– Почему? – испуганно спросил трактирщик.

– Потому что, Авенир бен Азар, я третий коннетабль за полгода, который служит барону. Двоих моих предшественников убили, и меня вчера пытались убить, и знаешь, что я тебе скажу, Авенир, над нашим бароном окрестные бароны уже смеются, и нашему барону, да продлит Господь его года, очень не нравится, когда над ним смеются. Сегодня он поклялся повесить всех, кто причастен к покушению на меня. Слышишь, Авенир? Всех!

– Но я…

– Сначала ты натравил на меня своего слугу, чтобы спровоцировать меня прямо в трактире, а потом ты решил убить меня, когда я стал осматривать твой трактир и подсчитывать прибыль, что ты получаешь.

– Это не так, господин, Господь свидетель.

– Авенир бен Азар. – Солдат встал и громко продолжил, чтобы слышали все присутствующие: – Я обвиняю тебя в попытке убить меня вчера ночью.

– Но я этого не делал! Я этого не делал! – запричитал трактирщик. – Клянусь вам своими детьми!

Ёган схватил его за шиворот и встряхнул:

– Пойдем-ка, Авенир.

А трактирщик вцепился в стол так, что у него побелели костяшки, и таращился на Волкова, словно он был демоном. Солдат же глядел на него ласково, даже улыбался и говорил:

– Не упирайся, Авенир, это только усложнит дело, пошли по-хорошему, кузнец уже тебя заждался.

– Подождите, господин коннетабль, прошу вас, умоляю, нам надо разобраться. – Он продолжал держаться за край стола, и так крепко, что Ёган не мог оторвать трактирщика от него.

– В чем разобраться, Авенир?

– Я найду деньги, не сразу, но найду, тридцать пять талеров. В течение месяца найду.

– Найдешь? Точно?

– Если будет нужно – займу у родственников.

Волков задумчиво покивал и вдруг произнес:

– А может, ты мне скажешь, кто на меня напал ночью?

Трактирщик вдруг замолчал.

– Что, Авенир, язык отсох? Или ты уже согласен идти к кузнецу?

Трактирщик продолжал молчать.

– А-а, Авенир, ты боишься этих людей. Ну, давай, говори, кто они? Ну… Из двери вышли трое, две из них женщины. – Солдат встал и зашептал на ухо трактирщику: – Я знаю, кто были эти женщины, я из-за них сюда и пришел. А кто был третий? Кто напал на меня?

Трактирщик косился на коннетабля, дрожал от страха, но молчал.

– Ну так ты мне скажешь? Давай: это был… Не слышу!..

– Ла Реньи, – прошептал трактирщик.

Солдат спокойно сел на лавку.

– Именно так я и думал, Авенир. Я сильный и умелый человек, я даже с одной рукой опасней большинства двуруких, а он чуть не убил меня одним ударом, без оружия, – так же тихо, как и трактирщик, говорил Волков. – Так кто он такой?

– Он очень сильный человек, – шептал трактирщик. – Я думаю, он бывший жонглер или акробат. А может, ярмарочный борец.

– А вот это может быть… А что у него с благородной дамой?

– Я не знаю, господин.

– Знаешь, прекрати мне врать.

– Она приходит на все его выступления. После они иногда даже стоят на улице, даже если идет дождь.

– А служанка в это время при даме?

Трактирщик мялся, не отвечал.

– Ну?

– Не всегда, – вздохнул трактирщик, – иногда она сидит тут, а они…

– Что они?

– А они там… Ну… На улице.

– А в комнаты ходят?

– Нет, нет, не ходят…

– Не ври, Авенир, говори честно, она поднималась с ним в комнаты?

– Нет! Никогда, никогда…

– А на улице? Может, там он ее имел?

– Не знаю, господин, клянусь святой книгой, здоровьем детей – не знаю, я такого не видел и даже не слышал о таком.

– Смотри, Авенир, смотри, опасное дело ты затеял.

– А что же я затеял-то? – изумлялся трактирщик.

– Дом свиданий для благородных дам устроил и еще удивляется, – усмехнулся солдат. – Как ты думаешь, а что с тобой будет, если я доложу об этом барону?

– Я ничего такого… Я… Я же… – мямлил Авенир.

