– Ну, привидения вроде бы нет. Но знаете, когда в каком-то номере кто-то… ну, того, отдаёт Богу душу, это накладывает определённый отпечаток. Может Вас поселить куда-нибудь в другое место? У нас об этом номере легенды рассказывают. Говорят..

– Нет, нет – перебила её словопоток Михальская – меня устраивает этот номер.

Регистраторша пожала плечами, вновь утрачивая к постоялице всякий интерес. Лена забрала ключи и направилась к лифту.

Коридоры отеля-гостиницы не отличались от её внешнего вида. Интерьер напоминал заштатное студенческое общежитие в какой-то Тмутаракани: узкий лаз между бесконечным рядом дверей.

Вот и дверь номера. Открыв дверь. Лена невольно вздрогнула. Неужели это тот самый номер, откуда ОН ушел за радугу, в неведомые Елисейские поля? В место светле, в место злачне, в место покойне, идеже вси праведнии пребывают…

Активно рассказывать о Грале начали тогда, когда так называемая перестройка развязала языки. Говорили много, пафосно. И все россказни отдавали привкусом такого густого вранья, что, казалось, его можно было намазывать на хлеб, как рыночную сметану. Все эти годы Лену ни на один миг не оставляло чувство какой-то недосказанности. Что-то в этой смерти было не так. Некоторые концы не сходились между собой, а другие вообще расходились в разные стороны, как противоположно заряженные частицы.

Когда Лена решила собрать из этих разрозненных кусочков цельную картину? Наверное, тогда, когда так и не смогла пробиться к вдове Игоря, Луизе Сергеевне. Множество раз она просила о встрече, но каждый раз получала отказ под тем или иным предлогом. А потом Луиза скоропостижно скончалась. Говорить с неизвестно откуда взявшейся новой владелицей квартиры особого желания у Лены не было. Хотя та с весьма самодовольным видом появлялась со своими рассказами то в одной, то в другой публикации. Что может рассказать о человеке тот, кто его никогда не видел в глаза, пускай даже и отирался возле вдовы много лет, представить себе было очень трудно.

И тогда Лена начала просто сопоставлять и укладывать в нужные места пазлы из сотен публикаций и видео материалов с воспоминаниями. Раскладывала буквально по полочкам те, которые совпадали полностью, совпадали частично или не совпадали совсем. Шаг за шагом перед ней вырастала фигура несказанно одаренного человека, катастрофически не укладывающегося в прокрустово ложе времени, которое ему досталось по жизни. И не соглашавшегося ни на какие компромиссы и усечения, чтобы в это ложе вписаться. При всей своей кажущейся окружающим странности и нелогичности, этот человек не мог совершить только одного – сам себя выпилить из жизни. Хотя бы исходя из не афишируемой, но глубокой вере в Бога.

Лена прошлась по номеру. Конечно, здесь все совершенно новое. От былого в любом случае не осталось бы следа. Тем более, едва ли не на следующий день после смерти Игоря, когда унесли тело и несколько улеглась шумиха, всю мебель и даже шторы в номере поменяли. Спустя месяц сделали ремонт. И… словно ничего и не было. Почти, как с номером в Англетере 80 лет назад. Ни единой зацепки, как бы не хотелось их найти известным деятелям современного искусства.

Лена вышла на балкон, затянулась сигаретой. И перед её мысленным взором возникла длинная фигура до жути худого человека, одиноко облокачивающего на эти перила в ту мартовскую ночь 1982. Ей казалось, что она видит огонёк его сигареты, то, как он задумчиво выпускает дым… Потом бросает сигарету вниз, резко поворачивается и возвращается в номер. А потом? Что было потом? Вот это и предстояло выяснить простому советскому, а теперь российскому журналисту Елене Михальской. Даже спустя такое количество прошедших лет.

Зазвонил мобильник.

Лена узнала номер и ответила.

– Привет! Ты уже на месте? – прозвучал такой знакомый голос, от интонаций которого у Лены и сейчас пробежала дрожь. Она никак не могла привыкнуть к этому голосу, так похожему, на тот, давно умолкнувший.

– Да, Глеб, я на месте. Но пока ни с кем не разговаривала и даже не знаю, остался ли кто из старых работников.

