Впрочем, не одни лишь эти функции объединяли Жанну д’Арк с Богоматерью, а через нее – с Афиной Палладой. В том, как воспринимали данных героинь в Античности и Средневековье, присутствовала еще одна общая составляющая – их настойчиво декларируемая девственность, с которой также оказывалась связана тема покровительства. *** Как известно, в Библии город наделялся женской сущностью, попеременно выступая в роли «матери», «вдовы» или «блудницы»260. В качестве антитезы последнему варианту существовал также город-«дева», символическая чистота которого пребывала под защитой его стен – гарантии от насилия, исходящего от любого захватчика261. Впрочем, этот образ был хорошо известен большинству древних традиций262, в том числе и античной: вечно девственная Афина выступала здесь прежде всего как покровительница крепостной стены263. Та же взаимосвязь между обетом целомудрия и защитой города прослеживалась и в образе Девы Марии, ставшей для людей Средневековья олицетворением непорочности и спасения. Да и Юдифь (рядом с которой, как мы помним, на миниатюре из аррасской рукописи «Защитника дам» была изображена Жанна д’Арк), защитившая Бетулию от врагов израильского народа, часто уподоблялась Церкви, убежищу всех истинных христиан264, и тем самым автоматически приравнивалась к Марии – другому воплощению Церкви265. Вместе с тем в еврейских мидрашах история Юдифи излагалась совершенно иначе: как полагали многие комментаторы, в лагере ассирийцев она согрешила, разделив ложе с Олоферном, а потому стража Бетулии отказывалась пускать ее внутрь городских стен266. В данном ряду ассоциаций вполне логично смотрелась и Жанна д’Арк с ее обетом целомудрия и первым военным «чудом» – снятием осады с Орлеана, во время которого англичане, кстати сказать, именовали девушку не иначе как потаскухой (ribaude). Именно на этих оскорблениях было затем основано официальное обвинение французской героини в занятиях проституцией267. Более того, по словам Жана д’Эстиве, прокурора руанского трибунала, Жанна сама заявляла, что после окончания военных действий и изгнания захватчиков с территории королевства она станет матерью трех необыкновенных сыновей – короля, императора и папы268. Сомнения в истинной девственности возникали на протяжении веков и в отношении Афины Паллады, согласно некоторым источникам, настоящей, а не приемной матери Эрихтония269, и в отношении Девы Марии, возможно, родившей Христа «от прелюбодеяния»270. Данная традиция в эпоху Средневековья, безусловно, являлась маргинальной, и даже если Мартин Ле Франк знал о ней, он совершенно не случайно использовал эпитет «Дева» (Vièrge) применительно и к Афине/Минерве, и к Марии, и к Жанне д’Арк271. Таким образом, сомнений в репутации освободительницы Орлеана у него не возникало – как не возникло их и у неизвестного художника из Арраса, взявшегося проиллюстрировать парадную рукопись «Защитника дам». Конечно, связь, выстраиваемая между этими героинями, на первый взгляд могла бы показаться формальной, ведь у нас действительно нет никаких прямых доказательств того, что очередной «портрет» Жанны д’Арк создавался в соответствии с античными и христианскими представлениями о деве – защитнице города. И все же именно эта мифопоэтическая традиция позволяет лучше понять, почему на миниатюре к «Защитнику дам» французская героиня вдруг получила в руки копье и щит, а ее прототипом оказалась именно Афина, а не какая-нибудь другая, не менее достойная дама.
