На следующий день он снова пригласил Надю в гости. Наде было не до него. И в доброе-то время никогда не пошла бы к нему, ни одна, ни с кем-либо. Он лишь раздражал её. Но время шло, и женщина с ужасом думала, что дальше? А дальше экзамены и надо будет возвращаться домой. Как возвращаться? К кому? К мужу, который на её глазах трахался с чужой бабой? Чем ближе было время к экзаменам, тем больше её охватывало отчаяние. В очередной раз подошёл Николай Граханов, ласково заговорил с ней и снова позвал в гости. Надя подумала: «Может, и впрямь он до сих пор любит меня? Может, правы дед с бабкой: стерпится – слюбится?». Она никогда не верила в его любовь, но надо же хоть во что-то верить. Как говорят, утопающий за соломинку хватается…

Когда стемнело, Надя решилась, взяла дочку и пошла к Граханову. Он встретил их радостно, поставил на электроплитку чайник:

– Я уж не чаял увидеть тебя здесь. Проходи, проходи, я рад тебя, вернее, вас видеть.

За чаем он был разговорчив, любезен и весел. Надя коротко отвечала ему, лишь поддерживала разговор. Время было уже много, дочка уснула на руках матери. Граханов встал, протянул руки, хотел взять девочку:

– Не бойся, я её положу на кровать, пусть спит.

– Не надо! Мы пойдём домой, – отстранила Надя руки парня.

– Почему? Я что, вас чем-то обидел? – изумился хозяин комнаты.

– Мне не следовало приходить, – тихо сказала Надя.

– Да брось. Всё нормально. Я же вижу: с Николаем поссорились. Бывает. Оставайся. Ну, побудь ещё немного. Давай, давай я положу дочку-то.

– Я сама положу, – Надя подошла к кровати.

Как только женщина положила дочь и выпрямилась, оказалась в крепких объятьях Николая. Она попыталась вырваться, но парень тут же повалил её на пол, шепча:

– Как долго я об этом мечтал. Тихо, тихо, дочку разбудишь, испугается…

Надя отворачивалась от поцелуев Граханова и ужасалась тому, что натворила…

Николай отпустил её и с довольным видом сказал:

– Через неделю у нас с Валей свадьба. Ну, что же ты? Порадуйся за нас, как обещала, помнишь? Куда же ты? А я думал, тебе понравилось!

Граханов упивался местью и не скрывал этого. Надя проклинала себя за то, что, как пацанка, попалась в лапы негодяя. Она кусала губы, боясь зареветь в присутствии этого, которого ненавидела всей своей душой. Оделась, одела дочку и ушла. Когда пришла в свою общагу, некоторые девушки ещё не спали.

– Ни свет, ни заря, а мы всё гуляем!

Одна подошла и спросила:

– Где тебя черти носили?

– К отцу ходила, – отворачивая заплаканное лицо, соврала Надя, подошла к своей койке, положила спящую дочь и стала раздеваться.

Девушки разочарованно переглянулись и пошли к своим койкам. Все знали, что в районе у Нади живёт родной отец.

– Что ж он тебя ночью-то отпустил, да ещё с ребёнком. Я вижу, пешком шла. На машине не мог отвезти, что ли?

Надя поняла: аргументы серьёзные, могут не поверить, и решила рассказать об отце:

– Он бросил мать со мной, когда я ещё совсем маленькой была. Живёт с другой женой. Боится, как бы я чего не попросила у него…

– Вот гад! – послышалось с одной кровати.

Утром все ушли на экзамены, оставив своих детей няньке. Вдруг в комнату вошёл красивый молодой мужчина, няня спросила:

– Вам кого?

– Мне Наташу, вон ту кудрявенькую, она дочка моя.

– А, так вот она, а мама у вас на экзаменах!

– Знаю! – ответил молодой папаша.

Николай взял дочку на руки и стал с ней играть. Он приехал пораньше в расчёте перехватить жену, если она вдруг решит жить у отца. Он ничего не знал об их отношениях и предполагал, что может так статься. Няня тоже ничего не знала и от простоты душевной стала разговаривать с молодым папашей и рассказала, что вчера Надя ходила к отцу, и что тот выпроводил её вон, несмотря на то, что было уже совсем поздно.

– А раньше она ходила к отцу? – спросил Николай.

– Нет, никуда не ходила, с ребёнком-то много не находишься.

Надя получила новое удостоверение, теперь она была «Механизатор широкого профиля». Когда она зашла в комнату, забрать дочь, Николай встретил её с дочкой на руках:

– Я за вами. Поехали домой, жена, – нарочито с довольным видом сказал папаша, глядя на дочку. Надя молча повиновалась.

