— Берите их скоростью, раненых в тыл, — чуть слышно проронил командир Лаэллет, плавно вынимая из вторых ножен железный меч и не сводя глаз с новой угрозы.

Спрыгнув на тропу, туши более чем в полтора эльфийских роста высотой бросились на отряд, орудуя палицами из стволов молодых деревьев. Потрясенный зрелищем Наль заставил себя стряхнуть оцепенение и, угадывая маневр старшего товарища, в паре с ним закружил вокруг ближайшего тролля, так что один из них постоянно ускользал из поля зрения. Чудище хрипло гневно визжало; его жгло холодное железо, а в глазах Наля разгорались шальные азартные искры. Он никогда ранее не сражался с троллем, но уже разработал стратегию боя. Эта туша могла раздавить его одним голым кулаком. Выброс в кровь смеси страха с азартом подействовал опьяняюще. Бросаясь под огромные руки, уворачиваясь и наступая, он смеялся. «Не достанешь!» — хотелось выкрикнуть в лицо громоздкой зеленой твари, однако это сбило бы с дыхания. Кроме того, находилось лицо слишком высоко. Запрокинешь голову — упустишь мгновение.

За спиной раздался крик, от которого почему-то похолодело в груди. Наль резко обернулся, понял, что спонтанное движение может стоить ему жизни, и бросившись на землю, перекатился в сторону у самых ног тролля. Туда, где он только что стоял, ударила, подняв ветер, гигантская палица. Дерево затрещало. Тяжелая, как у диковинного олифанта из далеких жарких земель, нога придавила рассыпавшиеся в бою из пучка волосы. Золотая прядь осталась на земле, сверкая на солнце. Вскочив, Наль успел увидеть все, что было необходимо увидеть. Отступление перегородила орочья банда.

По окончании Последней войны размеры дозоров сократили. Опытным путем пришли к тому, что вооружение необходимо облегчить. Отбиваться отныне приходилось либо от троллей, либо от орков. Но не от обоих сразу.

Битва была жестокой, но короткой. Оркам нужны живые рабы. Эльфы, легкие, хрупкие и изящные, сражались смело и отчаянно, но силы были более, чем не равны. Чтобы отвлечь разошедшихся троллей орки похватали что-то из эльфийского оружия, обуви, пару заплечных мешков с припасами — выбирали на свой взгляд, что похуже — и, завернув все это в ветошь, отбежали и подняли над головой, крича: «Добыча!».

Века минули с тех пор, как орки и тролли заключали союзы; тролли почти позабыли и те времена, и способ общения. Не сразу заслышали знакомое слово, однако постепенно до них стало доходить, что цель бойни достигнута. Они опустили дубины, забрали мешки с вещами и влезли назад за возвышавшийся над дорогой валун — рассматривать. Это было последним, что краем глаза увидел Наль перед ударом со спины. Далее долгое время его окружали только глухая мгла, жар и боль. И еще, когда он приходил в сознание — жестокая тряска. Привыкшие к своим степям орки не могли смириться с чуждыми условиями. Они воровали горных лошадей, но впрягали их в те же повозки, пока была возможность не бросать их. Если горная дорога становилась непроходимой для отряда, возвращались назад и искали другой путь. Когда позволяли обстоятельства, выпрягали лошадей и тащили повозку на себе.

Пока дорога позволяла ход по неровным, изрезанным узкими расселинами скалам. Оркам не было дела до трясущихся в повозке раненых — кто не выживет, оказался бы скверным рабом. Внутри было темно и, видимо, тесно — приходя в сознание, Наль чувствовал себя почти притиснутым к стенке, его ноги лежали на чьих-то ногах, а совсем рядом слышалось тяжелое дыхание и редкие сдавленные стоны. Кто-то накладывал и менял повязки на его ранах, успокаивающе клал ладонь на лоб, когда он сам стонал или начинал метаться в полубреду, давал пить. Позже Наль узнал, что, минуя горное озеро, орки расщедрились и набрали для каждого пленного воды. Без нее и хороший товар не дотянул бы до назначения.

Вновь открыв глаза в душной полутьме, Наль огляделся. Боевые товарищи сидели или лежали, заполняя собой все свободное от орочьего скарба пространство — он различал их в основном по белым пятнам лиц и светлым штрихам волос. Прямо над ним склонился командир Лаэллет — падающие на правильное, тонкое лицо пряди слиплись от пота и крови. Зазвенела цепь.

