— Да. Оно того стоило. Я тогда спас очень много хороших людей.

— Пётр Петрович, а как Вы пробудили время?

— Не знаю, Алёшенька, не знаю. Я тогда был окружён монстрами и сумел прорвать землю на галактику. Мыслей не было кроме истребления врагов. А когда пришёл пробуждать силу, то не смог, место-то уже оказалось занято. Очень тусклая стихия на фоне других, кое-как удалось войти в её космос, что терялась на фоне остальных. Две недели я искал проблему, а потом ещё столько же искал информацию о том, что это.

— И у неё только одно применение?

— Да. В артефакт её может внести только сам маг. Но для этого требуется иметь стихию смерти или пространства.

— Какая бесполезная! Уж лучше накрыть всё лавовым морем, чем просто остановить, — явно разочарованно заявил Алёшенька.

— Такое может сработать далеко не со всеми врагами. Каждая стихия имеет плюсы и недостатки. Запомни это. Что земля, что вода, что та же лава и остальные. Всё неидеально, даже называющееся идеальным. Пойдёмте в дом, что-то стало прохладно, — решил дед. Хотя я точно помнил, что планировались какие-то работы и для его ученика.

Однако для себя я услышал очень важное: есть стихии души и разума. Возможно, мне удастся вытащить информацию о своей прошлой жизни.

* * *

Через месяц снег полностью сошёл.

Потомственный Алексей Алексеевич Обломов прочитал несколько книг вслух и чего-то достиг при медитации. Чего я не знаю, так как проспал первую часть их диалога. А ведь я постоянно в их компании. Как маскот.

Секунду, что за слово у меня вырвалось? Милая деталь или зверушка к общей картине персонажей. Что-то такое обрисовала моя память.

Хотя какая разница?

Пётр Петрович же сказал:

— Теперь, когда ты ощутил силу, тебе нужно испытать её, но для начала требуется прочувствовать. Перекопай землю на участке, который я тебе выделил.

— Всю? В смысле весь участок? — удивился мальчик.

— Да.

— Она ж до горизонта!

— Не преувеличивай. Там всего восемь соток или немного больше.

— Я ж сдохну.

— Нет, так просто ты не сбежишь. У меня есть друзья и ученики, что пробудили стихию смерти и возрождения и смогли бы привить твою душу в тот же трактор. Да и некроманты найдутся в записной книжке. Будешь копать в виде зомби дальше, — усмехнулся дед. — Но ладно. Даю срок в неделю.

— Вы же можете сделать это за секунду. Как с огородом!

Хм. То есть у деда есть больше земли, чем то поле?

— Посевы это одно дело, твоё обучение — другое. Можешь копать рукой или будоражить волной земли. Заодно вывези Аирчика на прогулку. Пусть присмотрит за тобой.

— Как он присмотрит? Он же младенец.

— А ты ему пример свой покажи. Насколько Обломовы сильны и упорны.

— Мой род подобным никогда не славился, — криво усмехнулся ребёнок, потеряв всякую тень оптимизма.

— Основатель рода Облом Алексеич, как раз славился своей бараньей настырностью. Своей магией льда он помешал атаковать Владимир кочевникам, а потом ещё и Первому Хану помешал взять мелкий городишко. За что и получил это имя. Точно, ты же книгу по истории куда-то запрятал, уткнувшись только в основы магии, паршивец. Через неделю начнёшь заучивать! А теперь марш работать!

Дед вышел из дома и отправился в сторону деревни, откуда приходила кормилица.

Кстати, последнее время она редко появлялась. Козлиное молоко начинает надоедать. Скорее бы уже перейти на нормальную пищу.

Эй, куда?

— Ау, уа? — выдал мой язык.

— Аирчик, мне тоже это не нравится, но такова воля Петра Петровича, — проворчал уже не такой уж толстый мальчик по имени Алёшенька, и мы двинулись.

Нужная нам территория оказалась за полосой деревьев направо, если выйти из дома на крыльцо. И она была огромной.

Тут были видны высохшие колосья, несколько участков бурелома из фруктовых деревьев, на которых виднелись небольшие мумии-отморозки плодов.

— Лопату забыл! Сейчас вернусь, — заявил мальчик и пропал.

— Карр! — прозвучало спустя пять секунд, и на ручку коляски, к которой приделали мою люльку, приземлился крупный ворон.