– Если он будет пьян, – сказал солдат уже с угрозой в голосе, – он сожжет твой притон, Авенир, может быть, даже вместе с тобой. – Чуть помедлил и добавил: – А может быть, вместе с твоей семьей. Кто знает, что ему придет в его пьяную голову.

– Господин коннетабль… – начал трактирщик.

Волков перебил его:

– Когда ла Реньи приедет опять?

– Не знаю.

– Неужели?

– Клянусь. Он присылает человека, тот говорит, когда будет. А так он разъезжает по окрестным трактирам и по господам. Но раз в неделю бывает у меня, а иногда и реже.

– А что за человека присылает? У него есть слуга?

– Нет, просто какого-нибудь местного мужика, а иногда и неместного.

– Присылает записку?

– Нет, всегда устно.

– А ты уже передаешь весточку госпоже.

– Да, господин.

Волков пальцем зацепил его за край рубахи и наклонил к себе.

– Старый сводник, теперь ты будешь передавать весточку еще и мне.

– А что с ним будет?

– Ты просто передашь весточку мне, понял?

– Да, господин коннетабль.

Волков встал, сгреб серебро со стола.

– И еще: скоро из города сюда прибудут четверо господ. Дашь им лучшие комнаты и бесплатно.

– Да, господин. А сколько они будут гостевать?

– Не знаю, сколько потребуется. Может, месяц, может, больше. В общем, будут жить у тебя.

– Как пожелает господин коннетабль, – вздохнул Авенир.

– Авенир, если хочешь, чтобы я отсюда уехал побыстрее, тебе лучше помогать мне.

– Я буду стараться. А вы что, собираетесь отсюда уезжать? Вы здесь не задержитесь?

– Авенир, мне нужен ла Реньи, ты понял? Мне нужен ла Реньи.

– Я помню, господин.

Трактирщик поклонился.

Солдат пошел на кухню, а не к выходу. Ёган последовал за ним, а следом шел Авенир. Волков оглядел кухню, где хозяйничали толстая стряпуха и мальчишка лет десяти. Тут было жарко, воняло брагой и уксусом. Стряпуха и мальчишка боязливо смотрели на чужаков.

– Набиваем колбасу, господин, – доложил мальчишка.

Солдат взъерошил ему волосы и пошел дальше. Тут были не то сени, не то каморка. В темноте стояли две огромные бочки.

– Что тут? – спросил солдат, заглядывая в бочки.

– Жир, господин, – ответил Авенир.

– Что за жир?

– Старый горелый жир, что нельзя больше есть.

– А почему не выливаешь?

– Моему племяннику в городе он нужен.

Волков не стал выяснять, зачем эта гадость племяннику Авенира. Он открыл дверь на задний двор, постоял, осмотрелся, думал. Солдат никак не мог понять, как ла Реньи мог его увидеть, ведь он прижимался к стене и через открытую дверь свет на него не падал. Он вдруг снова начал кашлять. От кашля пошла кровь, полетели красные капли.

– Вам бы полежать, господин. Может, в замок поедем, – предложил Ёган.

Волков не обратил на него внимания, откашлялся, сплюнул кровь, подошел к трактирщику и произнес:

– И не надейся, Авенир, что тебе удастся не заплатить денег. Я скажу о твоем долге барону, и, если мне неожиданно придется умереть, ты все равно заплатишь.

– Не извольте сомневаться, господин коннетабль, – убедительно обещал трактирщик.

Волков направился к лошадям, Ёган шел следом, усмехаясь.

– Да-а, трактирщик-то нам вслед волком смотрит.

– Да, Ёган, друзей у меня здесь все больше и больше.

Глава одиннадцатая

Волков действительно чувствовал себя не очень хорошо. Когда они въехали в замок, он собирался лечь в свою шикарную кровать и поваляться денек, но отдохнуть ему не пришлось. В замке его дожидался стражник из тех, что Волков дал в охрану егерю Клаусу. Стражник был уставший, но взволнованный, глаза его горели.

– Мы нашли его, господин коннетабль.

– Нашли? – переспросил солдат, слезая с коня.

– Да, он там, где вы и сказали, на острове с березами. Клаус нашел место, где он входит и выходит из болота. Клаус говорит, что сейчас он на этом острове. След, говорит, утренний, дождем не размытый. Клаус божится, что на остров пошел он.

– Ну что ж, – Волков рукой протер глаза, – добрая весть. А ты что, бежал, что ли? Еле на ногах стоишь?