— Ты человек, который признался мне в любви кровью. Тебя стоит любить только за это, — шепнул Ксавье, не прекращая улыбаться.

— Говорят, что любовь идёт от сердца. Сердце качает кровь. Соответственно, это было логично.

— Ну, оно уж явно логичнее той ерунды, что сейчас происходит, — согласился Ксавье, не убирая улыбки.

Уэнсдей ничего не ответила. Какая бы ерунда ни произошла, результат — долгожданная свобода.

Словно вторя её мыслям, автомобиль ускорился, а через выбитое окно в лицо ударил ледяной порыв ветра. Слишком контрастный на фоне кипятка, что обжигал её грудь и назывался любовью. Уэнсдей это понравилось.

Комментарий к Глава 49: Не дожидаясь затмения

Ну как вам финальный поворот сюжета?) Бедная Патрисия Торп, которая оказалась совсем не злодейкой) а на самом деле во всём снова виновата учительница)

И да-а-а-а, это хэппи энд в стиле Уэнс и Ксавье, а вы что думали?)) Могу вас теперь с уверенностью заверить, что персонажей ожидает долгая и счастливая жизнь)

Также я хочу устроить минутку саморекламы 😅 я оставлять фандом не собираюсь и если вам «признаний…» оказалось мало, милости прошу перейти по этой ссылке, тут мой следующий макси по Уэнсдей/Ксавье: https://ficbook.net/readfic/12980624

А теперь такой вопросик. Я ещё, конечно, эпилог не выпустила, но хотите ли вы после эпилога видеть в этой же работе отдельные “спешлы”, например, приуроченные к праздникам и тд, где вы увидите чуть больше моментов из жизни персонажей из этого фанфика?)

И последнее: если вам хочется поддержать моё творчество, вы можете подписаться на мой профиль, там частенько будут выходить самые разные фанфики😅

Можете также подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/antcozycorner

Ну а если вдруг у кого-то есть возможность и желание скинуть автору пару копеек на чаёк и печеньки: 4441114411613100 (монобанк, Украина)

На этом, думаю, всё)

А, нет, я очень жду ваших отзывов, вот🤍

========== Эпилог ==========

Беглецы

Все испуганно жались к непальским прилавкам, преисполненным всего — от дурманящих пряностей до предметов для кровавых ритуалов, — и даже назойливые мопеды и рикши находили, как на узкой улочке объехать её стороной на почтительном расстоянии. Но вовсе не от почтения — они её боялись. Бледная американка, ходящая всегда в монохромной одежде, но с одним ярким атрибутом — неизменным жёлтым шарфом, который прошёл все невзгоды и очень хорошие моменты, оставшись без единого катышка. Даже в жару девушка его не снимала. Её звали по-разному: живым призраком, демоном запада, самой смертью, пришедшей, чтоб задушить всех своим шарфом… и ей это нравилось.

Подошвы её элегантных босоножек стучали по плитке, отбивая некий страшный для непальцев ритм. Вообще Уэнсдей не понимала, чего они её боялись — в пользу комфорта она отказалась от винтажных платьев, перейдя на более обычные образы. Но даже в чёрной майке с белыми узорами, чёрных шортах и с жёлтым шарфом она их пугала. Ксавье говорил, всё дело в их национальности и в её выражении лица. Но, впрочем, её это не волновало.

Главное — в Непале их никто не искал, и страна была преисполнена интересных мистических мест. Хорошее убежище. И интересно, и не надо думать, а не найдут ли Ксавье и не увезут ли отбывать срок за преступления, в которых он не виновен.

Она развернулась на каблуках около одного прилавка. Иногда ей заметно не хватало Вещи. Тот бы что-то стащил незаметно и всё. А ей приходилось как-то объясняться с напуганными до полуобморока непальцами, пытаясь донести до них, что ей просто нужна еда.

Торговка фруктами и овощами припадочно всплеснула руками, когда она к ней подошла. От этого Уэнсдей только сильнее нахмурилась. Женщина ещё больше испугалась, что-то закричала и стала сгребать в пакеты фрукты и овощи с прилавков. И всё издалека толкнула к Уэнсдей, жестами умоляя, чтоб она убралась восвояси.

— Спасибо, — просто сказала девушка по-английски, надела ручки от пакетов на предплечья и ушла.

