Полковник Босток сказал:

— Жуть…

— Да, сэр. Но именно тогда Марк Парадайн и оставил здесь отпечатки — не раньше чем в двадцать минут одиннадцатого, вечером в среду. Ни в какое другое время он этого сделать не мог.

Мисс Сильвер кашлянула.

— У мистера Марка Парадайна требовали объяснений, инспектор? Приглашая меня сюда, он откровенно сказал, что находится под подозрением. Я предупредила, что не стану участвовать в сокрытии улик и что моя главная обязанность — приложить все усилия для выяснения правды. Он ответил, что именно потому и прибег к моей профессиональной помощи. Вам известно, что ежедневник принадлежит ему?

— Что?! — воскликнул полковник Босток.

— Это новогодний подарок от мисс Парадайн, — продолжала мисс Сильвер. — Мистер Амброз, мистер Пирсон и оба племянника получили по записной книжке. Подарки раздавали в гостиной после ужина в среду вечером. Ежедневники были разного цвета. Синий достался Марку.

— Господи помилуй!

— Я бы сказал, что можно ставить точку, — заметил Вайнер.

Мисс Сильвер взяла со стола записную книжку.

— Одну минуту, полковник Босток. Книжка новенькая, но вы видите, что она легко открывается. Если вы с инспектором посмотрите внимательно, то, несомненно, согласитесь, что ее перегнули, чтобы оставить открытой на определенной странице. На странице с датой «1 февраля».

— Да, мы заметили, — сказал Вайнер. — Кстати говоря, здесь такой же отчетливый отпечаток, как и на переплете. Немного странно, что отпечатки Марка Парадайна внутри и снаружи, как и отпечатки Джеймса Парадайна, и всякий раз, когда они перекрываются, отпечатки Джеймса Парадайна оказываются сверху. Похоже, они обсуждали эту дату, и Марк протянул ему ежедневник, чтобы тот сам посмотрел. Что касается объяснений, я бы предложил вызвать мистера Марка Парадайна сейчас же. Я спрошу, не возражает ли он против вашего присутствия, но, поскольку он сам вас пригласил, вряд ли он откажет. Если он желает, чтобы вы находились здесь, остальные родственники вроде как должны последовать примеру, если вы понимаете…

Мисс Сильвер понимала. Она слегка склонила голову и вежливо ответила:

— Очень любезно с вашей стороны.

Инспектор позвонил и пригласил Марка Парадайна. Тот вошел с видом человека, который давно не спал и держался из последних сил. Он был менее мрачен и насуплен, чем накануне, а лицо свидетельствовало о его строгом самоконтроле. Если мистер Марк и опасался, что ему грозит арест, то неплохо владел собой.

Полковник Босток сказал:

— Здравствуйте, Парадайн. Садитесь.

Вайнер добавил:

— Доброе утро.

Оба остались сидеть, ни один не протянул руку. С самого начала они демонстрировали, что разговор предстоит официальный.

Марк сел напротив мисс Сильвер. Четверо за столом — трое на службе закона и один, уже как будто примеряющий на себя роль подсудимого.

На лице полковника Бостока словно были написаны слова: «Очень, очень неприятное дело». Он кашлянул и спросил:

— Не возражаете, если я задам несколько вопросов?

— Ничуть.

— Вы не возражаете против присутствия мисс Сильвер? Если не ошибаюсь, вы сами ее пригласили.

— Нет, не возражаю.

Полковник Босток посмотрел на инспектора.

— Ладно, Вайнер, приступайте.

Инспектор повернулся к Марку, держа в руках записную книжку.

— Это ваша вещь, мистер Парадайн?

Марк, нахмурившись, посмотрел на ежедневник.

— С чего вы взяли?

— Нам известно, что в среду вечером мисс Парадайн раздала в качестве новогодних подарков четыре записные книжки. Насколько я знаю, синяя досталась вам. Я прав?

Марк слегка насторожился.

— Да, — ответил он.

— Подарки были вручены в гостиной, когда вы присоединились к дамам?

— Да.

— Вы не приходили сюда в промежутке между вручением подарков и той минутой, когда уехали? То есть примерно без четверти десять?

— Нет.

