Но иногда ветер усиливает грусть и его просят затихнуть:
Ой не шуми, витре, в зеленим гаю,
Не зав давай, жалю, бо я в чужим краю.
Буйный ветер сопровождает козака в степи и на море, он ему высушивает кудри, расчесанные терном и вымытые дождем.
Мене, нене, змиють дожчи,
А росчешуть густи терни,
А высущуть буйни витри.
Иногда он бывает и враждебен ему, сбивает его с ног в степи.
Буйний витер в поли повивае —
Видного козака з ниг валяе.
И на море, когда скроются на небе звезды, вступит месяц в тучи, подует буйный ветер, поднимется противная волна черноморская и разбивает врознь козацкие суда.
На неби уси звизди пошмарило,
Половина мисяця в хмари вступило,
А из низу буйний витер повивае,
А по чорному морю супротивная филя вставае,
Судна козацьки на три части розбивае.
В одной козацкой песне буйный ветер увидел козацкие кости на чужой стороне и принес их на его родину.
«А я, — говорит витер, — побачив,
Що вин в чужий сторони,
Та принис козакови
Кости у ридний край».
Сам удалый молодец сравнивается с буйным ветром.
Из-за гори буйний витер з за гори,
Приихав козаченько з сторони.
Тучи и облака часто сливаются в одном слове хмара, а большая туча называется чорна хмара. В песнях вообще хмара — образ житейских препятствий; как тучи и облака закрывают солнце, так разные неудачи и лишения мешают счастью и наслаждениям жизни. Девица, которую перестает посещать милый по проискам врагов, сравнивает этих врагов с тучами, закрывающими солнце:
За тучами громовими сонечко не сходить,
За вражими ворогами мий милий не ходить.
Ой ви, тучи громовии, розийдитесь ризно!
Ходи, ходи, мий миленький, хоч не рано — пизно!
Закрытие звезды черным облаком сопоставляется с положением девицы, которую мать не пускает к милому:
Рада б зирка зийти — чорна хмара закривае,
Рада б дивка вийти — мати не пускае.
Хмара означает также клевету, дурную молву. Молодец говорит: «Над моими воротами черная хмара, а на мою девицу дурная молва. А я эту черную хмару розмашу пером, а худую молву я ни во что ставлю — возьму девицу за себя замуж».
Над моими воротами чорненькая хмара,
А на мою дивчиноньку поговор та слава.
А я тую чорну хмару пером розмахаю,
А я тую худу славу за промашку маю,
А я свою дивчиноньку за себе приймаю.
Черные тучи — образ чего-то неприветливого, недоброго, угрожающего. Смелый козак выражает свою отвагу тем, что не боится ни грома, ни тучи.
Не боиться козаченько ни грома, ни тучи,
Хорошенько в кобзу грае, до дивчини идучи.
Есть употребительная в нескольких песнях форма: «Шла черная туча, шла туча и синяя», — всегда этот образ заключает в себе тот смысл, что было горе, а настало еще и горшее.
Наступала чорна хмара — настала и сива;
Не одбуде син за батька, а батько — за сина.
Туча — гнев: «Видно, что находят тучи: дождик каплет; видно, что сердится: поглядает искоса», — поет девица, замечая, что ее милый недоволен. В одной галицкой песне поется: «Какой черт тебя прогневил, тот пусть тебя и упрашивает; куда черные тучи ходят, туда и тебя пусть носят».
Який тебе дидько гнивав,
Най тя такий просить;
Куди ходят чорни хмари,
Най тя туди носить.
Здесь смысл тот, что место, куда уходят тучи, — место страшное. Быть может, здесь остаток первобытного мифического представления о борьбе светлого начала с темными силами, которою выражалось явление грозы на небе. Есть карпатская колядка, где представляется, что из-за горной равнины выходит черная туча. «То не туча, — говорит песня, — то — стадо овец; впереди него идет овчар; подпоясался он тремя снурками, а за снурками у него три трубы: первая дубовая, вторая оловянная, третья золотая. Слышно по чистому полю, как он затрубит в дубовую трубу; слышно по лесам-борам, как он затрубит в оловянную; слышно даже на небе, как он затрубит в золотую».
Ой, за гори, из-за полонини,
Гой, дай, Боже!
Виходить же ми чорна хмарочка,
Ой, не е ж то ми чорна хмарочка,
Ой, е ж то ми овець гурмочка.
Идеж перед них овчариночка,
Заперезався трома ужевками,
А за ужевками три трумбеточки:
Одна трумбета гей дубиная,
Друга трумбета гей циновая,
Трети трумбета гей золотая.
Ой, чути-чути в чистее поле,
Ой, як затрубить а в дубиную,
Ой, чути-чути а в лиси в бори.
Ой, як затрубить а в циновую,
Ой, чути-чути аж на небеса,
Ой, як затрубить а в золотую.
В этой колядке хотят польстить хозяину-овцеводу, представляют его очень богатым: овец у него такое изобилие, что стадо их кажется тучею. Что касается до труб, то это идеализация пастушьего рожка, подобно тому, как идеализацию военной трубы представляет колыбельная песня, где мать воображает себе, как сын ее, достигши совершеннолетия и вступая в козацкое войско, возьмет с собою три трубы: в первую заиграет, когда будет садиться на боевого коня, во вторую, когда съедет со двора, а в третью, когда станет в ряды козаков. Подобный образ выхождения туч в другой колядке (волынской) сопоставляется с войском.
По за лисом, лисом темненьким
Виступала чорная хмарочка,
Ой, тож не хмара — то з виська пара;
Там (имя, кому колядуют) коником играв,
Коником играв, мичем воював.
В песне о нашествии турок на Почаев с черною тучею сравнивается турецкое войско.
Ой, виступае турецьке висько,
Як чорная хмара.
Туча, выступающая по небу, — образ грядущей беды. В рекрутской песне (Харьк. г.) наступающие тучи означают приближение рекрутского набора: «Из-за темного леса, из-за зеленой рощи выступала туча черная, а другая непогодная; там лежало три дорожки битые, слезами политые; идут три молодца, впереди Ивасенько; в правой руке он коня ведет, а в левой держит лист бумаги: написано, нарисовано, кому в службу идти».
