Между нами все легко, никаких разговоров о Гейдже или моем прошлом, ни слова об убийствах. Над головой гремит гром, и на нас падают первые капли дождя, когда мы попадаем к ручью.

Держимся за руки, маневрируя по бревенчатому мосту, и то, что начинается как морось, быстро превращается в ливень. Ее смех наполняет воздух вместе с сильным ароматом сосны и дождя, пока мы мчимся к входной двери.

Бадди лает на нас со своего места под крыльцом, и Шай быстро гладит его, прежде чем потащить меня к двери. Она улыбается мне, тяжело дыша, ее волосы мокрые, на ресницах капельки дождя.

Я открываю дверь, впуская ее внутрь, но она молча стоит несколько секунд, прежде чем двигается и переступает порог.

— Если это неудобно… — я потираю затылок, ненавидя слова, которые собираюсь сказать. — Ты не обязана оставаться.

Шайен подходит ко мне и приподнимается на цыпочки, чтобы прижаться своими губами к моим. Соль с ее кожи смешивается с прохладным дождем, и я облизываю губы, чтобы впитать каждую каплю.

Ее взгляд скользит от моих губ к шее, затем опускается на грудь.

— Ты промок насквозь.

— Ты тоже, — шепчу я, и не знаю почему, но это похоже на то, что громкость была уменьшена на всем, кроме моего колотящегося сердца.

Она опускает руки под мою толстовку и футболку, и я поднимаю руки, когда она скользит ими по моему телу и через голову. Ее взгляд прослеживает мои плечи, грудь и опускается ниже, пока ее руки не вцепляются в мои джинсы. Шайен возится с моим ремнем, но ей удается расстегнуть его вместе с ширинкой. Я так возбужден, так готов к ней, что эрекция натягивает ткань боксеров.

Ее челюсть отвисает, а грудь беспорядочно поднимается и опускается, когда она открыто смотрит мне между ног. Не в силах контролировать свою потребность в ней, я обхватываю ее подбородок, приподнимая голову, и прижимаюсь губами к ее губам. Посасываю ее губы, которые имеют вкус дождевой воды и оставляют во мне жажду большего. Здесь нет ни нежного поддразнивания, ни безмолвных просьб о вторжении. Наши языки яростно сплетаются вместе, как будто мы наконец-то отбросили всякую сдержанность. Я иду спиной вперед, продвигаясь вглубь дома, одновременно дергая за ее свитер и футболку, натягивая их на грудь, пока она пытается высвободить руки, и только тогда прерываю поцелуй достаточно надолго, чтобы стянуть их через голову.

Мои глаза горят от желания смотреть, изучать ее в одних джинсах и лифчике, но конкуренция ее рта слишком велика. Позже. Позже я потрачу время на то, чтобы поклоняться каждому изгибу ее тела, изучать ее звуки и запоминать их, но не сейчас.

Я дергаю за бретельки лифчика, желая снять его, но не имея ни малейшего представления, как это сделать. Она хихикает мне в губы над этой неуклюжей попыткой, и я толкаю ее спиной к стене в коридоре.

— Хотел бы я быть в этом лучше. — Мой лоб прижимается к ее лбу, пока она легко расстегивает застежку, и вещица падает на пол.

Она цепляет пальцами резинку моих боксеров и притягивает мои бедра к своим. Жар ее обнаженной груди касается моей.

— Ты лучше, чем думаешь.

Ощущение ее тепла рядом со мной делает невозможным игнорирование желания кончить. Я дрожу от возбуждения, необузданного желания и легкого намека на нервозность. Наклоняюсь, обхватываю ее ягодицы и легко поднимаю на руки. Она ногами сжимает мою талию, а ее жар прижимается к моей эрекции.

— Ммм… ты чувствуешься так хорошо.

Она языком облизывает мою шею, влажное скольжение по моему шраму заставляет меня дернуться в боксерах.

Я несу ее в свою комнату нескоординированными шагами и осторожно кладу на кровать. На мгновение возникает неуверенность, что она может подумать о моей пустой комнате, голом матрасе с дешевыми простынями и одеяле из спального мешка, но весь этот страх быстро улетучивается, когда ее рука сжимает меня поверх боксеров.

— Это… происходит на самом деле? — я тяжело дышу, уткнувшись ей в шею, а она просовывает руку под резинку и обхватывает меня. — О… — стону я, и Шай изгибается на кровати так, что у меня перехватывает дыхание.

