Из поля-поля туман устае,
А з того туману молодец иде;
Та пидъизжае пид Царегород,
Та викликае царя з города:
«Ой царю, царю, виидь на войну!»
Як изъихались — так и вдарились;
Ударили копити, як гром на неби,
Засяли шабли, як сонце в хмари…
Пид ними кони поприпадали,
Золоти гриви поприлягали,
Турецький царь другим наказав:
«Ой, колиб я знав, чий то син воював,
То я б за его свою дочерь оддав,
Свою дочерь оддав, царьство одписав:
Половину царьства, третину счастья!»
Подобно тому, в песне о поединке между козаками Шамраем и Зарваем оба выезжают на битву друг против друга из тумана.
Ой, з-за гори, з-за крутенькои` густий туман уставае,
А з-пид туману козак Шамрай синим конем вигравае…
Ой, з-пид гаю, з-пид зеленого густий туман уставае,
А з-пид туману, з-пид густенького козак Зарвай стриляе…
В козацких песнях туман сопровождает разные случаи, когда предполагается неизвестность и опасность. Мать прогоняет сына — в это время туман покрывает поле.
Туман поле покривае,
Мати сина проганяе.
Сын пускается вдаль, в неизвестность. Дума о побеге трех братьев из Азова, по некоторым вариантам, сопоставляет их отважное бегство с образом поднимающегося тумана:
Не великий тумани вставали,
Як три брати з турецкой неволи втикали.
В одной галицкой песне туман, вместе с громом и звоном, предшествует нашествию турок.
Ци то в поли туман киптит,
Ци грим гремит, ци звин звенит…
В семейных песнях женщина, тоскующая о том, что у нее есть родные далеко и отрекаются от нее, видит на поле туман.
Туман полем, туман полем, туман туманиться,
Хоч и е в мене рид далеко,
Та мене цураеться.
Вьющийся кудрями по дороге туман сопоставляется с лихою долею, которая где-то бродит по дороге.
Туман, туман по дорози у кучери вьеться;
Десь-то моя лиха доля шляхом волочеться.
В общераспространенной песне, которая начинается словами: «Туман, туман по долине» — и где описывается, как плачет девица, которую возлюбленный покинул и приглашает к себе на свадьбу с другою:
Туман, туман по долини,
Широкий лист на калини,
А ше ширший на дубочку,
Кличе голуб голубочку…
За густими за лозам
Плаче дивка слизоньками.
«Не плач, дивко, не журися,
Ще я, молод, не женився,
А як буду жйнитися,
Прошу, Серце, дивйтйся,
Меду-пива напитися». —
«Твое пиво та не диво.
Дивнишая твоя зрада…»
Туман при других символических образах означает грустное расположение духа и чувство неизвестности оставленной девицы. Подобно тому, и в другой песне, в которой девица грустит о своей будущности, с туманом сопоставляется гнетущая сердце тоска.
Ой на гори дожч иде,
А в долини туман;
На моему серденьку
Туга та печаль.
Такой же смысл неизвестности и грусти имеет песня, описывающая, что из тумана вылетает голубь и спрашивает у буйных ветров, не видали ли они его голубки.
Горами-ярами туман налягае,
Помиж тими туманами сив голуб литае.
Як полетив синий голубонько помиж туманами,
Та й зъустрився сивий голубонько з буйними витрами.
Ви, витроньки, ви буйнесеньки, далече бували,
Чи видали, чи не видали ви моей пари?
В любовных песнях странным образом сравниваются с туманом черные брови красавицы:
Туман полем, туман полем, туманочку трошки,
А в дивчини чорни брови, як у тиеи волошки.
Но это чуть ли не позднейшая перестановка стиха о тумане совсем из другой песни, именно той, где женщина говорит, что у нее далеко есть родные, но отрекаются от нее.
Гром в песнях упоминается редко, и обыкновенно с тучею. Народное воображение выдумало громовую стрелу, и в одной песне есть это суеверие.
Ой упала стрила посеред двора,
Та вбила стрила вдовиного сина.
Сон девицы, слышавшей гром, значил то, что ее милый был убит в чужом крае.
Носивсь по за хмарами страшний грим:
То забит козаченько у краю чужим.
Поражение громом — божие наказание. Угнетенные крестьяне изъявляют желание, чтобы их панов поразил гром.
Бодай панин громи вбили.
Як нам руки потомили.
Но в свадебных песнях дождевая туча означает невесту, а гром со своими раскатами — жениха, которого сопровождают музыканты.
Ой, говорила туча з громом.
Чи славен ти будеш з стуком-грюком?
Та що ти прийдеш з стуком-грюком,
А я за тобою з дрибненьким дожчем.
Чи славен ти будет з стуком-грюкомь,
Чи я славнийша з дрибним дожчем?
Ой, говорила Маруся з Иваньком:
«Ой, ходимо, Иванько, до церкивки,
Та що ти прийдеш з музиками
А я за тобою из дружечками;
Чи славен ти будеш та музиками,
А чи я славниша из дружечками?»
Снег не принадлежит к любимым в песнях явлениям природы. Малорусский песенный мир вращается посреди цветущей весенней и летней природы. Даже в колядках, которые поются исключительно зимою, не видно зимнего времени. Снег в песнях иногда образ терпения. Бедный сирота, работник, подгибая ноги, идет по выпадающему снегу и жалуется на мать, зачем она родила его.
Билий снижок випадае,
Бурлак нижки пидгинае,
Отця неньку споминае:
«Мати моя старенькая!
На що мене породила,
Счастя-доли не вдилила?»
Несчастная в замужестве женщина, вспоминая, что ей лучше было в девицах, сопоставляет свое положение со снегом, который, выпав, растаял и сделался водою.
