– Может, спит? Присел человек, задремал.

Слова Гладышева Матвей ловил на бегу. Что-то подсказывало – наверху все не так, как должно быть. Два этажа пролетели на одном дыхании.

Ни на межэтажной площадке, ни возле квартиры не было ни охранника, ни следов пребывания людей. Оторванная пуговица с изображением двуглавого орла – больше ничего.

Подойдя к квартире Мытника, Матвей прислушался. Ни звука.

– Он там.

– Кто? – не понял Гладышев.

– Тот, кто сделал дубликат ключей.

– Убийца? – Громче, чем следовало, произнес Гладышев.

– Тише! – Приложив указательный палец к губам, прошептал Матвей. – Пуговицу видел?

– Видел.

– Вырвана с корнем. Еще след, будто кого-то тащили волоком.

Оглянувшись, и тот, и другой посмотрели на дверь, затем на лестницу.

– А если там? – Показал на этаж выше Антон.

– Навряд ли. Но на всякий случай надо проверить. Когда пробежишься, встань у двери. Может, тот, кто вырубил охранника, попытается выскочить. А тут ты.

– Ладно! – Сказал Гладышев, вынимая из кобуры пистолет и щелкая предохранителем. – Только ты там того…

– Чего – того? – Не понял Матвей.

– Прыти особой не проявляй. Деваться «гостю» некуда – если только в окно.

– Шестой этаж!

– И я про то же. Пути отрезаны. Остается соблюсти бдительность и терпение.

Расходились, пожелав глазами удачи.

Подойдя к двери, Черкашин, вынул связку ключей и присел на корточки. Вставив ключ, прислушался. Один поворот, другой. Доносящийся с лестницы шорох подал команду к началу действий.

Черкашин положил ладонь на ручку и слегка потянул ее, чтобы ослабить нагрузку на замок. Дверь цокнула и начала открываться.

Темнота в квартире ударила по глазам так, что пришлось зажмуриться.

Сознание выдернуло из памяти план расположения комнат: коридор, направо кухня, до нее двери в ванную и туалет, налево гостиная, из гостиной дверь в кабинет, дальше спальня, выход на балкон, чулан.

Выбрав пойти налево, Черкашин понимал – тому, кто посетил квартиру до него, гостиной не миновать, поэтому надо готовиться к встрече. Вынув пистолет, он прижался к стене. Шаг, другой, третий. Слух пытался уловить любой, даже самый незначительный звук. Тихо, как в гробу. Глаза начали привыкать к темноте, что ослабило напряжение.

«Двери в гостиную двухстворчатые, стеклянные, – подумал Матвей. – Непрозрачные. Если распахнуты, примем как удачу. Если нет – придется ориентироваться по ходу действий».

Створки были не просто закрыты, прижаты друг к другу. Взявшись за ручки, Матвей решил, что открывать их поочередно нелогично – в этом случае у возможного гостя будет время сориентироваться. Открывать нужно рывком.

Продумано – сделано. Резкое движение, быстрый шаг, выставленный вперед пистолет. В ответ тишина. Сквозь плотно задернутые шторы пробивался уличный свет.

«В гостиной никого. Значит, гость в спальне или в кабинете…», – мысль по поводу выбора следующей комнаты отняла у Матвея секунду или две. Он устремился в кабинет и уже готов был войти внутрь, даже успел представить, как направит пистолет, но вдруг….

– Стоять, не двигаться! – Раздался голос у Черкашина за спиной. – Оружие на пол. Руки за голову. Дернешься ¬– можешь считать себя покойником.

Голос был женским.

– Вы кто? – Отбросив пистолет, спросил Матвей, не забыв заложить руки за голову.

– Неважно.

Голос звучал со стороны окна, что давало возможность определить – незнакомка переместилась к балкону.

Еле заметное движение корпусом и тут же предупредительное: «Я сказала не двигаться».

По левую руку от Черкашина стоял стеклянный шкаф, заставленный китайским сервизом. Благодаря проникающему сквозь шторы свету отблески, словно специально падали на стекла. Возникла возможность рассмотреть очертания стоявшего за спиной человека.

Повернув голову, Матвей увидел фигуру, одетую во все черное, с закрытым маской лицом. Поражало не то, что девушка была ростом с подростка, удивлял предмет в руках незнакомки.

«Арбалет», – подумал Черкашин.

Такой же он видел в магазине «Оружие». Похожий на игрушечный, то был арбалет – с натяжным устройством, с спусковым крючком.