– Зря ты не согласилась, чтобы я поехал с тобой.

– Да, только тебя здесь и не хватало! Ты можешь представить, сколько шороху бы навело твоё лицо?

Глеб засмеялся и Лене опять стало не по себе. Даже громкий звучный смех у них был одинаковый.

Последнюю любовь Игоря, Тамару, Лена искала очень долго. С телевидения она уволилась буквально сразу же после смерти Игоря и с тех пор ни разу не дала о себе знать. Выйти на след удалось совершенно случайно, благодаря старому звукорежиссёру студии Телевизионных фильмов, помнившему молоденькую редакторшу, работавшую в группе, с которой сотрудничал Граль. То, что его связывают с девушкой не только служебные отношения, знали практически все. Артист часто заходил к Тамаре в студию, они подолгу общались и уходили вместе.

Владимир Степанович, так звали старого телевизионщика, под строжайшим секретом дал Лене адрес и телефон Тамары.

– Мы раньше часто общались, перезванивались. Она очень не хочет попасть в поле зрения современных СМИ. Сами поймёте почему. – сказал звукорежиссёр на прощанье.

Лена созвонилась с женщиной буквально на следующий день. Узнав предмет разговора, та сначала категорически отказалась, сославшись на то, что все её якобы отношения с Гралем не более, чем досужие слухи. Но не такая была Михальская, чтобы отступить и сдаться

– Тамара Юрьевна, меня интересует не Ваша личная жизнь, а события, связанные со смертью Игоря Вениаминовича. Мне сдаётся, настала пора снять клеймо самоубийства с его памяти. Вам не кажется?

Женщина помолчала. И негромко произнесла, вздохнув.

– Приезжайте. Только с одним условием. Вы никому не расскажите о нашем разговоре и не станете на меня ссылаться.

Через час Лена стояла перед дверью квартиры на Сходне.

Не успела Лена толком нажать звонок, как дверь открылась и… Лена едва не потеряла сознание. Перед ней стоял… Игорь Граль…Та же вытянутость по вертикали сухопарого устремлённого вверх тела, остро расходящиеся резкие углы нижней челюсти, но главное – большие миндалевидные глаза какого-то совершенно неповторимого полуночно-синего оттенка.

– Что, сильно похож? – спросил парень, улыбаясь той самой улыбкой. – -Ну, не Вы первая видите это сходство. Создало оно мне проблем, не скрою.

От звука его голоса Лене поплохело ещё больше. Она едва смогла пролепетать

– Я к Тамаре Юрьевне.

Из комнаты вышла уже не молодая, но довольно стройная женщина. Лена подумала, что двадцать лет назад, она, видимо, отличалась редкой красотой, следы которой не смогло стереть никакое время. Да, Игорь Граль умел выбирать женщин!

– Проходите, пожалуйста – приветливо сказала женщина. – Глебка, а ну, брысь отсюда! Встал, как пень! Ни к тебе пришли!

–Да я как-то догадываюсь, что не ко мне. И даже, думаю, знаю, зачем. Но почему бы мужчине и не посмотреть на симпатичную женщину хотя бы иногда, а мама?

– Балабол! – Тамара шутливо замахнулась на сына кухонным полотенцем

Они прошли в комнату, где уже стояли чашки с налитым чаем.

Тамара помолчала.

– Я думаю, Вы уже и сами всё поняли, – наконец сказала она.

Лена кивнула.

–Да, Глеб сын Игоря Граля. Понимаете, он так хотел детей! А ни с одной из жен их так и не случилось. И вдруг…В феврале 1982 у меня был срок два месяца. Накануне роковой поездки в Киев я успела ему сказать. Он был просто до сумасшествия счастлив. Вы себе даже представить не можете! Приехал ко мне, привез невероятное количество совершенно немыслимых тогда продуктов. Где достал? Ума не приложу! И знаете, он привёз ещё детские вещи. Я его ругала и говорила, что заранее не покупают. А он посмотрел на меня, вдруг погрустнел и сказал: «На всякий случай. Мало ли, что может со мной случиться». А потом добавил: «Ладно, не грусти! Теперь со мной точно всё будет хорошо! Вернусь из Киева, будем решать наши семейные вопросы». И достал главный подарок.