Любопытно, однако, другое. Как мы помним, и сама поэма, и кодекс с ее текстом были созданы задолго до того, как с Жанны д’Арк сняли обвинения в колдовстве, проституции и впадении в ересь, – в 1442 и 1451 гг. соответственно272. Иными словами, Мартин Ле Франк и аррасский художник полностью проигнорировали официальный приговор, вынесенный девушке церковным судом, и представили ее в образе второй Юдифи – женщины, одержавшей верх над врагами и отстоявшей независимость своего народа. Тема победы, совершенно недвусмысленно звучавшая в тексте поэмы и в новом «портрете» Орлеанской Девы (как и на рисунке Клемана де Фокамберга), вероятно, не слишком понравилась Филиппу III Доброму, которому были посвящены как сам «Защитник дам», так и интересующая нас рукопись. Конечно, к этому времени между герцогом и Карлом VII уже был заключен Аррасский мир (1435 г.), положивший конец гражданской войне на территории королевства и превративший Бургундию в союзницу Франции. Однако лишь неудовольствием Филиппа Доброго (или его ближайшего окружения) возможно было, на мой взгляд, объяснить тот факт, что Мартин Ле Франк собственноручно изъял из окончательного текста поэмы несколько строф273, представлявших собой не что иное, как восторженный отклик на трактат Жана Жерсона De mirabili victoria274 и вновь поднимавших тему непорочности Девы, защитившей Орлеан от врага275. Только так объяснялись и жалобы самого поэта на враждебный прием, оказанный его труду при бургундском дворе, где «длинные языки» (langues affiler) советовали герцогу сжечь преподнесенное ему сочинение или по крайней мере заставить автора переписать поэму, «исполненную яда»276. Эти сетования, облеченные в стихотворную форму, сохранились в качестве приложения к тому самому парадному кодексу из Арраса, в котором появился столь примечательный «портрет» Жанны д’Арк и который остался одним из считаных манускриптов «Защитника дам», созданных при жизни автора277. Не следует ли предположить, что для герцога Бургундского, продавшего попавшую к нему в плен героиню англичанам, сама мысль об Орлеанской Деве-победительнице была невыносима даже спустя многие годы после ее гибели на костре? Глава 3 Поражение или победа? Двадцать первого сентября 1435 г. в Аррасе между Карлом VII и Филиппом III Бургундским было заключено перемирие. Оно стало итогом пятилетних переговоров, которые начались еще в декабре 1431 г. в Лилле, в тот самый момент, когда в Париже проходила коронация Генриха VI Ланкастера в качестве правителя Франции. Характерно, что герцог Бургундский не явился на эту церемонию, продемонстрировав тем самым постепенную смену своего политического курса: на протяжении последующих лет его подданные практически не встречались на полях сражений со своими недавними противниками278. Согласно же Аррасскому договору, Филипп III Добрый официально переходил на сторону французского монарха, лишая тем самым англичан любой поддержки279. И хотя Карл VII вынужден был согласиться на значительные моральные и материальные уступки (прежде всего, просить у герцога Бургундского прощения за убийство его отца, Жана Бесстрашного280), новый политический союз не замедлил принести результаты. Уже в 1436 г. перед Карлом открыл ворота Париж, затем последовали успешные наступательные операции в Иль-де-Франсе и Гиени. В 1444 г. королевские войска пришли на помощь осажденному еще в 1424 г., но так и не сдавшемуся противнику острову-крепости Мон-Сен-Мишель281, и в том же году в Туре было подписано долгожданное перемирие с англичанами, изначально рассчитанное на 22 месяца, но в итоге продленное на пять лет282. вернутьсяФранк-Каменецкий И. Г. Женщина-город в библейской эсхатологии // Франк-Каменецкий И. Г. Колесница Иеговы. М., 2004. С. 224–236; Фрейденберг О. М. Въезд в Иерусалим на осле (Из евангельской мифологии) // Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1998. С. 623–665. вернутьсяТопоров В. Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте // Топоров В. Н. Исследования по структуре текста. М., 1987. С. 121–132, здесь С. 126–127. вернутьсяМихайлин В. Ю. Тропа звериных слов. С. 236. вернутьсяНапример, в комментариях Рабана Мавра IX в.: «Illis ergo omnibus ornamentis se sancta Ecclesia ornat, quia omnium virtutum decore se illustrare certat» (Beati Rabani Mauri Expositio in Librum Judith // PL. T. 109. Col. 539–615, здесь Col. 565). Или в «Ординарной глоссе» XIII в.: «Judith, id est Ecclesia, commendat praesbiteris portam. Id est castrorum Dei sollicitam custodiam, ut pervigili et solerti cura contra hostium insidias semper parati assistant et orationibus muniti» (Glossa ordinaria // PL. T. 113. Col. 731–740, здесь Col. 736). вернутьсяПодробнее см.: Bührer-Thierry G. La reine adultère // Cahiers de civilisation médiévale. 1992. Т. 35. P. 299–312; Ciletti E., Lähnemann H. Judith in the Christian Tradition // The Sword of Judith. Judith Studies across the Disciplines / Ed. by K. R. Brine, E. Ciletti, H. Lähnemann. Cambridge, 2010. P. 41–65. вернутьсяDubarle A.‐M. Judith. Formes et sens des diverses traditions. Rome, 1966. P. 80–102, 168; Levine Gera D. The Jewish Textual Tradition // The Sword of Judith. Judith Studies across the Disciplines. P. 23–39. вернутьсяТогоева О. И. Короли и ведьмы. С. 90–116. вернуться«Item dicta Iohanna… dixit quod… ipsa habitura erat tres filios quorum primus esset papa, secundus imperator er tercius rex» (PC, 1, 204). вернутьсяСледы этой традиции подробно рассмотрены в: Протопопова И. А. Афина-Коронида и третья птица из трагедии Еврипида «Ион» // Arbor mundi / Мировое древо. 2002. Вып. 9. С. 9–34, особенно С. 17–20, 26–29. Неслучайно, как кажется, и Никита Хониат называл Афину «мнимой девственницей»: см. прим. 2 на с. 76. вернутьсяЭта идея развивалась в «Протоевангелии от Иакова»: «И сказал первосвященник: Отдай деву, которую ты взял из храма Господня. Иосиф заплакал. Тогда сказал первосвященник: дам вам напиться водой обличения перед Господом, и Бог явит грехи ваши перед вашими глазами» (История Иакова о рождении Марии. С. 123). См. также: «Но отвечали старейшины иудейские и сказали Иисусу: «Что мы видим? Прежде всего, Ты рожден от любодеяния. Во-вторых, из‐за Твоего рождения Ирод погубил в Вифлееме младенцев. В-третьих, отец Твой и Мать Твоя Мария бежали в Египет, ибо не доверяли им люди»» (Евангелие Никодима. С. 75). вернуться«Tant estoit ceste noble vierge / Plaine de sens et de prudence / Qu’on lui offroit chandeille et cierge / Par honneur et par reverence» (Martin Le Franc. Le Champion des dames. V. 17273–17276). вернутьсяНапомню, что в следующий раз тот же эпитет Vièrge был использован анонимным автором латинской поэмы «О пришествии Девы и освобождении Орлеана», созданной уже после 1456 г., т. е. после процесса по реабилитации Жанны: см. прим. 3 на с. 72. вернутьсяПодробнее см.: Merkle G. H. Martin Le Franc’s commentary on Jean Gerson’s treatise on Joan of Arc // Fresh Verdicts on Joan of Arc / Ed. by B. Wheeler and C. T. Wood. N. Y.; L., 1999. P. 177–188. вернутьсяМартин Ле Франк называл этот трактат «невероятно утонченным»: «Scez tu point que Jarson en dit? / Je te dy maistre Jarson / Qui d’elle ung petit traictié fit, / Plus soubtil que nous ne penson» (Ibid. P. 188). вернуться«Aussy je croy, en bonne foy, / Que les angles l’accompaignassent, / Car ilz, comme en Iherosme voy, / Chasteté aiment et embrassent» (Ibid. P. 187). Строки об ангелах, сопровождавших Жанну и помогавших ей в ратных делах, поскольку они «любят и почитают непорочность», представляли собой парафраз текста Жана Жерсона: «…ut in manu femine puellaris et virginis confundat fortia iniquitatis arma, auxiliantibus angelis, quibus virginitas amica est et cognata, secundum Hieronymum» (Opusculum magistri Johannis de Jarsonno. P. 39). вернуться«Mais pour tant Il ne s’en suit pas / Que l’en ne m’ait pour moy destruire / Souvent espié pas à pas / Et dit à l’oreille du sire: / Faictes cestui brûler ou frire, / Car Il porte ou ventre poisons, / Et si me commandez rescripre / A Martin pour pluseurs raisons» (Complainte du livre du Champion des Dames à maistre Martin le Franc son acte[u]r // BNF. Ms. fr. 12476. Fol. 148–150v, здесь Fol. 148v). вернутьсяВ настоящее время известно 9 кодексов с полным или частичным текстом «Защитника дам». Большинство из них не датированы, и только два (Bruxelles, Bibliothèque royale de Belgique. Ms. IV–1127 и BNF. Ms. fr. 12476) были точно созданы при жизни Мартина Ле Франка, т. е. до 1461 г. вернутьсяФавье Ж. Столетняя война. С. 515–517, 521–522. вернуться«…pour traictier de paix générale en nostre royaume, et, en deffault d’icelle, traicter de paix, union et réconsiliacion de nostre cousin, Phelippe, duc de Bourgoigne, et autres noz subgetz avec nous, aient esté tenues plusieurs convencions et journées en divers lieux, de nostre part, avec nostredit cousin et ses gens, de sa part, sans ce que encores y ait esté prinse conclusion final» (Traité conclu à Arras entre Charles VII et le duc de Bourgogne le 21 septembre 1435 // Les grands traités de la guerre de Cent ans / Ed. par E. Cosneau. P., 1889. P. 116–151, здесь Р. 120). О содержании Аррасского договора см.: Contamine Ph. France et Bourgogne, l’historiographie du XVe siècle et la paix d’Arras (1435) // Arras et la diplomatie européenne (XVe–XVIe siècle) / Ed. par D. Clauzel, C. Giry-Deloison, C. Leduc. Arras, 1999. P. 81–100; Lesaffer R. The concepts of war and peace in the 15th century treaties of Arras // Ibid. P. 165–182; Spitzbarth A.‐B. De la vassalité à la sujétion: l’application du traité d’Arras (21 septembre 1435) par la couronne // Revue du Nord. 2003. № 349. P. 43–72. Об английской реакции на заключение договора см.: Warner M. The Anglo-French Dual Monarchy and the House of Burgundy, 1420–1435: The Survival of an Alliance // French History. 1997. Vol. 11 (2). P. 103–130; Allmand C. T. Le traité d’Arras de 1435: une perspective anglaise // Arras et la diplomatie européenne (XVe–XVIe siècle). P. 101–108. вернуться«…et, pour le bien de ladicte paix et union, dire ou faire dire, de par nous, et en nostre nom, audit nostre cousin de Bourgoigne teles paroles qui seront advisées et accordées estre dictes; de habandonner et punir, ou faire habandonner et punir par nous ceulx qui perpétrèrent le cas en la personne dudit feu Jehan, duc de Bourgoigne, ou consentons d’icellui, receptateurs ou favorisant lesdiz malfaicteurs» (Traité conclu à Arras entre Charles VII et le duc de Bourgogne le 21 septembre 1435. P. 121). Подробнее об убийстве Жана Бесстрашного, которое произошло 10 сентября 1419 г. на мосту в Монтро, куда герцог прибыл на переговоры с дофином Карлом, и о возможном участии в этом преступлении будущего французского короля см.: Cockshaw P. L’assassinat du duc Jean de Bourgogne à Montereau: étude des sources // Les Pays-Bas bourguignons, histoire et institutions. Mélanges André Uyttebrouck / Ed. par J.‐M. Duvosquel, J. Nazet, A. Vanrie. Bruxelles, 1996. P. 145–162; Peyronnet G. L’assassinat du duc de Bourgogne Jean sans Peur sur le pont de Montereau (10 septembre 1419) // BA. 2005. № 29. P. 7–73; Цатурова С. К. Танги дю Шатель и успешный заговор чиновников (рыцарь на службе короне Франции) // Человек XV столетия: грани идентичности / Под ред. А. А. Сванидзе, В. А. Ведюшкина. М., 2007. С. 159–180. вернутьсяФавье Ж. Столетняя война. С. 473–474, 529–534. вернутьсяTrève conclue à Tours entre Charles VII et Henri VI le 28 mai 1444 // Les grands traités de la guerre de Cent ans. P. 152–171. См. также: Фавье Ж. Столетняя война. С. 558–560. |
