М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Молодец! Поставил халтуру на поток.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Конечно. Два с полтиной на три — по Малинину-Буренину — семь с полтиной. Не пыльно!

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Хорошо еще, стол квадратный. А представьте себе шестиугольный или там овальный…

Пожилой учитель расхохотался. Вошла  М а й я  Л ь в о в н а  с большим пакетом.

М а й я  Л ь в о в н а. Товарищи, в буфете цыплята полупотрошенные. По рубль семьдесят пять. И будут сосиски.

М а р г а р и т а  С т е п а н о в н а. Она уже успела.

Первая учительница, схватив на ходу газету, выбежала из учительской.

М а й я  Л ь в о в н а. Нонна Владимировна, пятьдесят седьмая школа была в Муранове одновременно с вами?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Да, мы повстречались уже в вестибюле. А что?

М а й я  Л ь в о в н а. Кто-то из пятьдесят седьмой школы украл перо Тютчева.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Ой-ей-ей, какая неприятность! Но с ними же был педагог.

М а й я  Л ь в о в н а. И тем не менее.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. И как же это обнаружили?

М а й я  Л ь в о в н а. Что значит «как»? Было перо — и нет пера.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Вы знаете, с перьями творится что-то невероятное. Когда писали вставочками, никто их не брал. А сейчас разрешили самописки, и это какой-то ужас — меняются, теряют колпачки, тащат друг у друга.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Это уму непостижимо. Какая беда в пятьдесят седьмой школе. Надо, чтобы они немедленно выяснили и вернули. Представляете, какой-нибудь иностранный корреспондент узнает — скандал на весь мир.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Где скандал?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. В пятьдесят седьмой школе. Девятиклассники украли перо.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Перо? Я думала, квартиру обокрали.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Надо передать следственным органам. У них есть методы. Тут же найдут.

Ч е т в е р т а я  у ч и т е л ь н и ц а. Но представляете, какой позор: в школу приходят с сыскной собакой. Дожили!

М а й я  Л ь в о в н а. А из наших ребят никто не мог взять?

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Шерстюк мог.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (с торжеством). А его не было. Я его отпустила на футбол.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Это в субботу? Посредственная игра. Я смотрел по телевизору.

Раздался звонок.

В т о р о й  у ч и т е л ь. Да, кстати, Александр Павлович, а вас видели! Я как раз пошел мыть руки, а жена кричит: «Иди скорей, вашего Александра Павловича по телевизору показывают». Я подбежал. Только что, говорят, кончилось. Такая неудача!..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А вы напишите в телецентр. Они интересные передачи повторяют.

Учителя рассмеялись. Вошла  В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Товарищи, что за веселье? Звонок.

Учителя стали расходиться.

В т о р о й  у ч и т е л ь. Вы в каком сейчас?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч (раздраженно). Да ни в каком. У меня окно.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Когда мы наконец покончим с окнами?! Василиса Федоровна, надо как-то решить этот вопрос.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Товарищи, вы забываете, что по понедельникам сдвоенная электротехника. Александр Павлович, вот вы все грозились помочь наладить расписание. Если вам удастся что-либо сделать, я вам буду только благодарна.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А я в этом только заинтересован.

Василиса Федоровна сняла пресс-папье и подняла лист расписания. На пол упала какая-то беленькая штучка. В учительской, кроме нее и Александра Павловича, уже никого не было.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Вы что-то обронили. (И с трудом нагнулся, чтобы поднять.)

Только тут мы заметили, что он на протезе.

Перо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Как — перо?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Перо!

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (взволнованно поправила гребень в волосах). Это какой-то бред!.. Какая-то провокация… Да, да, это провокация!.. А вы не допускаете, что эта старуха из музея сама подложила перо?.. Ну конечно! Она же здесь сидела… Ну как я не проверила у нее документы… Поверить на слово, что она экскурсовод!..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ну стоит ли придавать значение. Чушь какая-то. Розыгрыш.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ах она провокаторша!.. Вот, досмеялись!.. Александр Павлович, о том, что произошло, до выяснения мы никому не должны говорить. Вы знаете, у нашей школы много так называемых друзей. Обещайте мне, что вы никому не скажете. И особенно чтоб до Майи Львовны не дошло. Вы ж ее знаете. Ради красного словца она ни мать, ни отца… Вот ужас-то!.. Вот не было печали!.. Вы не заметили, Федор Федорович не вернулся?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Не видел.

Василиса Федоровна взяла перо и двинулась к двери.

Василиса Федоровна, а расписание?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (раздраженно). Ну, что расписание?.. Вот расписание!.. (И еще более раздраженно.) Расписание!..

Василиса Федоровна вышла из учительской. Александр Павлович расстелил на большом столе разграфленный лист, закурил и углубился в изучение расписания. Стук в дверь.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да.

Дверь открылась, и в учительскую вошел  Б о р и с  В л а д и м и р о в и ч  Г о р а.

Г о р а. Алик?..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Борис?..

Г о р а. Здравствуй, Алька!.. Ты что здесь делаешь?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Работаю.

Г о р а. Алька, я болван. Ты — Александр Павлович?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Угу.

Г о р а. Второй год слышу: Александр Павлович, Александр Павлович… В голову не влетело. Впрочем, моего отчества ты, наверное, тоже не знаешь.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Борис Владимирович.

Г о р а. Сдаюсь. А ты-то знал, что Волик мой сын?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да если бы и не знал, он бы мне сам рассказал, что его папа профессор, доктор, завкафедрой математики и прочая, и прочая…

Г о р а. Вот звонок! Вот мерзавец… Алька, Алька… Сколько лет, сколько зим…

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. С сорок первого. Двадцать три года.

Г о р а. Обалдеть! Но ты знаешь, ты так мало изменился, на улице бы встретил — узнал.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Нет.

Г о р а. Безусловно узнал бы.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Нет. Экспериментально проверено.

Г о р а. А ты меня что, встречал?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Сколько раз. Ты ж где-то рядом живешь.

Г о р а. Вон в том доме. Третий этаж, вон — три окна от угла. Всю жизнь здесь живу. И учился в этой школе. Только она тогда была семнадцатой. А чего ж ты меня не окликнул?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да ты всегда так летишь. А я пока дошкандыбаю. (И он похлопал себя по протезу.)

Г о р а. Да, да, мне покойный Семен Аркадьевич Голковский рассказывал: университетское ополчение, окружение, ты их вывел откуда-то, а его чуть не на себе тащил, валенки ему отдал.