В какой-то момент Уэнсдей привыкла говорить «спасибо». Оказалось, от этих слов её нутро не пыталось вылезти наружу, чтоб освободить место для бабочек и других насекомых. Это просто слово. Приятное слово. Которое могло растопить лёд между разными людьми. Ни в коем случае не слащавое, не милое и не слабое слово. Очень сильный набор звуков.

Беспрепятственно покинув рынок — за «спасибо» торговке народ не прекратил её сторониться, — девушка попыталась остановить какую-нибудь рикшу.

— Говоришь по-английски? — спросила она у какого-то непальца, но тот мгновенно скрылся из поля зрения, едва не обрызгав её водой из лужи.

— Тебе надо научиться воровать всё подряд, моя ученица, — к ней подъехал дядя Фестер на мопеде.

Где-то вдалеке за ним бежал разъярённый гражданин.

Она мгновенно села за дядей, и мопед поехал вдоль города.

— Где вы сейчас живёте?

Уэнсдей назвала адрес.

— На самой окраине города? Так, почему ещё не на чердаке самого богатого и охраняемого дома?

— Не то положение, — уклончиво отозвалась она.

— Четыре года прошло, как вы уехали из штатов, — напомнил дядя, умело объезжая заторы из никак не регулируемого транспорта.

— За это время я успела побывать в плену у сатанистов, откуда украла все книги; Ксавье нашёл последнего живого Йети в горах. Тогда живого. Сейчас у нас ковёр из его шкуры. Пару раз Ксавье едва не арестовали. А ещё я нашла заброшенные храмы.

— Поэтому я вас двоих и обожаю, — заявил дядя. — Но всё-таки, лучше жить на чердаке самого богатого дома тут. Напугаешь его обитателей до смерти под покровом ночи!

— Я подумаю над этим предложением, — Уэнсдей даже улыбнулась.

Вскоре дядя остановился у покатого деревянного двухкомнатного дома в отдалении от города, где Уэнсдей с Ксавье жили уже полгода. Это было одно из лучших их жилищ за последние года — там даже был водопровод. А электричество периодически подавали. До них там жила какая-то бабушка, которая на момент их знакомства была на грани смерти.

Уэнсдей лишь слегка ускорила процесс.

— Будет что-то нужно — сообщай! — бросил напоследок Фестер, прежде чем уехал.

А Уэнсдей скользнула в дом, где она путём долгих стараний навела идеальный порядок. Даже старая и полуполоманая мебель стала приглядной. Мрачной, но аккуратной.

Она оставила пакеты с продуктами в ящике на кухне и зашла в спальню.

Когда сильные руки подхватили её за ноги и подняли в воздух, она едва сдержала порыв ударить наотмашь. Но улыбающееся лицо Ксавье Торпа, — с нормальными туго затянутыми волосами, — её остановило. И вместо того, чтоб его ударить, Уэнсдей положила руки ему на плечи и прижалась к тёплой груди, без которой уже не могла представить свою жизнь. Её холодное тело без горячего тела Ксавье Торпа могло в один момент дойти до абсолютного нуля.

— Ты сегодня должен был вернуться позже меня.

— Так получилось, — ответил он и поцеловал её в губы.

С каждым годом Уэнсдей всё больше нравилось целоваться с Ксавье Торпом. Его иногда шершавые и искусанные, но всегда мягкие губы вдыхали в неё жизнь. Их касания заставляли чувствовать себя человеком. И это не казалось ей чем-то низким.

С каждым годом Уэнсдей всё больше любила Ксавье.

— Что ты сегодня продал? — спросила она, когда парень положил её на кровать.

— Да так, по мелочи. Несколько статуэток, ножей и платьев.

— Если твой бизнес будет идти в гору, нам придётся снова переезжать. Пойдут же слухи о товарах, которые исчезают таинственным образом.

— А ты не хочешь сбегать? — хохотнул он.

— За тебя беспокоюсь.

— Я уже привык жить в бегах, — он улыбнулся шире и снова накрыл её губы.

Она обхватила его плечи и долго не позволяла отстраниться. Долгий поцелуй добавлял уверенности. Стоило наконец признаться… она несколько дней сбегала от него, боясь озвучить один сущий кошмар наяву. От которого почему-то избавляться не хотелось.

Она оттолкнула его и резко присела, поправляя спавшую лямку майки.