Это открытие вполне подтверждало прежнюю догадку о природе миет-метских богов. Изваяния и фрески на стенах святилища выглядели реалистично, даже с некоторыми анатомическими подробностями, изображенных там чудовищ трудно было принять за чистую фантасмагорию. Перед Грачевым вновь возникли оскаленные морды "божественных", кости которых давно должны каменеть в недрах земли; проступили благоговейные лики жрецов, державших пальмовые ветви - и воины, погонявшие ударами палок назначенных в жертву. Он глядел на отблеск огня в воде и представлял происходившее тысячи лет назад. Вдруг поверхность озерка вспенилась и зашипела, словно клубок змей. Откуда-то из глубины приблизилась бесформенная тень. Прежде чем вода лопнула пузырем зловонного газа, Грачев успел промерзнуть страхом насквозь. Даже когда он невнятно повторил себе: "Здесь не может быть никого"! и усмехнулся, стирая брызги с лица, он все еще ждал, что над успокоившейся водой вот-вот появится уродливая голова с блестящей кожей и гипнотическим взглядом топазовых глаз. Разумеется, ничего подобного не могло быть: скопившиеся в подземных пустотах газы вышли наружу, а древний ящер был только его воображением, пробужденным мыслями о нем и неуютной тьмой.

Эвис окликнула второй раз, и он ответил, что прибор найден.

Дышать становилось тяжелее. Кружилась голова, к горлу подступала отвратительная тошнота. Поспешив осмотреть другие углы пещеры, он включил биор и прижал его к переносице, ощущая легкое пощипывание, а следом облегчение.

Через несколько десятков шагов стало ясно, что подземелье значительно превосходит размерами надстроенное над ним святилище. Извилистые ходы имели много направлений, возможно, уводили за пределы города. Следовать ими было равно самоубийству. Да и вряд ли здесь находилось что-либо привлекательное: может, кости других ящеров, обломки сорвавшихся при землетрясении глыб. Осмотрев несколько залов со стенами, изможденными трещинами, Грачев свернул к каким-то ступеням. Лестница вывела к спиральному ограждению, и там он увидел внушительную груду костей, но уже человеческих. Хотя возраст делал их только скоплением ископаемых останков, это зрелище отдавало чем-то демонически-жутким. Недалеко, у желоба, соединенного с каналом в толще стены, Андрей заметил высокую горку металлических предметов. Сейчас он не мог оценить бессмысленность или пользу этой находки: горло сдавливал спазм, а биор, мерцая ядовито-желтым, подавал тревожный писк. Он сгреб пригоршню разных вещей и, связав их узлом в тунике, поспешил назад.

- Где твоя "разумная осторожность", Грачев! - вскричала Эвис, едва он выполз на поверхность. Она подскочила к нему и еще больше встревожилась, разглядев лицо. - Да ты бледный, как смерть! Ты снова неверно активировал биор!

Отстранившись от ее помощи, он прошествовал к галерее и там, жадно вдыхая воздух леса, опустился на парапет. Не отступая, хронавт выхватила прибор и заставила его впрыснуть каплю антидота.

- Любопытство исключительно человеческий порок, - сказал он. - Как видишь, я перенял часть твоей глупости. Но ты-то пробыла там часа два с лишним. Объясни, Эвис Русс, мы из разной глины?

- Нет. Я, как лягушка, впала в оцепенение.

- Понимаю. Ты только притворялась мертвой. Притворялась, чтобы самой не уподобиться теням, блуждающим в этом склепе.

- Что ты там видел?

- А ты не догадываешься? Все прозаично: горы сокровищ, призраки и, к радости грабителя, дохлые драконы.

- Говори. Не надо ломать комедию.

- А я не приврал. Помимо останков человекоподобных, там два скелета каких-то диплодоков. Имеются основания предположить, что чудовища вымирать не собирались. Ты права: рисунки на стенах весьма натуралистичны. И мне это не нравится, Эвис Русс. В один момент я тоже оцепенел, как лягушка в замерзшей луже. Я долго ожидал следующего удара сердца и вспоминал "Моление Хифа". Блеснуть перед тобой аттлийской образованностью?

Она молча кивнула. Грачев усмехнулся и, устроившись в позе чтеца, продекламировал: "… А впереди лежала земля, где властвовали над человеком драконы да демоны ужасного вида. Племя, живущее в страхе, давало чудовищам золото и жен своих лучших - все, чем хвалились они и чего стало мало. Каждый с нами пришедший видал скорбную цену тех подношений. Видел и плакал слезами тяжелыми, лил их к подножью Черного Камня. Однако же, в Дни Хии-Хеф жадные боги не помнили данной им жертвы…"

- "… Ни твердые стены, ни заклятья огнем не сберегали род чужих человеков от ярости гороподобных чудовищ…", - добавив несколько строк, Эвис повернулась к пандусу, начало которого сторожили высокие диоритовые фигуры. Даже тысячи лет не изменили их облик. В линиях глубокого рельефа еще поблескивала позолота красного и фиолетового отлива; когтистые лапы подминали землю под могучее и по-змеиному гибкое тело.

