«Мне кажется, я мог бы быть крупным писателем, если бы имел другой темперамент. По склонности я – кабинетный учёный, мне бы сидеть у себя в кабинете с книгами, больше мне ничего не надо. В жизнь меня не тянет… Часто, когда слушаю рассказы бывалого человека об его жизни… я думаю: „Эх, мне бы это пережить, – что бы я сумел дать!“» – признавался дневнику Викентий Вересаев за три года до смерти. Вряд ли эти слова справедливы. Вспомним о жизни и творчестве писателя, 155-летие которого отмечаем 16 января.

Если говорить откровенно, он полузабыт сегодня. На слуху разве что книга «Пушкин в жизни» и роль в судьбе Михаила Булгакова – по словам самого Михаила Афанасьевича, книга Вересаева «Записки врача» его «взволновала… на первом пороге трудной лестницы». И не только врачебной лестницы, надо полагать, но и писательской – булгаковские «Записки юного врача» написаны явно под влиянием «Записок врача» Вересаева.

Викентий Викентьевич Смидович (Вересаев – псевдоним) прожил долгую жизнь. Семьдесят восемь лет. Но дело не только в числе, но и в эпохах, свидетелем и летописцем которых он оказался.

Родился в Туле в 1867 году. Отец был врачом, а Викентий, увлекавшийся историей, поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, окончив который все же пошел по отцовским стопам – стал учиться на медицинском факультете в Дерптском университете.

С дипломом врача вернулся в родной город, некоторое время практиковал вместе с отцом, а потом уехал в Петербург, где больше пяти лет проработал в Городской барачной в память С. П. Боткина больнице, предназначенной для инфекционных.

Может быть, Вересаев посвятил бы себя медицине, оставляя писательским занятиям часы досуга, но обстоятельства сложились иначе. Во-первых, в 1901 году были опубликованы его «Записки врача», вызвавшие без преувеличения бурю. Медицинское сообщество ополчилось на автора – он нарушил этические нормы, показав будни врачей, причем в самом неприглядном виде, сгустил краски, попросту «оклеветал профессию». После этого врачом оставаться Вересаеву было сложно.

А во-вторых, в том же году его уволили из больницы и за участие в марксистских кружках выслали в Тулу.

К тому времени Вересаев был уже довольно известным литератором, получал крупные гонорары, а «Записки врача» буквально сметались с полок книжных магазинов. Поэтому он выбрал писательство.

Да, на закате дней Викентий Викентьевич называл себя «кабинетным учёным», но, скорее всего, ему хотелось таким быть. Судьба же не позволяла надолго засиживаться в кабинете.

В 1904 году его как врача запаса отправляют на Русско-японскую войну. Служит Вересаев в полевом передвижном госпитале, то есть в непосредственной близости от театра военных действий. Участвует в кровавой Мукденской битве, в свободные минуты знакомится с тем, что пишут его оставшиеся в России друзья.

«Мы читали „Красный смех“ под Мукденом, под гром орудий и взрывы снарядов, и – смеялись. Настолько неверен основной тон рассказа: упущена из виду самая страшная и самая спасительная особенность человека – способность ко всему привыкать. „Красный смех“ – произведение большого художника-неврастеника, больно и страстно переживавшего войну через газетные корреспонденции о ней». Так Вересаев вспоминал о восприятии участниками войны одного из лучших произведений Леонида Андреева.

Сам Вересаев писал в основном о том, что непосредственно пережил, увидел своими глазами. У него много «беллетристики» (если пользоваться определением Чехова), но главную ценность составляет то, что сейчас называется нон-фикшн. Обладая прекрасным языком, Викентий Викентьевич превращал очерки, статьи, воспоминания в настоящие художественные произведения.

