Коев вошел в фойе гостиницы, полный решимости действовать.

— Вас к телефону, — сообщил ему пожилой швейцар в ливрее, похожей на генеральскую форму.

Коев подумал, что, вероятно, это звонит Милен, а вдруг это Аня решила примчаться из Софии. Мысль, что она и в самом деле может нагрянуть, вызвала у него сладостный трепет от ощущения ее близости и вместе с тем тревогу, что она запрет его в четырех стенах, и примется упрекать его в том, что она-де соскучилась, а он, неблагодарный, отделался парой звонков… Потребует ласки, сама одарит его нежностью, как только она умеет… Пиши пропал весь день. Ужинать они отправятся только под вечер, а значит, что встречи не состоятся.

— Алло! — голос в трубке был незнакомый, мужской. — Алло! Здравствуй, Марин.

— Здравствуй.

— Не узнаешь? Да куда уж тебе догадаться. Провинция. Темная Индия. Э-э-эх, Марин!

— Погоди, погоди, — сказал Коев, пытаясь вспомнить, где он слышал этот голос.

— Чего уж там, не напрягайся, всего каких-нибудь тридцать лет не виделись. Куда уж тебе признать меня! Жельо беспокоит, Жельо Пенев.

— Пантера, ты что ли?

— Он самый! А тебе, небось, померещился дух моей покойной бабки, а?

— На ловца и зверь бежит. И я как раз собирался тебя разыскивать.

— Гляди-ка, он собирался! Брось заливать. Будто мы не знаем вас, столичных зазнаек.

— Серьезно тебе говорю.

— Серьезно или нет, а свидеться нам просто необходимо. Но для начала скажи мне, где твой «дипломат»?

— Какой еще «дипломат»?

— Тот, с которым ты сюда прибыл. Черный «дипломат» с дюжиной перегородок.

— В шкафу, должно быть.

— Должно быть или точно?

— Сейчас проверю. Во всяком случае я оставил его в шкафу.

— Поднимись наверх, посмотри и позвони мне по телефону…

Коев нажал кнопку лифта и спустя мгновение уже стоял перед дверью своего номера. В шкафу ничего не было, кроме пары выстиранных и отутюженных Аней сорочек, пустого полиэтиленового мешка и двух одеял. «Дипломат» исчез. Коев выдвинул все ящики — чемоданчика как не бывало. Он заглянул в комнату напротив, где тоже стоял гардероб. Ему показалось, что одеяло на постели заправлено наспех. Откинув его, он увидел, что простыни скомканы. «Чудеса, — подумал Коев, — здесь-то я вообще ни к чему не притрагивался…» Он вернулся обратно, тщательно оглядел кровать, тумбочки. Сомнений больше не было: здесь кто-то здорово похозяйничал. Коев просмотрел документы в папке. Как будто все было на месте, однако в душе зародилось смутное подозрение…

Коев взял трубку и поискал листок с записанными цифрами. Медленно набрал номер. Однако не успел он вымолвить ни слова, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился подполковник милиции — мужчина средних лет, с проседью в волосах. На губах его играла широкая улыбка.

— А вот и я.

— Пантера!

— Чем попусту перезваниваться, — обнял подполковник Марина, — лучше увидеться. На месте и установим что да как.

— Страшно рад тебя видеть!

— Обычно нашему брату не очень-то и радуются, такая уж работа.

— Давай, давай вникай, — повел его по номеру Коев. — Что-то тут не в порядке…

— В том-то и дело, что не в порядке. Капитан! — крикнул Пантера.

Вошел мужчина средних лет в штатском.

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

В руке капитан держал «дипломат» Коева.

— Нашелся! — обрадовался тот, тем не менее не понимая, что все это значит. — Вот он.

— Чемоданчик, наверное, твой, однако… Пантера расстегнул шинель, распустил слишком тугой узел галстука и заглянул в открытый шкаф.

— Рылись?

— По всему видно, что-то искали.

— Гм…

Пантера опустился в кресло.

— Садись, — улыбнулся он Коеву. — Дай нам бог сватов усаживать.

Коев сел.

— Выходит, нет худа без добра. А то бы могли и не увидеться.

— Ничего не понимаю, — растерянно пожал плечами Коев.