- Некоторые виды ископаемых ящеров исчезли не так давно, - сказала хронавт. - Их останки, возрастом не старше Человека Разумного, находили в Индокитае, во влажных лесах восточной Африки. Аттина, тем более Ильгодо для нас совсем белое пятно. Мы практически ничего не знаем о составляющих устоявшегося здесь биоценоза.

- По-твоему, даже высокая наука не отрицает, что мы в объятиях чудовищно затерянного мира.

- Когда предки аттлийцев мигрировали в поисках земли, где будет милость, на их пути было много препятствий. Вокруг бесились демоны, сотрясая землю, разрушая горы. С неба обрушивались реки воды и огонь. Когда же явились драконы с железными головами и стали пожирать слуг Прародителя, и, казалось, всех их ждет смерть, они упали со страстной молитвой. Представь себе, тогда вмешался Атт. Он молвил слова тайной силы, и гороподобные твари стали меньше малого камня; пугливо и прытко расползлись они в травы, канули в мутную воду.

- Любопытная версия происхождения ящериц… Все же есть опасения, что колдовство Прародителя подействовало не на всех рослых рептилий.

- Если повезет, мы ее увидим живого экнеозавра.

- Если повезет? Отсутствие инстинкта самосохранения только твоя болезнь или квинтэссенция далекого времени?

Эвис подняла погашенный факел и шагнула к проходу в зал с изваянием миет-метского бога.

- Я должна спуститься туда сейчас.

- Нет. - Грачев властно остановил ее. - Может быть, завтра вместе. Все, что ты увидишь там, я могу описать двумя словами и даже кое-что показать. - Он потряс тяжелый узел, звякнувший металлом.

- Что это?

- Золото. Ты же просвещена: древние прикармливали им драконов, и дыхание последних горячело до температур сталеплавильного горна.

Андрей зашагал к восточной части галереи, куда падали лучи утреннего солнца. Смахнув сор с парапета, он принялся неторопливо выкладывать добытое им в подземелье: фигурки людей и животных. Большей частью это были грубые отливки, но некоторые, инкрустированные бериллами, густо-синими аметистами, казались не лишены красоты.

- Похоже, предки иетсинцев слыли очень богатыми людьми. - Грачев торжественно поставил перед фигуркой слона, яйцеобразный хризолит и с улыбкой взглянул на Эвис. - Тебе нравится? Если взять тысячную часть драконьих сокровищ - это будет приличным состоянием.

- Ты собираешься забрать жертвенное золото?

- Твой кошелек худоват, а блестящие вещицы - приятный груз.

- Бесполезный груз. Для аоттов золото - просто металл. А в стране Единорога нам требуется купить только лошадей. Вполне достаточно моего худого кошелька. Разумнее - не трогать мертвые сокровища.

- Да. Разумеется, в большом количестве золото для нас бесполезно, - согласился Грачев.

Он разглядывал миниатюрную статуэтку женщины, то переводил взгляд к привораживающе огромному хризолиту, потом сгреб все одним движением на пол.

- Если желаешь, мы возьмем по одной статуэтке на память, - предложила хронавт.

- Выбери сама. Или подожди: в той куче наверняка найдутся вещи занимательнее.

Они пробыли в Миет-Мет еще шесть дней, исследуя руины и холмы вокруг.

Грачев не торопил Эвис с уходом. После изнурительного пути по болотам, смертельных бед, сопровождавших их от южных степей, оседая жизнь стала ему приятна. Утром он отлучался проверить силки, устроенные за бамбуковой рощей, набрать плодов и ягод, остальное время сопровождал Эвис, сам воспаляясь энтузиазмом исследователя. Его наблюдательность, умение по незначительным деталям восстанавливать картины прошлых событий стали значительной помощью в постижении тайны Миет-Мет. Однако истинно вникнуть в основу древней культуры, понять причины ее падения возможно было, лишь расшифровав неведомые письмена. Они встречались на каждом шагу: на фресках, стволах колонн, испещряли плитки обожженной глины. Хранившиеся тысячами во внутренних залах, они были высечены твердым резцом на тяжелых базальтовых плитах и по-прежнему дразнили молчанием.