Горох — предмет весенней игры с песнью: «Вейся, горошек, в три стручка, роди, Боже, в четыре. Чтоб тебя черви не точили! Чтоб наши молодцы женились».
Вийся, горошок, в три стручечки,
Роди, Боже, в чотири,
Щоб тебе черви не точили,
Щоб наши парубки ся женили.
Также и огурцов народная поэзия коснулась в форме весенней игры. Девицы переплетаются руками, думая изображать вьющиеся стебли огуречной травы, с применительными припевами.
Зелененьки огирочки, развивайтеся,
Молодии дивочки, завивайтеся!
В одной любовной песне огуречный цвет сопоставляется с плачем девицы в отсутствие своего милого.
Зелененьки огирочки — жовтенькй цвиточки,
Нема мого миленького — плачуть кари очки.
Тыква, гарбуз и дыня в одной песне сопоставляются с хозяином и хозяйкою.
А хто любить гарбуз, а я люблю диньку,
А хто любить господаря, а я господиньку!
Есть шуточная песня, в которой огородные растения представляются в виде семьи. Гарбуз — хозяин, отец семейства, дыня — хозяйка, огурцы — его дети, а морковь — сестра.
Ходить гарбуз по городу —
Питается свого роду:
«Чи вси живи, чи здорови,
Вси родичи гарбузови?»
Обизвалась жовта диня,
Гарбузова господиня:
«Уси живи и здорови,
Вси родичи гарбузови».
Обизвались огирочки,
Гарбузови сини и дочки:
«Уси живи и здорови,
Вси родичи гарбузови».
Обмазалась морквиця,
Гарбузова сестриця, и пр.
Сеяние вообще приводится в иносказательном образе. Так, существует образ сеяния судьбы.
Ходила дивчина по полю;
Сияла долю из приполю.
В военных песнях поле битвы изображается в виде пахотного поля.
Чорна рилля заорана,
А кулями засияна,
Билим тилом зволочона,
А кровию сполощона.
Есть образ сеяния тоски (туги).
Ой, посию тугу
Та по всему лугу,
По лугах, бережёньках,
По моих вороженьках.
Как этот образ, так и предшествовавший встречаются в Песне «о полку Игореве». В песне о Марусе и гайдамаках грусть жены о муже и нетерпеливое ожидание его возвращения выражены в следующей форме: Маруся изорала поле мыслями, заборонила карими глазами, полила частыми слезами.
Изорала Марусенька мисленьками поле,
Карими оченьками тай заволочила,
Дрибними слизоньками все поле змочила.
Женщина, сиротствующая в чужой стороне, хочет посеять свой «род» мелким семенем.
Де тебе, роде, узяти?
Чи посияти дрибним насинячком?
Конопля в народной поэзии — образ большею частью грустный. Девица-сирота берет коноплю и просит сырую землю принять ее (см. выше о земле); конопля, растущая в поле, сопоставляется с изменою молодца девице.
Ой, у поли конопель — верхи зелененьки;
Покидае милий милу — вороги раденьки.
Конопля, намоченная в воде, — образ несчастного житья женщины на чужбине.
Ой, як тяжко конопельци в сирий води гнити,
А ще тяжче молодици начужини жити.
Но уклонение от этого печального значения представляет шуточная песня, где вторжение журавля в коноплю символизирует нарушение девства (брачное).
Та внадився журавель
До бабиних конопель —
Таки, таки журавель,
Таки, таки цибатий.
Полынь — символ горемычного житья. Солдат сравнивает с ним свой солдатский быт.
Ой ти, полинь трава,
Ой ти, гиркая трава,
Через тебе, полинюшка,
Гирше в свити нема.
Ой ти, служба моя солдацькая,
Через тебе, через службу,
Гирше в свити нема.
В песне, где описывается дурное обращение свекрови с невесткою, говорится, что она поила ее полынем вместо того, чтобы поить медом и вином, как приказал уехавший сын.
Велив ей наповати медом та вином,
А вона и наповала гирким полинем.
О девушке, которая тяготится своим положением в родительском доме, говорится, что батюшкин хлеб ей пахнет полынью.
Батькова хлиба не хочеться,
Батькив хлиб полинем пахне.
Несчастная в замужестве женщина сопоставляет горечь своего жития с горечью полыни.
Гиркий полин, гиркий полин, гирько его исти;
А еще гирше вид полину из нелюбом систи.
Крапива встречается редко, но всегда в смысле зла и несчастья. Девица не хочет идти замуж, зная, что у нее будет лихая свекровь, и сравнивает ее со жгучею крапивой.
Не пиду я городами, бо кропива жалкая,
Не пиду я во осени замиж, бо свекруха злая.
Бедная женщина говорит, что бросит она дитя в крапиву, а каково этому дитяти в крапиве, таково и ей на чужбине.
Покину дитину в кропивину,
А сама пиду гулять в Украину.
Ой, як тии дитини в кропивини,
То так мини гулять на чужини.
В другой песне девица приносит своему соблазнителю ребенка и говорит, что закинет его в крапиву, если отец не возьмет его.
Ой, на тоби, козаченько, малую дитину;
Як не визмеш, в кропиву закину.
В этой же песне образ терпения, которое она испытывает, ожидая себе наказания, выражается тем, что она рубит крапиву, а за нею ползет ее ребенок.
Дивчинонька кропиву шаткуе,
А за нею дитина рачкуе.
Люли-люли ти, маленький синьку,
Набьють мини та за тебе спинку!
Люли-люли ти, маленький враже,
За тобою вся худоба ляже!
