Он коротко ответил:

— Я не собираюсь ни с кем советоваться, я готов принять ответственность на себя. Я хочу, чтобы вы занялись расследованием. Поедемте туда немедленно.

Мисс Сильвер посерьезнела.

— Вы абсолютно уверены?

Марк в нетерпении кивнул:

— Да, я уверен. Я хочу, чтобы вы поехали. Лидия права, надо во всем разобраться. Я прекрасно понимаю, что у детектива, который живет в доме, больше шансов, чем у полиции.

Мисс Сильвер кашлянула.

— Вы должны уяснить, мистер Парадайн, что мое положение будет неофициальным и что я не стану участвовать ни в чем, чего не одобрила бы полиция. Могу я спросить, кто расследует это дело?

— Инспектор Вайнер.

На ее лице появилась заинтересованность.

— Правда? Я слышала о нем от своего давнего ученика, Рэндала Марша, инспектора в Ледлингтоне. Он считает мистера Вайнера очень способным человеком. — Она поднялась с видом учительницы, которая отпускает класс после уроков. — Значит, мы договорились. Тогда я пойду собираться и скоро вернусь.

— Ты привел сюда детектива? Сюда?! — Мисс Парадайн побелела. Хозяйка дома вполне владела собой, но ее глаза сверкали, а в голосе звучала сталь.

Марк, стоявший у входа в гостиную, окинул взглядом родственников и ответил:

— Да.

Здесь собрались все, кроме Альберта Пирсона. И все смотрели на Марка — Фрэнк Амброз мрачно нахмурился, Бренда была бледнее обычного, ее взгляд перебегал туда-сюда, Дики вытянул губы, словно для неслышного свиста, Элиот смотрел сурово, а Грейс Парадайн — с таким гневом, который Марк наблюдал лишь пару раз в жизни. Лишь на лице Лидии читалось некоторое поощрение. Она встретилась взглядом с Марком — глаза ее улыбались — и быстро отвернулась. Она подумала: «Сейчас будет мясорубка. Бедный Марк».

Никто не садился. Грейс Парадайн сказала:

— Не знаю, о чем ты вообще думал. Немедленно отошли его.

Марк остался стоять у дверей. Он сказал:

— Нет. — И добавил: — Это женщина, тетя Грейс. Мисс Сильвер.

Она повторила с не меньшим гневом:

— Отошли ее немедленно.

— Не могу. Простите, если мой поступок вам не нравится, но я принял решение. Понимаю, что вы все не в восторге, но в доме произошло убийство. Насколько я могу судить, только убийца станет возражать против присутствия человека, способного распутать преступление. Я не утверждаю, что дядю Джеймса убил один из нас. Но полиция думает иначе. Я надеюсь, детективы ошибаются. Я привез мисс Сильвер сюда, поскольку считаю: это возможность узнать правду. Полагаю, мы обязаны ее узнать. Сейчас мы под подозрением. Самостоятельно разобраться невозможно, потому что мы в центре заварушки и не знаем, как ситуация выглядит извне. Полицейские подозревают всех, у кого нет алиби. Они будут копать, пока не найдут подходящий мотив. Мисс Сильвер сказала, что расследование убийства похоже на Судный день. И она абсолютно права. У большинства людей есть то, что они не желают выставлять на свет божий. Но что толку? Мы все равно ничего не сумеем скрыть. Это черт знает как неприятно, но есть и кое-что похуже: мы будем подозревать друг друга, а остальные будут подозревать нас. Мы должны выяснить, кто виноват, причем быстро.

Воцарилась гнетущая тишина, которую прервали рыдания Ирен. Она, всхлипывая, проговорила:

— Как… как ты можешь такое говорить?

Марк коротко ответил:

— Так будут говорить все.

Грейс Парадайн произнесла голосом, полным ледяного гнева:

— Ты чересчур быстро готов обвинить своих родственников в убийстве, Марк. Может, скажешь, кого подозреваешь?

Он выпрямился и взглянул на нее с горьким изумлением:

— Насколько я понимаю, полиция оказала такую честь мне…

На сей раз Дики действительно присвистнул. Фрэнк Амброз спросил:

— С чего ты взял?

— Просто я так думаю. Но кажется, я не обязан давать показания против самого себя?

— Полиция захочет узнать условия завещания. Ты их знаешь?

— А ты?

