Петро каже: земля бильше; Господь каже: небо бильше. Посучимо шнур, змиряймо небо! Небо бильше, що скризь воно ривне, Земля маленька, що гори, долини, Гори, долини, всяки могили. Небо запирается и отпирается, и по всему видно, запирается на зиму и отпирается весною. В одной веснянке говорится о некоем Урае, который просит мать отдать ему ключи отомкнуть небо и выпустить весну, по другим вариантам — росу.
Та Урай матку кличе: «Та подай, матко, ключи, Одимкнути небо, Випустити весну». Или же: Випустити росу, Дивоцкую красу, и пр. В соответствующей (отчасти) белорусской песне он называется Юрием. Святий Юрий, Божий посол, До Бога пашов, А узяв ключи золотые. Атамкнув землю сыресенькую, Пусьцив росу циплюсенькую. Вероятно, это Яр — Ярило, олицетворение весны, божество, известное у западных славян под именем Яровита, однозначительный со скандинавским Фро или Фрикко, как олатинизировал его Адам Бременский, которого древнее чествование осталось в весенних обрядах разных стран России, и во многих отношениях его личность заменилась св. Юрием. То же понятие об отпирании неба выражается, хотя в более христианской одежде, в карпатской колядке, в которой рассказывается, как по дороге к небу пришли души к воротам небесным и одну из них Бог не пустил за грехи. По пид небо е стежейка, Стежейка аж до неба, Що ишли ми нёв три душейки, Пришли вони перед небо, Затуркали о двереньки, и пр. Ветер в народной поэзии представляется олицетворенным, например в веснянках о Шуме и Шумихе; к сожалению, песня эта потеряла древний свой образ, от которого, вероятно, остались, сравнительно в целом виде, один или два первых стиха. Шум ходить по диброви, А Шумиха рибу лове; Що вловила, то й пропила, Своий дочци не вгодила. Ветер носит обычные эпитеты — буйный и тихий или (в Галиции) повольный; иногда употребляется во множественном числе; так, напр., голубь, вылетев из тумана, ищет своей голубки и, встречаясь с буйными ветрами, спрашивает, не видали ли они ее. Литае, голубки шукае, Зустрився в яру миж горами З буйними витрами. Ой, ви витри буйнесенькии, Ви далече пробували, Чи не чули, а чи не видали голубки моей? «Хоч и чули, хоч видали — не знаем, якая». В свадебных песнях приглашают ветер провожать невесту и развевать ее косу: Не вий, витре, дибровою, Повий, витре, дорогою, За нашею молодою, Розмай косу… Развевающиеся волосы — образ девства: Нехай мои чорни кудри буйний витер мае, Нехай мене, молодой, нихто не займае. Ветер — собеседник грустной женщины: Чомусь, моя мила, важенько вздихае, З буйнесеньким витром розмовляе. Она просит его развеять тоску ее и лихую долю: Повий, витре, повий, витре, по полю, по полю, Та рознеси, та рознеси мою лиху долю. Или: Повий, витре буйнесенький, звидки я тя прошу, Розвий туту, розвий тугу, що на сердци ношу. В разлуке с милым она просит ветер повеять в ту сторону, где находится ее милый, известить его, что она тоскует о нем. Повий, витре, у гороньку. З Украини у Литвоньку, Занеси висть милому, Що я тужу по нему. Призывая милого к себе, она уподобляет его ветру, обращаясь к последнему и заставляя его отвечать на ее обращение: как трудно веять ветру через глубокие ущелья, так трудно прибывать милому из далекого края. Повий, витре, повий, буйний, из глибокого яру! Прибудь, прибудь, мий миленький, з далекого краю! Ой, рад би я повивати, та яри глибоки, Ой, рад би я прибувати, та край далеки! Она просит ветер перенести милому в чужбину всю любовь, все сладкие воспоминания: Повий, витре буйнесенький, з за крутой гори Та забери из собою уси любощи мои. Однеси их у чужину, де миленького маю! Она по веянию ветра узнает, когда он пишет письма: Витер вие, витер дуе, калину колише, Десь мий милый чернобривий мини листоньки пише. Но также ветер своим веянием дает ей знать о разговоре ее милого с иною девицею: Витер вие, витер повивае, Десь мий милий з иншою розмовляе. Отданная в другую сторону замуж, женщина посылает ветер в ту сторону, где у нее родные. Повинь, витроньку, з гори в долиноньку, А з гори в долину, де маю родину. Ей грустно на чужой стороне, когда она смотрит на рощу и замечает, что ветер не колышет ветвями. Ой, гаю мий, гаю зелененький, Що на тоби, гаю, витроньку не мае, Витроньку не мае, гилля не колите? Она просит ветер, чтоб он принес к ней родных издалека: Ой, повий, витроньку, з гори на долину, Та принеси до мене здалека родину. В одной песне такая грустная женщина пишет письмо слезами и пересылает с буйными ветрами. Писала листи дрибними слезами, А посилала буйними витрами. Преступная мать, бросившая свое дитя — плод незаконной любви — в колодец, обращается к ветру, просит его покрыть ее преступление, нанести тучу с дождем, чтобы дождь залил все дорожки и тропинки, чтобы люди не ходили к колодцу, не будили ее сына.
Нанеси хмарочку, хмарочку чорненьку, Та щоб пишов та дрибний же дожчик, Та щоб позаливав вси стежки-дорожки, Щоб туди люди, люди не ходили, Щоб з колодязя води не носили, Щоб мого сина, сина не збудили. |
