– Брэндис, – предупредил Риджли. – Нам придется его убить.

– Ее убили в карете, – покачал головой Кристиан. – Отсюда ты не могла раньше нее попасть в карету.

– Могла. Ей мешали юбки, а я была одета, как сейчас, и поехала верхом.

– Но твоя нога?

Брэндис усмехнулась, словно разговаривала со слабоумным:

– Подвернула, выпрыгивая из кареты.

В ту ночь ее привез домой Риджли. Несчастный случай на верховой прогулке. Значит, на ней была кровь убитой.

– И вы покрывали ее, распуская сплетни про Рейна? – спросил граф.

– Я любил ее, – пожал плечами лейтенант и шагнул в сторону, уходя из-под прицела.

– Лжешь! – Брэндис задохнулась от возмущения. – Ты хотел, чтобы он заплатил за то, что унизил тебя! Ты не мужчина, ты не способен встретиться с ним у барьера, правда, Дагги? Поэтому решил отобрать у него Кэтрин. Но она тебя отвергла, жалкий трус, и, не имея возможности отобрать у Монтгомери любовницу, ты в отместку отобрал у него свободу!

– Брэндис, скажи, что ты не убивала ее, – взмолился Кристиан.

– Кучер был пьян. Не составило труда отвлечь его…

– О Боже!

– Ради всего святого, женщина, замолчи! Из глубины комнаты выступил Рейн.

– Она не убивала Кэтрин, это сделал он.

Риджли метнулся к двери, но прежде чем кто-нибудь успел броситься в погоню, лейтенант попятился. Ему в лоб был направлен пистолет.

– Поднимите руки, лейтенант, – сказал Расти и кивнул Рейну. – Думаю, ты прав. У нее недостаточно сил, чтобы так перерезать горло.

– Брэндис, вы отвлекали кучера, пока лейтенант забирался в карету? – спросил Рейн, и та по-детски кивнула.

– Брэнди, ни слова больше! – крикнул Дуглас Риджли, но сержант прижал дуло к его шее.

– Милая, – сказал Кристиан, – отдай мне пистолеты.

– Не давите на нее, – прошипел Рейн.

– Брэндис, дорогая, положи их, – попросил лейтенант, сжав кулаки.

Она начала поддаваться, и Риджли бросился вперед. Девушка выстрелила, он упал на колени, его лицо выражало крайнее удивление, а она с не меньшим удивлением смотрела, как он сползает на грязный пол. Брэндис медленно подняла голову, взглянула на замерших мужчин и выстрелила себе в висок.

Застонав, Кристиан отвернулся.

Рейн посмотрел на девушку и закрыл глаза.

– Джентльмены. – В комнату вошли судья и лорд Генри, сопровождаемые Темплом.

Сэр Генри старался не глядеть на умершую.

– Примите мои глубочайшие извинения, мистер Монтгомери, – сказал он. – Смею заверить, что полное возмещение убытков…

Ледяной взгляд Рейна был настолько выразителен, что он попятился.

– Мне ничего от вас не нужно. Ни от вас, ни от Англии. Только оставьте меня в покое.

Рейн повернулся к графу и обнял его за плечи.

– Боже мой, она была так застенчива и мила, – растерянно пробормотал тот.

– Они ее обманывали, Кристиан.

Тем временем сержант прикрыл тело девушки старым одеялом, и Рейн невольно задержал взгляд на ее ногах, затем посмотрел на ноги Риджли. По спине у него побежали мурашки. Он наклонился, провел рукой по хорошо выделанной коже, попытался разобрать инициалы, но стертые буквы не поддавались расшифровке.

– Чьи это сапоги?

Кристиан моргнул и оторвал взгляд от своей подопечной.

– Мои. Я отдал их конюхам.

– Когда?

– Месяц назад или раньше. – Граф нахмурился. – Вероятно, она отдала их Риджли?

– Вероятно.

Рейн направился к лошади и, не дожидаясь Расти и Темпла, поскакал домой. К жене.

Горизонт заливало оранжево-красное зарево, столб белого дыма вздымался в небо, словно большой кулак, пытающийся наказать за что-то ночь. Огонь пожирал его дом: языки пламени, похожие на когти, раздирающие живую плоть, лизали стены. Рейн на ходу соскочил с коня и побежал к ступенькам, а испуганное животное метнулось прочь от огня и дыма.

Снаружи никого не было. Дверь заперта.

Он ударил в нее плечом, затем они с Расти вдвоем разбили толстый английский дуб, и на них обрушилась волна пламени и обжигающего воздуха. Рейн позвал Микаэлу.