Дома Николай вёл себя так, как обычно, словно ничего не произошло. Надя же, наоборот, боялась глаза поднять на мужа. Не умела она ни хитрить, ни лукавить и не пыталась скрыть или спрятать своё отчаяние. Муж это видел. Казалось бы, ему от стыда надо глаза прятать, а тут наоборот – жена прячет. Что не так? Всё казалось так, как было: тепло, прибрано, еда приготовлена, дочка ухожена, на работу ходит, а как каменная. В постели после близости плачет. Что не так? Закрались в душу Николая сомнения, которые так и стремились перерасти в подозрения. Он не хотел верить этим подозрениям. Время шло, а поведение жены не менялось, и он решил съездить в район на разведку. Узнал, когда будет попутная машина, мол, в больницу надо, что-то желудок побаливает.

Когда в районе совхозная машина проехала пару домов далее здания с вывеской «Заготконтора», Николай попросил шофёра остановиться. Вылез из машины и попросил:

– На обратном пути подберёшь меня здесь?

– Подберу, – пообещал шофёр и поехал дальше по своим делам.

Николай зашёл в заготконтору, увидел небольшую очередь, но ждать не стал, на ропот людей ответил:

– Я по личному вопросу, – и, ни на кого не обращая внимания, прошёл внутрь.

– Это ты Егор? – из пяти мужчин по хорошей одежде догадался Николай.

– Встаньте в очередь, – не глядя на вошедшего, сказал заведующий заготконторой.

– Я по личному вопросу.

– Какая разница?

– Я муж Надежды Вишняковой, – сказал Николай.

– Слушаю тебя муж Надежды Вишняковой, – повернувшись к молодому мужчине, с раздражённым видом, сказал Егор.

– Щё ты наговорил моей жене? – спросил Николай.

– Я видел её лет шесть назад, так что – нет, твоей жене я ничего не наговорил.

– Ну, как говорится: на нет и суда нет! – членораздельно ответил заведующему заготконторой молодой мужчина.

Николай развернулся и вышел. Не было более ни сомнений, ни подозрений. Теперь он знал правду, только не знал, что с этой правдой делать и как дальше жить…

Проезжая через центральную усадьбы совхоза, Николай попросил шофёра остановиться. Вылез из машины и сказал:

– Не жди меня, поезжай.

Сам же подошёл к избе Николая Граханова, постучался в сени, на крыльцо вышел инструктор. Николай шагнул на крыльцо, взял его за грудки, сдёрнул с крыльца и прислонил спиной к стене сеней.

– Бить будешь?! – испуганно спросил Николай Граханов.

– Нет, не буду. Хотя надо, да руки об тебя, гниду, марать не хочется! Я пришёл предупредить: если хоть одна жива душа узнает, щё между тобой и Надежей было, если щё-то было – я убью тебя! и с твоей Валюхой сделаю то же самоё, щё ты сделал с моей женой! Ты меня знаешь. Понял?

– Она сама пришла… – попытался оправдаться инструктор, но договорить не успел, в то же мгновение Николай кулаком припечатал морду Граханова к стене, тот сполз по стене на землю и заскулил:

– Ты же сказал: не будешь бить!

– А я разве бью? Я просто погладил тебя одной ручкой. Надеюсь, ты меня понял? Не слышу. Не слышу! – Николай наклонился над Грахановым и поднёс кулак к носу.

– Понял! – часто моргая, завопил инструктор, сплёвывая кровь.

– Не слышу! – громко повторил Николай.

– Понял! – громче ответил Граханов На крыльцо вышла его мать и спросила:

– Никола, хто там прийшов, син?

– Друг, – ответил Никола.

– А чому ти на земли лежишь? – забеспокоилась мать.

– Спикнулся. Всё добре, мама, иди до дому.

Как только мать инструктора скрылась за дверью, одной рукой одним рывком за грудки, Николай поставил Граханова на ноги спиной к крыльцу, другой похлопал по плечу соперника:

– Ну, бывай, друг! – сказал Николай, сделав ударение на слове «друг». Граханов, как собачонка, заглянул ему в глаза, вытирая рукавом кровь с лица. Николай Грехов повернулся и пошёл прочь. Николай Граханов с облегчением вздохнул. Он понимал, что легко отделался, по всему могло кончиться значительно печальней для него, не выйди мать на крыльцо. С этого дня Граханов твёрдо решил идти работать в милицию.