— Тогда, мистер Парадайн, объясните, как получилось, что книжку нашли здесь, на столе, когда на следующее утро, в четверть двенадцатого, прибыла полиция? На ней отпечатки ваших пальцев и пальцев покойного мистера Парадайна — на обложке и на странице с датой «1 февраля», на которой книжка была открыта. Есть ли у вас объяснение, которым вы могли бы поделиться с нами?

Марк взглянул на мисс Сильвер. Та смотрела на него совершенно спокойно. В ее глазах читалось ободрение — так учитель поощряет робкого ученика. Марк и сам не знал, отчего вдруг ощутил прилив уверенности.

— Да, полагаю, есть. Лучше я просто расскажу, что случилось.

Полковник Босток вновь откашлялся:

— Мой долг, Парадайн, предупредить, что все сказанное вами может быть записано и использовано против вас.

Марк взглянул на начальника полиции с легким подобием улыбки:

— Спасибо, сэр… но я объясняю, а не сознаюсь. Я вернулся к себе, в Берлтон-Мэншн, и снова вышел, как уже говорил инспектору. Я, впрочем, не удосужился рассказать ему, куда ходил, но, видимо, рано или поздно это должно было выясниться. Я вернулся сюда, решив повидаться с дядей. Но, учитывая то, что он сказал за ужином, я не хотел, чтобы остальные узнали об этом.

— Господи помилуй! Вы вернулись сюда и видели мистера Парадайна?

— Да, сэр.

— Как же вы вошли?

— Я открыл дверь старым ключом.

Полковник Босток издал странный неопределенный звук. Инспектор же спросил:

— Не объясните ли, зачем вы хотели встретиться с мистером Парадайном?

Марк нахмурился:

— Сейчас расскажу. Я долго ждал, когда мне позволят покинуть фирму, чтобы поступить в авиацию. Но дядя неизменно отказывал. Надо сказать, решение зависело не только от него. Правительство вряд ли отпустило бы меня — разве что дядя сказал бы, что готов обойтись без моих услуг.

Полковник Босток пристально взглянул на Марка:

— Вы ведь занимаетесь исследованиями?

— Да, сэр.

— Продолжайте.

— Дядя упорствовал. Вчера вечером я пришел сюда, чтобы сказать: у него нет иного выхода. Вот и все.

— Почему?

— Это личное.

— Не объясните?

— Нет, сэр. Смерть дяди все изменила. Теперь я и не надеюсь уехать.

Вайнер, внимательно посмотрев на Марка, спросил:

— Какого рода разговор состоялся у вас с мистером Парадайном? Он был дружеским?

— Да. Дядя согласился отпустить меня. Вот почему записная книжка открыта на первом февраля. Я кое над чем работаю сейчас… и сказал, что закончу через месяц. Тогда он попросил подождать еще месяц и снова встретиться с ним. Я уточнил: «Через четыре недели, считая с сегодняшнего дня?» Он ответил: «Нет, отсчитай календарный месяц». Я вспомнил про ежедневник, который тем же вечером подарила тетя, достал его из кармана и нашел листок с первым февраля, чтобы взглянуть, какой это день недели. Потом я протянул книжку дяде, и он сказал: «Договорились — если ты не передумаешь».

— И что же потом?

— Я пошел домой. Я и не знал, что оставил книжку здесь. Даже не вспоминал про нее.

— Когда именно вы ушли?

— Не знаю… наверное, где-нибудь в половине двенадцатого.

— Кто-нибудь видел, как вы приходили или уходили?

— Кажется, нет.

Вайнер, помедлив, продолжил:

— Мистер Рэй и мистер Пирсон спустились в столовую в половине двенадцатого. По словам мистера Рэя, ему показалось, что захлопнулась входная дверь, когда он вошел в зал. Это совпадает со временем вашего ухода.

— Да.

— Мистер Парадайн… как вы расстались с дядей? По-дружески?

Мисс Сильвер увидела, как на смуглой щеке Марка дернулась жилка. Темные брови сдвинулись.

— Да, — ответил он.

— Джеймс Парадайн был жив, когда вы ушли?

Глаза под насупленными бровями на мгновение сверкнули. После долгой паузы Марк Парадайн произнес:

— Да.

Мисс Сильвер нарушила воцарившуюся на какое-то время тишину негромким покашливанием.

— Мистер Парадайн, не могли бы вы сказать, что находилось на письменном столе, когда вы пришли сюда в среду вечером?