– Иди туда! – сказал он, махнув в сторону коридора. Расти, прикрывая от дыма рот и нос рукой, двинулся внутрь, к нему хотел присоединиться вбежавший в дом Темпл.

– Вынеси его наружу, – сказал Рейн, указывая на Фади, который лежал возле лестницы. – Обойди дом и посмотри, можно ли войти через кухню!

Темпл взвалил убитого на спину и нырнул в объятую пламенем дверь, а Рейн бросился в кабинет, молясь, чтобы Микаэла оказалась там. Сердце замирало в груди, легкие готовы были разорваться при каждом вдохе, он яростно переворачивал горящую мебель, боясь, что за следующим предметом может оказаться тело жены.

– Микаэла! – кричал он, пока не охрип.

Потом наткнулся на что-то мягкое, с трудом разбросал мусор и нашел Микаэлу, скорчившуюся под письменным столом. Рейн подхватил жену на руки и бросился сквозь огонь прочь из дома. Пламя обжигало спину, он споткнулся, упал и покатился по земле, крепко прижав жену к себе в попытке защитить.

Он уложил ее на спину, откинул ей волосы с лица. Она не дышала.

– Микаэла! Ради Бога, пожалуйста, не надо! Пожалуйста, любимая, прошу тебя! – Рейн тряхнул жену, ее голова бессильно свесилась набок. – Микаэла! Черт побери, женщина, неужели ты хочешь и теперь отвергнуть меня!

Он прижался губами к ее рту, вдыхая в нее воздух и силы. «Вернись, любимая, вернись ко мне, дыши», – заклинал Рейн.

Она выгнулась, зашлась в приступе кашля и перевернулась на бок.

– Господи, я думал, ты умерла. – Прижав к груди, он стал покачивать ее, гладить по голове.

– Именно это и произойдет, – задыхаясь, ответила Микаэла, – если ты не перестанешь меня душить.

Она сделала глубокий вдох, ее безмятежное выражение сразу напомнило Рейну о том, какой безжизненной она была всего несколько секунд назад.

– Ты до смерти испугала меня.

Микаэла посмотрела на него, и что-то болезненно сжалось у нее в груди. Его лицо почернело от сажи, на волосах лежал белый пепел, но взгляд был ясным и внимательным, словно Рейн пытался найти в ней какие-то изменения.

Она дотронулась до его щеки, и он уткнулся лицом в ее ладонь.

Раздался треск, западная стена дома рухнула.

– Кабаи? Где Кабаи? И Энди. – Она схватила мужа за руку и села. На лужайке было восемь из двенадцати человек. – Энди пропал. Я их не вижу. Он еще внутри. – Микаэла попыталась встать, но он удержал ее.

– Ты с ума сошла?

– Перед тем как начался пожар, Кабаи пошел наверх за пистолетами. Он там.

Рейн с трудом поплелся к дому, но в это время начали рушиться перекрытия, окно столовой разлетелось вдребезги, из пролома выпала человеческая фигура, ударилась о землю и откатилась в сторону.

Рейн оттащил человека подальше, и когда Микаэла опустилась на колени рядом с ними, перевернул тело.

– Кабаи! Ох, Кабаи, почему ты не выходил?

Он протянул ей деревянный ящик, который прижимал к груди.

– Я живу, чтобы служить, моя госпожа.

– Мы еще обсудим, как далеко ты должен заходить в желании доставить мне удовольствие. – Она вытерла подолом юбки сажу с его лица. – Тебе известно, что я довольно уступчивый человек?

– С каких это пор? – усмехнулся Рейн и лег на землю.

– Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым. – Ее взгляд говорил о том, что серьезный разговор еще впереди.

– А ты могла бы сделать то же самое к моему приезду.

– Столько прекрасных вещей сгорело, – нахмурилась Микаэла.

– Их можно заменить. А тебя – нет.

Рейн провел большим пальцем по ее губам, приподнялся на локтях и поцеловал жену.

Кабаи тихо кашлянул, поднялся на ноги и жестом показал, что они могут продолжать.

Микаэла окинула его внимательным взглядом. Штаны прожжены на бедре, изорванная рубашка почернела от копоти.

– Ты не ранен?

– Со мной все будет в порядке. – Он даже не взглянул на свою обожженную руку.

– Нужно посмотреть, как остальные. – Рейн открыл ящик, проверил, заряжены ли пистолеты, затем протянул один Микаэле. – Возможно, эти мерзавцы еще тут.