечто само собой разумеющееся, но не говорит вслух. И на том спасибо. Я жду, что она начнёт оправдывать своего сыночка, но она отставляет чашку, снова берёт мою руку и проникновенно смотрит в глаза.

– Вилле, – говорит она мягко. – Ты происходишь из гордого, обидчивого рода. Я понимаю, твоё воспитание говорит тебе, что такое не прощают. Но пойми: ты хочешь из-за одного поступка разрушить всё, что вы с Эйваном строили долгие годы, то, что наши семьи строили ещё до того, договариваясь о вашем браке!

Я не верю своим ушам. Она, глядя мне в глаза, утверждает, что это я хочу всё разрушить! Вырываю ладонь из её рук, смотрю исподлобья.

– Разве не ваш сын старательно рушил это с тех пор, как я родила Ингвара? Получив желанного наследника, он стал считать меня ненужной!

Свекровь щурится, как довольная кошка.

– Но ведь это правда, разве нет?

Слишком часто за этот вечер я лишаюсь дара речи.

– Зачем Эйвану холодная, скучная ледышка без силы дракона? – говорит свекровь, подливая себе чай. – Вокруг полно весёлых симпатичных девушек, которые реально заинтересованы в моём сыне. А ты… ты просто жена. Формальность, понимаешь?

– Ведь и он мне просто муж, – отвечаю, стараясь не звучать слишком резко. – Но я не прыгаю из постели в постель.

– Ну что ты сразу окрысилась, я не пытаюсь задеть тебя, Вилле! – восклицает свекровь, и впервые я чувствую её искренность. – Я говорю, как есть. Мы живём в мире, где правят балом мужчины. Без мужа ты могла бы рассчитывать на успех, будь ты могущественным драконом. Но будем откровенны, чем дольше спит твоя внутренняя сила, тем меньше шансов на то, что она проснётся. Ты пустышка, Вилле. А хочешь быть разведённой пустышкой. Тебя возьмут в лучшем случае подавальщицей в трактир, где поддатые простолюдины будут щипать тебя за выдающиеся места и свистеть вслед. Это лучше, чем закрыть глаза на выходки моего сына?

Её слова бьют, словно хлёсткие пощёчины. Я моргаю, чувствуя слёзы на ресницах. Нет, ледяные драконы не плачут!

– Он сделал это с моей сестрой, – выдавливаю я.

– Ну так выдери ей волосы! – отмахивается Аделаида. – Насыпь стекла в туфли. Спусти пар, или как там говорят у вас, ледяных? Разбей лёд?

В ушах звенит, а перед глазами пляшут чёрные мушки. Мотая головой, сбрасывая наваждение. Снова отхлёбываю чай, но от него не становится легче, горло пересыхает только хуже.

– Ты же женщина, Вилле! – продолжает рассуждать свекровь. – Мужчины все как дети, а мы должны быть мудрее. Все изменяют, душечка, такова природа огненных драконов. Ты думаешь, мой муж, да хранит его душу вечное пламя, был мне верен?

– Да? – спрашиваю с сомнением.

Я бы не стала изменять аллире дель Монрок. Эта женщина способна сжить со свету. С трудом сглатываю слюну, припоминая, что отец Эйвана скончался при крайне загадочных обстоятельствах, с подозрением кошусь на невозмутимо наслаждающуюся чаем свекровь.

– Да куда там, – фыркает она. – У него была вторая семья на границе, куда он постоянно катался якобы по военным делам. Подрастала дочь. Но мерзавец хорошо скрывался, Эйвану и не снилось.

Она ухмыляется, затем спохватывается, осознав, что рассказала слишком многое. Её лицо снова приобретает выражение, как у добродушной жабы.

– Что же мне делать? – выдыхаю с отчаянием. Свекровь совсем не та, у кого мне хочется спрашивать совета, но никого другого здесь просто нет.

– Выдохнуть, взвесить все за и против, подумать, к чему приведёт твоё решение, – спокойно говорит Аделаида. – Какие у тебя причины уезжать?

– Он изменяет мне и не уважает меня.

– Ерунда, право слово! Сплошные эмоции и никакого рационального мышления, а ведь говорили, что ледяные драконы славятся прагматизмом! А какие причины остаться? Первая: это политический брак, скреплённый самими императором Ристайла и ёрмунгандом Дахраара. Вторая: будучи разведённой женщиной без сил, ты либо пойдёшь по миру, либо будешь вечным камнем на шее моих любимых сватов, твоих родителей. Третья: подумай об Ингваре! Ему нужна полная семья.

Мысль о сыне заставляет ощутить приступ вины. С другой стороны, Эйван не то чтобы примерный отец. Он всегда гордится достижениями сына, но не очень заинтересован в воспитании.

Свекровь хитро прищуривается.

– На твоё счастье, душечка, я знаю, как всё исправить!

Она наклоняется над столом и подманивает меня пальцем, будто хочет рассказать великий секрет. Покорно подаюсь ей навстречу, чтобы послушать её гениальную мысль, но сама гоню от себя навязчивые вопросы.

Хочу ли я что-то исправлять? Может, стоит попробовать?

– Всё очень просто: вам нужен второй ребёнок!

Икаю от неожиданности.

– От Эйвана? – зачем-то уточняю я.

Хорошо, что Аделаида не услышала этого вопроса. Она слишком поглощена мечтами о счастливом будущем.

– Посмотри на себя: бледная, уставшая. Беременность заставит тебя расцвести! – продолжает свекровь. – Эйван сразу вспомнит, какой ты была красавицей, и интерес к тебе вернётся. Наследник у нас уже есть, так что не помешает дочурка! Я уже знаю, какие семьи можно привлечь на нашу сторону, намекая, что мы выдадим её замуж за их мальчиков. С другой стороны, второй сын для подстраховки никогда не будет лишним.