— Да, но только если ты этого хочешь.

Я наклоняюсь и обхватываю ее между ног, как она учила меня ранее, грубо проводя пальцами, пока Шайен не начинает стонать от разочарования.

— Я хочу чувствовать тебя. — Она отпускает меня, чтобы расстегнуть пуговицу на своих джинсах, и я спрыгиваю с кровати, чтобы снять с нее ботинки, носки и, наконец, джинсы и трусики, пока она полностью не обнажается передо мной.

Картинка поражает меня, как эротическое нападение, и я отступаю назад в восхищении. Запоминаю этот момент, вбивая его себе в голову, и одновременно даю себе клятву, что если Гейдж лишит меня этого с ней, я никогда ему этого не прощу.

Она приподнимается на локтях, и мой взгляд следует за ее тяжелой грудью и темными камешками сосков, которые просят моего рта.

— Лукас?

Мои глаза устремляются к ней, и она немного расслабляется. Может быть, она так же, как и я, нервничает из-за того, что Гейдж может украсть это.

— У меня нет презерватива. — До сих пор он мне никогда не был нужен.

— Все в порядке. Нам не обязательно заниматься сексом.

У меня отвисает челюсть, но я захлопываю ее, надеясь, что она не заметит.

Шайен смеется и протягивает мне руку.

— Ладно, может быть и обязательно.

Я не могу доверить свое тело Шайен, пока не буду уверен, что смогу обеспечить ее безопасность. Если бы я мог связаться с Гейджем и спросить его, есть ли у него где-нибудь заначка…

О!

— Подожди! — я поднимаю руку и мчусь в ванную, роясь в ящиках, пока…

Ага! Один квадратик фольги.

Спасибо тебе, Гейдж!

Вернувшись в комнату, я нахожу Шай лежащей на боку, ее волосы разметались по моей подушке, а женственные выпуклости взывают ко мне.

— Ты самое необыкновенное, что я когда-либо видел, Шай. — Мой голос срывается от эмоций — похоти, бегущей по моим венам, в сочетании с чем-то тяжелым, новым и пугающим.

Я сжимаю презерватив и снимаю ботинки, позволяю джинсам упасть до лодыжек и скидываю их вместе с носками. Ее глаза пожирают меня, и все чувства, которые я испытываю к ней, отражаются в ее взгляде.

Возможно ли, что у нее может быть хоть частица того чувства, что и у меня?

В одних боксерах, со стояком, пробивающим тонкий белый хлопок, я иду к кровати. Она перекатывается на спину, как будто ее тело рефлекторно открывается для моего вторжения. Я замираю в ужасе от того, что подхожу слишком близко, потому что знаю, что как только наши тела соприкоснутся, то буду полностью потерян в ней, поэтому держусь за контроль.

Провожу рукой между ее ног и… Мое дыхание с шипением покидает губы. Такая теплая, влажная и совершенная. Я использую свои пальцы, как она показала мне, и нахожу части тела, которые заставляют ее извиваться и стонать, погружаю один палец внутрь, затем добавляю другой, пока все во мне не рвется проникнуть глубоко в нее.

— Я хочу поцеловать тебя здесь.

Она прикусывает губу и кивает.

Я пододвигаюсь к краю кровати, ставлю одно колено между ее ног и раздвигаю ее бедра.

— Ты такая красивая.

Ее руки хватаются за кровать, а бедра двигаются в приглашении.

— Пожалуйста, Лукас. Я больше не могу ждать.

Наклоняясь вперед, я использую свой язык так же, как делал это пальцами. Долгий крик срывается с ее губ, и я резко выпрямляюсь.

— Это было больно? Разве я сделал…

Она нетерпеливо качает головой.

— Нет, поторопись… Еще…

Моя грудь вздымается, а губы подергиваются.

— Тебе это нравится.

— Да, пожалуйста, да. Еще.

Я возвращаюсь в прежнее положение и целую ее между ног так же, как целую в рот, чередуя длинные движения языка, покусывания зубами и нежные посасывания, заставляющие ее стонать мое имя и умолять. Ее вкус наполняет мой рот и подпитывает мою зависимость.

Желудок трепещет от нервов при мысли о том, что я собираюсь сотворить, но боюсь, что если не сделаю этого в ближайшее время, то упущу свой шанс. Отодвигаюсь и снимаю свои боксеры. Она облизывает губы, практически ставя меня на колени от желания.