Шорох раздвигаемых штор заставил Матвея забыть про арбалет и вспомнить, про того, кто держал его на прицеле.

«Куда это она? Шестой этаж!»

Убирая руки из-за головы, Черкашин ожидал услышать слова угрозы, в ответ же раздался звук, напоминающий пение лебедки.

На размышление ушло меньше секунды. Упав на левый бок, Матвей намеревался схватить им же отброшенный в сторону пистолет. Однако расстояние между ним и макаровым оказалось больше, чем представлялось. Пришлось сделать усилие, чтобы схватить оружие и вскочить на ноги.

Доли секунды – меньше, чем длится вдох – хватило, чтобы, припав на колено, поймать цель на мушку. Стрела не просвистела и не прожужжала, а настолько тонко пропела, что в какой-то момент Матвею показалось – над ухом прожужжал комар. Удар в плечо, острая боль, круги перед глазами и темнота.

Сознание напомнило о себе ярким, пронизывающим насквозь светом, который не ударил по глазам и даже не обжег. Свет ворвался внутрь мозговой оболочки, отчего круги возникли вновь подобно радуге.

Первое, что предстало взору, было лицо Антона. В свете огней люстры его цвет показался неестественным.

Стоило Гладышеву нагнуться, как оттенок лица из желтого превратился в розовый.

– Где я?

Попытка пошевелиться отозвалась болью. Скосив глаза в сторону, Черкашин увидел торчащую из плеча стрелу.

– Не шевелись, – произнес Антон, заметив, насколько побледнело лицо друга. – Я скорую вызвал.

– Где она?

То, как глаза Матвея обшарив гостиную, остановились на Гладышеве, позволяло догадаться – ему не терпелось узнать, чем закончилось противостояние.

– Кто? – Переспросил Антон.

– Женщина в комбинезоне и маске.

– Присобачила к перилам натяжное устройство и айда вниз с шестого этажа.

– И что, никаких следов?

– Почему никаких… Стрела, спусковое устройство. Кстати, по поводу стрелы… Пару сантиметров ниже – и ты бы того…

Внутри Матвея похолодело.

– Думаешь, промахнулась?

– Не знаю. От балконной двери четыре метра. С такого расстояния промахнуться не то, что трудно, я бы сказал – невозможно.

––

Подобно Наполеону, Мостовой, заложив руки за спину, мерил кабинет шагами: из угла в угол, от стены к стене. И так на протяжении трех минут.

– Все на месте? – произнеся это, он обвел сослуживцев взглядом разозлившегося льва

– Все, кроме Черкашина, – ответил Гладышев.

– Ты еще скажи, по какой причине отсутствует. Кстати, как он там?

– Нормально. Стрелу вынули, рану зашили. Доктор сказал, жить будет.

– Больше доктор ничего не сказал?

– Что, должен был?

– Должен. Например, все ли у Черкашина в порядке с головой? Адекватен ли?

– Но товарищ полковник! – Дождавшись, когда утихнет смех, попытался защитить друга Гладышев.

– Ладно.

Сделав вид, что не расслышал, Мостовой подойдя к креслу, с шумом отодвинул в сторону.

– Ты тоже хорош. Мог бы остановить. Хотя вряд ли… Черкашин – парень с характером, если что решил, убеждать бессмысленно.

– А чего убеждать, дело-то было верное, – предпринял попытку возразить Гладышев.

– Верное, но провальное. Вызови группу захвата, киллера бы взяли и дело раскрыли.

Поднятая вверх рука дала понять, пришло время, от прений перейти к делу.

– От обсуждения происшедшего переходим к разбору полетов. Предлагаю начать с арбалетчика, который чудесным образом превратился из мужчины в женщину. Кому был поручен арбалетчик?

– Мне.

Глянув в сторону Мостового, Гладышев вынужден был потупить взгляд.

– Тебе и карты в руки, – произнес Мостовой, пододвинув кресло ближе к столу.

– Официально в Москве зарегистрировано девять секций, специализирующихся на стрельбе из лука, – начал с обзорной фразы Антон. – Речь идет о нетрадиционных видах спорта, которые в обиходе принято называть прикладными. К таковым относятся метание копья в цель, стрельба из арбалета, стрельба из лука, бои на мечах. Всего владеющих арбалетом, а значит, способных использовать его как оружие, выявлено двенадцать человек. Все они опрошены, арбалеты сфотографированы. Что касается убийства Мытника, у всех имеется алиби.