— Да я и сам не пойму. Утром докладывает мне капитан, что на столике в кафе «Роза» обнаружен «дипломат». Внутри документы на имя Марина Коева. Обрадовался я, руки потираю: ага, попался мне, хитрец этакий. Три дня, как уже в городе, и не вспомнить о старых друзьях-товарищах. Это, брат, ни в какие ворота не лезет… Сейчас, думаю, ты у меня попляшешь!

Смех у Пантеры был громкий, раскатистый. Этот человек, познавший тюремное заключение, прошедший дороги партизанской борьбы и Отечественной войны, излучал какую-то первобытную силу.

— Я сперва было решил, что ты зашел выпить кофе и по рассеянности забыл на столике чемоданчик. Но узнав от буфетчицы, что ты вообще не заходил, она бы тебя приметила, крепко задумался. Сразу позвонил тебе, но в нашем деле одним только телефонным звонком не обойдешься. Капитан, приступите к досмотру.

Капитан оставил «дипломат», который до последней минуты не выпускал из рук, и стал осматривать вещи. Коев сразу же заключил, что перед ним опытный криминалист.

— А ты между тем загляни в чемоданчик!

Коев осторожно открыл черный кожаный «дипломат» и в глаза ему бросилось, что все уложено по-другому.

— Здорово потрудились. Полная мешанина.

Одно за другим он вынул все из чемоданчика, полистал свои дневники, папки с материалами, отложил в сторону пижаму, которую так ни разу и не надел…

— Пижама была отглажена и аккуратно сложена, погляди в каком она теперь виде, — обратился он к Пеневу.

Пантера лизнул кончиком языка сигарету — навык, сохранившийся с тех пор, когда он сворачивал цигарки из газеты, — закурил и похлопал Коева по плечу.

— Чувствую, создашь ты мне работенку, старая интеллигенция. Будем надеяться, что это просто стечение обстоятельств. Правда, не очень верится…

— Как насчет срочных дел? — вспомнил он излюбленное выражение бай Петко, их первого наставника в милиции, когда они приступили к работе после университета.

— У нас не соскучишься.

— Обстановка что ли ухудшилась?

— Есть, пожалуй. Не стану скрывать, хотя с вами, журналистами, нужно держать ухо востро…

— Уволь, брат, я давно усвоил правило: лишнее широкой публике знать не обязательно…

— Зашевелились в последнее время, — серьезно произнес Пантера.

— Саботажи или…

— Сам черт не разберется, — нахмурился подполковник. — Сплошные случайности, одна другой позаковыристее. Тут обнаружили неизолированную проводку в складе одного предприятия. Достаточно одной искры, чтобы вся продукция вылетела в трубу яко дым. Потом иди расследуй, пиши, если тебе делать нечего…

— Да, не позавидуешь, — сочувственно взглянул Коев на своего однокашника. — Нам, пожалуй, поспокойней живется. Совсем другие заботы одолевают.

— Интеллектуальные, — в тон подхватил Пантера.

Марин Коев вспомнил, что Пенев, окончивший в свое время юридический на «отлично» и слывший в общем-то толковым правистом, никак не мог избавиться от предубеждения, что интеллигенция сама по себе никчемна, дальше своего носа не видит и что из интеллигента никогда не получится стоящего человека. Однажды в запале он даже заявил, что придется на досуге заняться гнилыми интеллигентиками… Коев попробовал его урезонить, убедить, что нынешняя интеллигенция — плоть от плоти, кровь от крови своего народа. Но Жельо стоял на своем, считая, что на интеллигенцию нельзя рассчитывать в трудные минуты.

Словно угадав мысли Коева, Пантера хмыкнул.

— Ну, положим, нынче у меня иное мнение. Времена меняются. Далеко за примером ходить не надо. Возьмем наш город. Первый секретарь — инженер, башковитый парень. Секретарша из отдела кадров тоже инженер, классный специалист. Мэр — инженер-текстильщик, сто очков форы любому даст. Не воображай, что я уж такой отсталый элемент.

— С чего ты взял?

— Но и гадов разных мастей хоть лопатой греби. Сразу и не раскусишь, интеллигент он или нет… Народ делом занят, жизнь налаживает, а ему палки в колеса ставят, что ни ночь, то происшествие. С виду тишь да гладь, да только до благодати далеко…

— Получается, что я вовремя смылся…