– Может, зря я тебя учу? Может, место твое среди малышни и женщин?

Воин говорил, а Тимур глядел волком, но продолжал молчать, пока тэн не переключился на обидчиков. Маргарита, в которой снова проснулся врач, уцепила Тима за локоть и потащила промывать боевые раны.

– Из-за чего на самом деле-то подрались? – спросил Виктор позже, в доме.

Девушка отвлеклась, споласкивая тряпочку, и мальчишка перестал шипеть от касаний.

– Я уже говорил, – хмуро отозвался Тимур. – А еще они к Мие приставали.

– Чего?!

Старшие девушки переглянулись, уставились на девочку. Та опустила ресницы.

– Того! Два придурка ее зажали в углу. Я что, в стороне должен был стоять?!

– Нет, конечно, – сказал Виктор, проклиная в душе внезапную прилипчивость местных. – Молодец, что вступился. И что про Мию болтать не стал. Ни к чему ей внимание лишнее.

– Не дурак же.

Витька глянул на девочку.

Маленькая, худенькая, вечно взъерошенная, словно большеглазая испуганная птица. Может, ее светлая хрупкость и по вкусу местным, но ребенок же, как ни глянь – ребенок! Да, четырнадцать лет здесь «самый возраст», особенно в глухих деревнях, но не для всех же. Алина всего на год старше, а Соня на два, но обе уже девушки, и по фигуре, и по мозгам. А тут – невинность полнейшая, а сволочи эти туда же, додумались! Зря он им по шее не надавал, ой зря!

Рита взялась перебирать волосы девочки, нашептывая что-то едва слышное. То ли успокаивала, то ли наговор читала – не понять. Линда присела на корточки, спросила, глядя снизу вверх:

– Первый раз полезли?

– Нет.

– И давно?

Мия замялась.

– Через два дня после той ночи. Ну, когда я к грену Лусару ходила. Они… просто задевали, будто случайно, спрашивали, часто ли по ночам гуляю и где, смеялись. Не постоянно, но… неприятно. Старались застать одну. А сегодня прицепились так… всерьез. Я хотела уйти, но Йон схватил за руку. Больно. А Тим вступился. Вот как-то так.

Мальчишка опять смотрел волком, девочка терзала платок.

– Милая, почему ты раньше нам не сказала? – спросила, наклоняясь к ней, Рита.

Девочка подняла голову, ясные голубые глаза взглянули прямиком в Витькины синие.

– Не хотела вам лишних хлопот доставлять. У вас и так их полно.

Парень мысленно чертыхнулся. Вечно загруженный, он забывал про ее особый дар, эмоциональную чувствительность, общался будто с нормальным человеком. И добрая девочка решила не грузить, жалуясь, а справляться со всем сама. Не вышло.

– Я нормальный человек, – сказала она, будто отзываясь на его мысли. – Только… не надо меня жалеть, я… не люблю этого.

– Извини.

– Ты не со зла, я знаю. И… ребят, спасибо вам за заботу, но, может, хватит обо мне думать? Кажется, Тимуру вы нужнее.

Рита нахмурилась, но отстала. Линда тоже поднялась, отошла в сторону вместе с Виктором.

– Не нравится мне это все, – прошептала она. – Надо с девчонками поболтать. Мало ли, вдруг кого проглядели. Не хочу об этом думать, но… ведь могли! Цветник у нас еще тот, чего только Алина с Сонечкой стоят! И ведь слова не скажи, огрызаются. Ох, Вик, что-то не по душе мне роль жандарма.

– Ты справишься.

– Ты так веришь в меня?

– Тебе деваться некуда.

Рыжая фыркнула, но улыбнуться он ее заставил.

– У меня много талантов, конечно, но общение с девочками-подростками – не мое.

– Мне казалось, ты не настолько стара, чтобы забыть, каково это.

– Эй ты! Стара? Серьезно? Мне двадцать вообще-то!

– Целых двадцать? Хм…

Парень улыбнулся широко и сделал шаг назад.

– Думаю, нам стоит поесть, – сказал он и отправился на хозяйственную часть. – Ужин-то пропустили.

– Ви-ик, – с угрозой в голосе протянула Линда и ринулась следом.

Нагнала у стола и хотела толкнуть в плечо, но едва не снесла котелок, потому как парень увернулся и направил девушку вперед. Перехватил в последний момент, развернул, пальцы легли на ее запястья. Она качнулась, и он шагнул, прижимая к столешнице.