— Нальдерон. Стало лучше?

Большие голубые глаза зажглись отеческим теплом. Щеку командира пересекала глубокая свежая рана, губа была рассечена. Спутанные платиновые волосы наспех собраны на затылке. Лаэллет бережно приподнял голову Наля, поднося свободной рукой флягу к его губам, и юноша понял, кто заботился о нем все это время.

— Лорд командир… — смущенно и изумленно прошептал он. Поначалу из горла раздался лишь сухой хрип. — Вам не стоило… самому…

— Чшш. — Лаэллет убедился, что Наль сделал несколько жадных глотков, и опустил его назад. — Все здоровые здесь за кем-то ухаживают. Это не случай для субординации.

Наль желал поблагодарить, но не заметил, как провалился в полусон, и пришел в себя, когда повозку тряхнуло особенно сильно. Он застонал: раны и ушибы казались совсем свежими. Лаэллет рядом с ним прервался на обращенной к кому-то фразе и склонился, внимательно вглядываясь в лицо юного эльфа.

— Ты молодец. Очень сильный. Выздоравливаешь.

У губ опять появилась бутыль. Наль смутно понимал, что много пить нельзя, запас воды в любом случае ограничен, и с трудом отвернулся, еще не утолив жажды. Неосторожное движение причинило внезапную резкую боль. Он судорожно выдохнул, подобравшись.

— Осторожнее.

Лаэллет положил на лоб Налю прохладную ладонь. От этой успокаивающей заботы стало немного легче. Продолжился чуть слышный прерванный разговор. Обсуждали предстоящее большое нападение, о котором узнали из обрывков орочьих разговоров. Как оказалось, после битвы с троллями прошло чуть менее суток. Глаза привыкли к полутьме: щели фургона пропускали немного света. Слабые воздушные потоки изредка касались лица, разбавляя запахи пота, мочи и крови. Нужно было найти в себе силы тоже сесть, оглядеть оставшихся в живых товарищей, и с каждым мгновением заставить себя становилось все труднее. Через стенку повозки неразборчиво доносился говор орков и скрип колес.

— Они одурманены успехом и примутся за самые решительные меры, — говорил Лаэллет. — Вероятно, будут дожидаться подкрепления, чтобы брать Лаэльдрин. Именно в ту сторону мы сейчас движемся, — пояснил он Налю. — Теперь можно рассчитывать и на привлечение троллей. — В голосе его послышалась нескрываемая горечь.

Лаэльдрин, Белейшая Цитадель, или Пятиградье, соседнее с Исналором славное королевство. Страшной ценой удалось отстоять его в Последнюю войну — сражались от пристрастившихся к дурману ночного фрукта уличных менестрелей с нездоровым блеском глаз до каждого близкого к совершеннолетию мужчины королевской семьи. Было среди защитников и слишком много женщин. Однако теперь к большой опасности не готовы. Когда тролли, пользуясь тайными путями, обрушатся на крепостные стены с окрестных гор, вся надежда лишь на лаэльдринские патрули, что успеют заметить, объединиться и задержать эту смертоносную лавину ценой своих жизней, пока вестник мчится поднять тревогу в городах. А встреться ему на пути враг, надеется лишь на свою скорость — и Создателя.

— Господин, — подал голос Тирнальд из другого угла. — Вы не можете винить себя. Троллей не трогали около трех веков.

Лаэллет качнул головой:

— Командир всегда несет ответ за поход. Так или иначе, пока они стоят, необходимо попытаться бежать. — Он быстро оглядел остатки своего отряда. — Нас достаточно мало. Тихо уйти будет легче. Самые сильные должны добраться до Лаэльдрина и предупредить, слабых спрятать в недоступных троллям укрытиях.

— Орочья сволочь возвращается известным им путем. Значит, сможем пройти и мы, — согласился Веринн. Голова его была перевязана тряпкой.

Повозка остановилась. Эльфы притихли. Почти сразу кто-то отдернул полог, закрывающий выход, и в проеме показалась орочья физиономия.

— Увечных сюда! — гаркнул он.

— Здесь нет увечных, — возразил Лаэллет. — На поправку идут уже и наиболее раненые.

Объяснялись на орочьем кехер шаюке с примесью поврежденного общего языка. Наль уже начал привыкать к этому говору, звучащему из уст орков еще грубее и жестче, чем из уст эльфов.