Фрэнк Амброз ответил, пожалуй, слишком быстро:

— Нет. — И после короткой паузы продолжил: — Полагаю, что ты-то знаешь. И раз ты наследник, оно наверняка составлено в твою пользу.

— Это — одна из причин, по которым полиция будет меня подозревать.

Фрэнк не замолкал:

— Разве тебе не известна твоя доля? Я думаю, остальные тоже должны знать.

— Здесь и сейчас?

— Полагаю, мы имеем право знать столько же, сколько и ты. Я ведь не спрашиваю, откуда ты узнал.

Марк ответил:

— Это звучит чертовски оскорбительно, Фрэнк. — Необычайно отстраненным тоном он пояснил: — Дядя Джеймс показывал черновик завещания. Я всего не помню. Филида получает пять тысяч — он был очень к ней привязан. Дики получает десять плюс акции «Кроссли». Бриллианты тети Клары нужно поделить между Дики и мной — две трети мне, треть ему. Альберт получает тысячу фунтов, свободных от уплаты налога на наследство. Вы с Брендой — по две тысячи каждый, в знак признательности. Дядя сказал, что открыл для вас счета, как только вы достигли совершеннолетия. Вот и все, что я могу вспомнить прямо сейчас.

Фрэнк мрачно уставился на него:

— Кто получает остальное?

— Я. Я главный наследник.

— Ты получаешь дом?

Марк кивнул:

— Да. Сами понимаете, полиция просто обязана меня заподозрить. Но давайте вернемся к вопросу о мисс Сильвер. Она с невероятным успехом раскрыла несколько преступлений. С ней легко поладить, она совершенно не назойлива. Прошу вас не создавать для нее трудностей. Я понимаю ваши чувства, тетя Грейс, и мне очень жаль, но вы, несомненно, не меньше остальных желаете, чтобы дело распутали. Как я уже сказал, только преступник не хочет, чтобы мы узнали правду. Вряд ли кому-нибудь здесь по нраву это клеймо, поэтому я надеюсь, что все вы постараетесь помочь по мере сил.

Никто не ответил.

Когда тишина продлилась достаточно долго и стало ясно, что ответа не будет, Марк развернулся и вышел из комнаты, чуть не врезавшись на пороге в Альберта. Едва избежав столкновения, Альберт приблизился к мисс Парадайн.

— Внизу мистер Моффет. Он просит его принять.

Грейс Парадайн ждала Роберта Моффета. Она подошла ближе к камину и стояла, повернувшись лицом к двери, в которую он должен был войти. Она тридцать лет не оставалась в комнате наедине с ним — со времени того короткого мучительного разговора, когда она сказала Моффету, что знает про Керри Линтотт, и вернула кольцо. Сквозь дымку прошлого мисс Парадайн по-прежнему с удовольствием вспоминала, что заплакал он, а не она. До назначенного дня свадьбы оставался всего месяц. Ее свадебное платье висело, накрытое чехлом, в комнате, где теперь жила Филида. Венок и вуаль лежали в верхнем ящике комода. Именно Роберт Моффет внес в разговор необходимую толику чувств. Он ползал на коленях и хватал Грейс за подол. Униженно каялся. Умолял, упрашивал, протестовал. Грейс Парадайн вспоминала все это не только сейчас, но и каждый раз за последние тридцать лет, когда видела Роберта Моффета.

Нельзя жить в одном городе и ни разу не встретиться. Моффет-старший был компаньоном в «Парадайн — Моффет уоркс». В должный срок Роберт унаследовал отцовское дело. Они не могли вечно избегать друг друга. На некоторое время Грейс Парадайн уехала, потом вернулась. Разумеется, они встретились. В первый раз это произошло на балу графства. Она отлично выглядела в новом платье, кланяясь и улыбаясь. А он покраснел и отвернулся. Потом были многочисленные случайные встречи — на улице, в дверях церкви или театра, на балах, приемах, благотворительных базарах. Роберт перестал краснеть, но Грейс Парадайн по-прежнему вспоминала, как он стоял перед ней на коленях. Когда он женился, она нанесла официальный визит невесте и оставила отцовскую карточку. Миссис Моффет, приятная и цветущая миниатюрная особа, улыбалась, играла ямочками на щеках и старалась понравиться. Мисс Парадайн не оказалось дома, когда она приехала с ответным визитом. Встречи между представителями двух домов оставались редкими и формальными. Ни разу до нынешнего дня никто не пытался установить личные отношения.