Гражданская война застала его в Крыму, куда он поехал поправить здоровье (во время Первой мировой снова был военным врачом). Помогал красным подпольщикам, лечил, стал последним лауреатом Пушкинской премии (за переводы древнегреческой поэзии, кстати сказать), лежал на земле под дулом пистолета… Об увиденном и пережитом в Крыму написал в 1922 году роман «В тупике». Главы были опубликованы в журнале «Красная новь», но издать целиком произведение никто не решался. Один из большевистских вождей, Каменев, предложил почитать роман членам Политбюро. Выбрали выходной день – 1 января.

Собрались Сталин, Куйбышев, Дзержинский, Сокольников. Вересаев вспоминал: «Начал я читать. Стратегический мой план был такой: сначала подберу сцены наиболее острые в цензурном отношении, а потом в компенсацию им прочту ряд сцен противоположного характера». Примерно через час Каменев попросил заканчивать. «Нечего делать. Постарался подобрать для окончания несколько наиболее ярких в положительном смысле сцен, но все-таки в общем получилось такое преобладание темных сцен над светлыми, что дело мне представилось совершенно погибшим. Кончил. Жена сидела как приговоренная к смерти».

Началось обсуждение – «раскатывали жестоко». Спас положение Вересаева Дзержинский:

«– Я, товарищи, совершенно не понимаю, что тут говорят. Вересаев – признанный бытописатель русской интеллигенции. И в этом новом своем романе он очень точно, правдиво и объективно рисует как ту интеллигенцию, которая пошла с нами, так и ту, которая пошла против нас. Что касается упрека в том, что он будто бы клевещет на ЧК, то, товарищи, между нами – то ли еще бывало!»

Книга вышла, были переиздания. Правда, во второй половине 1930-х ее изъяли из публичных библиотек. Впрочем, на самом Вересаеве это не отразилось – он оставался в советской литературе живым классиком, чему способствовала его марксистская юность, ссылка. В литературные генералы его, правда, не произвели.

Последние двадцать лет Викентий Викентьевич, с одной стороны, ушел в прошлое – занимался Пушкиным, Гоголем, перевел «Илиаду» и «Одиссею», Гесиода, с другой, пытался художественно анализировать произошедшее со страной и людьми после революции, фиксировал то, что видел сейчас. Во время Великой Отечественной его эвакуировали в Тбилиси, и этот город запечатлен в коротких вересаевских рассказах.

В 1943 году ему присудили Сталинскую премию. Редкий случай – не за конкретное произведение, а «за многолетние выдающиеся достижения»… Умер в Москве через месяц после Победы.

Многие современники отмечали скромность Вересаева. Качество хорошее, но оно наложилось и на его творческое наследие. К нему редко обращаются нынче литературные специалисты, не говоря уже о простых читателях. А «Записки врача», «На японской войне», «Пушкин в жизни», «Гоголь в жизни», «В тупике», «Без плана», многие рассказы и очерки прочитать нужно, по моему мнению, каждому. Вересаев классик. Но – классик скромный.

Январь 2022

Оксана Васякина. Рана. – М., Новое литературное обозрение, 2021. – 280 с.

Через несколько дней станет известен лауреат премии «НОС». В коротком списке десять произведений, в том числе и «Рана» Оксаны Васякиной, жанр которой обозначить сложно. Повесть? Роман? Большой очерк? Исповедь?… Да это не столь уж важно. Важно содержание.

Я прочитал книгу Васякиной осенью прошлого года. Тяжелая это была для меня осень. И «Рана», тоже произведение очень тяжелое, безысходное, странным образом меня укрепило, что ли. Бывает так: когда тебе трудно и больно, узнаёшь, что другому человеку тоже трудно и больно, и отчаяние отступает. Ты не один, ты справишься, переживешь трудности, боль, горе. В этот раз я узнал, что есть такой человек через книгу, которую он написал.

Героиня «Раны» признается, что ей «стыдно писать эту книгу», но надеется: она поможет ей «запечатать» свою рану. Для этого, по сути, книги и должны писаться – чтобы запечатывать раны. Свои и, возможно, читателей…