Застыли, уставившись друг на друга. Близко, очень близко. Непослушные рыжие пряди возле лица, распахнутые в удивлении глаза, чуть приоткрытые губы. Биение пульса девушки под его пальцами – рукава рубашки закатаны, обнажая нежную кожу… будто приглашая огладить ладонями. И запах: ромашка и полынь, и капелька медового донника – совсем как степь, нагретая жарким летним солнцем.

Черт, и что у него в голове?!

Линда уперла ладони в его живот, толкнула легонько, и он будто очнулся. Шагнул назад, нервно хмыкнув. Во взгляде рыжей светился… интерес?

– Не надо так, – шепнула она. – А то подумаю лишнее, потом отвечать придется… Ожиданиям моим соответствовать.

Скользнула мимо него, загремела посудой. Витька поворошил угли в очаге, подкинул щепы и веточек покрупнее. Глянул на ее спину. Фигуры под мешковатыми рубахой и штанами не видно, волосы стянуты веревочкой, но часть выбилась и распушилась огненным ореолом.

Нет, ну и что на него нашло? Да, красивая, интересная, но… не время, не место. Отвлекся от мыслей о Мие, называется!

Девушка, не оборачиваясь, промурлыкала:

– Вик, ты не знаешь, может, грен Лусар в воду что-то добавляет? И местным, и… неместным тоже.

Ну не зараза ли?

– Ты его, главное, не спрашивай. А то добавит, эксперимента ради.

– Лады.

Маринина стряпня хоть и не шла в сравнение с Риткиной, но с голодухи показалась дивно вкусной. Маргарита от еды отказалась, Тимур поклевал немного, морщась каждый раз, как приходилось открывать рот. А Мия все смотрела то на парня, то на девушку и кривила губы, пытаясь сдержать улыбку. Витька подмигнул, призывая в сообщники, и девочка серьезно-серьезно кивнула.

Южный ветер принес в деревню лето, полное зелени, запахов и птичьих трелей. Солнце, как по расписанию, каждый день заливало лучами двор, сквозь окна и открытые двери пробираясь в дома. Настроения царили совсем несерьезные, девчонки цвели, парни их подначивали. С местными полторы недели уже не было ни стычек, ни прочих острых моментов. Они и раньше не торопились идти на контакт, а теперь ребят будто сторонились.

А Йон с товарищем, имя которого Линда так и не узнала, из деревни уехали. «К дальним родственникам», как сообщили ребятам. Тимур нахмурился, стискивая кулаки, Витька скривился, а остальные приняли как данность.

И забыли про них.

Жизнь джеррцев вошла в колею, наполнив дни работой в поле и на заготовках, бесконечной возней в домах и маленьких огородах, охотой, уходом за козами и прочей скотиной. Ребят тоже занимали с утра и до ночи, только совершенно иными вещами.

Уроки джерра и эйлата, грамота, рассказы про быт, обычаи и законы. Травничество и основы магии для всех и углубленное их изучение для «избранных». Два урока верховой езды и три вылазки в лес, на «полевые» занятия. Времени на дежурства по кухне, стирку, уборку и прочие бытовые дела почти не оставалось, и Хильда пообещала выделить пару девушек в помощь.

Они и вправду прибыли – уже дней через пять. Три: две светловолосые джеррки среднего возраста и одна помоложе, темненькая и симпатичная, чем-то похожая на Ивара, уроженца Лиосса. Приезд стольких женщин разом всколыхнул живой интерес в мужской компании. Но старший маг быстро интерес этот остудил, заявив, что прибывшие хоть и тиры, то есть рабыни, но приехали они по делу и вообще собственность грена.

Линда не могла определиться со своим отношением к рабству в этой стране. Конечно, сам факт был ужасен, и мысль о том, что один человек может владеть другим, вызывала злость и отторжение. И все же тиры здесь обладали правами несколько большими, чем рабы, например, в Таэллии, сердце Империи. Джерр, дикий край бесконечных лесов, озер и гор, во многом был свободнее прогрессивного мира.

А еще где-то глубоко внутри девушки жила подленькая радость, что сама она свободна. Возникновению этой радости поспособствовал грен Лусар. Как-то раз он, разозленный упрямством Линды, обрисовал в красках, что было бы с ней, бездарной, останься она у торийцев. Впечатлило даже ее, а уж Соня, которая невольно подслушала разговор, и вовсе начала икать.