— Ба-бу! — на всякий случай попытался я сказать «кыш».

— Ка-ар, — как-то разочарованно и тихо произнёсла птица.

Создавалось впечатление, что она что-то высматривала. Очень плавно она осмотрелась по сторонам.

А вороны себя так вообще ведут?

Стоило мне об этом подумать, как птица покрылась светом и исчезла.

А в следующее мгновение появился мальчик с лопатой.

И ведь рассказать никому ничего не выйдет. А местный алфавит мне вообще не знаком, вроде бы.

Вот же.

Птица точно была странной.

Но меня успокаивало, что дед упоминал среди своих стихий «призыв». Это должно быть была его птичка!

Глава 3

— Нена, ух! — опустил лопату вниз Обломов Младший. — Вижу! Фух, — перевернул землю и поднял инструмент.

Не могу сказать, что это зрелище мне нравилось. Однако Обломов пыхтел, ворчал, но успешно выполнял задание уже седьмой день.

Отчего-то я подозревал, что «восемь соток», как сказал дед, на самом деле всё же были ближе к восьмидесяти. У Петра Петровича проблемы с математикой? Уверен, что нет.

Однако участок точно был метров сто в длину и чуть меньше в ширину.

Или мне так казалось из-за моих габаритов и того, что я мерил это по времени, сколько я ехал вдоль этого поля?

Пожалуй, не важно. Забавно другое, что каждый раз Алёшенька ставил коляску так, чтобы я мог за ним следить.

Он весьма ворчлив, но деда слушается.

Я же использовал его как артефакт для медитации. Хотя это было больше тренировкой и попыткой запомнить последовательность, которую вечерами повторяли учитель и его ученик, вымотанный физическим трудом.

Я считал до пятисот, а затем зажмуривался.

20-12 трижды, 15-6 трижды… и я сплю.

В теле временами появлялась какая-то загадочная лёгкость. А временами мне начинали чудиться непонятные силуэты из дымки.

И ровно после этого накатывал сон.

После перекапывания Обломов последовательно получил ещё несколько заданий. Сначала он вырыл углубления, а затем засеял их.

А потом дед, как последний гад, позвал нас к бескрайнему полю и сказал:

— А теперь повторимся. Всё, пожалуй, кроме посадки семян, можно было сделать одним движением. Сдвиг пласта! — как оказалось, то в прошлый раз Пётр Петрович не вложился в заклинание или быстро его прервал. Сейчас мир буквально оказался перевёрнут за считанные мгновения.

— Вы это уже показывали! — заявил Обломов младший, и я был с ним полностью согласен, пока пыль, что подняла магия, не улеглась. — А? Не просто разрыхление? А как так?

— Одно и то же заклинание можно немного корректировать в рамках допустимого диапазона. Запомни. Образы, что в твоей голове, — сказал дед и похлопал ребёнка по голове, — влияют на форму заклинания. Но только в рамках определённых возможностей. Да и энергии, фух, пришлось вложить изрядно, — пробормотал весь взмокший старик. — Миллионы лун на какую-то магию этапа Планеты.

— Учитель, я бы понял и словами, — заявил Алёшенька.

— И что? Мне теперь картошку не сажать? — усмехнулся дед. — С полем ты закончил, возвращайся к чтению книг. И найди уже учебник по истории государства!

Постепенно жизнь пришла в своё русло. Я привык видеть, как дед показывает основы магии ученику, а тот бубнит, но старается выполнить задание, что получает.

Шло время.

Моя кормилица несколько раз нас посещала, однако лишь для уборки и передачи бутылочки с молоком.

В основном возня со мной перешла к Алёшеньке.

Кроме того временами приезжали гости. Раз пять отец ученика был проездом, но весь заплаканный быстро уезжал. Якобы, чтобы не рвать сердце, расставаясь.

А вот в августе Алёшенька получил задание, что счёл невыполнимым:

— Теперь ты готов, юный Обломов. Медитация и даже дыхание тобой освоены. По ночам ты чётко излучаешь энергию спутника, а так же, я видел, что трижды ты его пробудил бодрствуя, пусть и не сформировал магию, но земля приходила в движение поблизости от тебя. Так что всё, как бы ты не хотел провала, ты готов. Но, если справишься до конца недели, то обещаю, что напишу рекомендательное письмо, и ты попадёшь в класс с самой доброй учительницей, — заявил дед.