— Хорошо. Но о Пасхе не разговаривай с ней. Это бессмысленный праздник.

— Бессмысленный или толковый, но это праздник. И его можно отмечать даже не будучи религиозными. И можно придумать какие-то свои особенности… хотя зачем придумывать. Я уже связался с бабушкой, и она сказала, что Аддамсы Пасху отмечают.

Уэнсдей закрыла глаза, уже осознав, к чему вёл её хитрый ребёнок. Под её носом он привёл в исполнение свой очередной план.

— И я решил, — продолжил он, — что эту Пасху мы отметим. У нас. И я уже пригласил Фрайдей с родителями. А ещё бабушку с дедушкой, дедушку Фестера, дядю Пагсли и дядю Пьюберта и, конечно же, позвал Вещь.

Уэнсдей сложила руку в кулак и глубоко вздохнула, ничего не говоря. Иногда она жалела, что тогда решила родить ребёнка. Но чёртово чувство любви быстро изгоняло всякое сожаление и злость на саму себя. Она слишком любила своего отпрыска.

— Когда там будет этот карнавал безумия? — спросила она холодно, когда молчание стало затягиваться.

— Послезавтра. Ты поможешь мне покрасить яйца в чёрный и украсить их паутиной, пауками, змеями?

— Только настоящими.

— Фрайдей не оценит. Но в пару пластиковых яиц надо спрятать пауков и змей, вместо конфет. Я это сделаю. Обещаю! Главное, сделать так. Чтоб Фрайдей их не нашла…

Уэнсдей прикрыла глаза, представляя, какой кошмар ожидал её послезавтра. И, ненавидя своё сердце за то, что оно стало биться быстрее, словно её ожидало что-то прекрасное, она медленно кивнула. Раз уже её сын это начал, стоило довести дело до конца.

— На яйцах всё закончится?

— Не-е-ет, — протянул Мартер с хитринкой в голосе.

— Что там ещё?..

— Бабушка сказала, что мы всегда на Пасху ловим зайца и разделываем его…

— Давай без разделки животных? — Уэнсдей вскинула голову: на проходе в комнату показался Ксавье. Кажется, он вернулся с работы раньше, чем должен был.

— Нет, папа! — возразил сын. — Завтра мы пойдём на охоту. Я хочу попрактиковать свои навыки стрельбы.

Поправив резинку на пучке, Ксавье прикрыл глаза, качая головой.

— А это прямо обязательно?..

Не позволив сыну ответить, Уэнсдей, вдруг расплывшись в улыбке, отозвалась:

— Обязательно. Будем страдать вместе.

Ксавье резко распахнул глаза и взглянул на неё, кажется, с гневом. Но любовь мгновенно перекрывала всякую злость в его зелёных глазах. Увлекательное зрелище. Смотреть на то, как Ксавье безуспешно пытался на неё злиться, но у него никогда это не получалось, как бы он ни старался. Нет, иногда получалось… но они об этом быстро забывали. В остальное же время он попросту не умел злиться на неё.

— Совместные пасхальные страдания. Какова милота, — заключил невесело он, на что Мартер засмеялся.

— Зато праздник отличный будет! Обещаю! — крикнул сын, на что Уэнсдей с Ксавье одновременно взглянули на него с явным скептицизмом.