– А вот это, товарищ глюк, – заявил он, вытирая рот, – не ваше крысячье дело!

Глюк, однако же, на это заявление прямо-таки жутко обиделся: побагровел, зашевелил ушами, вытащил из кармана красную книжечку и развернул ее перед носом Семена:

– Вы ошибаетесь, это очень даже наше дело! Кстати, гражданин Астраханцев, как вы объясните тот факт, что допрашивавший вас капитан Садыков сейчас находится в психдиспансере, а конвоировавший вас сержант Агапов ничего не помнит из событий того дня?

Семен замер с открытым ртом и с огурцом в руке. Добивая его, открылась дверь, явив ошарашенному взору двух громил в милицейской форме, а на заднем плане давешнюю горничную со связкой ключей в руке и злорадным выражением лица.

Ладно хоть поесть дали. Семен принялся лихорадочно вспоминать, чего он там наговорил этому типу, оказавшемуся вовсе не наваждением, а, как значилось из удостоверения, следователем по особо важным делам. Выходило, что наговорил он много лишнего.

– Эээ… – сказал наконец Семен.

Крысиный тип явно наслаждался реваншем:

– А чрезвычайно увлекательный разговор наш мы продолжим в другом, более приспособленном для этого месте.

Семен прокашлялся.

– Я арестован? – спросил он.

– Пока еще нет. Но я бы настоятельно рекомендовал вам согласиться на наше предложение и последовать с нами в машину. Кстати, предупреждайте заранее, если вам вдруг придет блажь достать носовой платочек или там баллон с дезодорантом – попшикаться. Среди нас желающих в Кащенку загреметь нету, так что запросто схлопочете сквозняк в фигуре. – И следователь недвусмысленно поправил полу пиджака.

«Мордой ты не вышел ковбоя изображать», – подумал Семен, но озвучивать эту мысль поостерегся.

– Понимаете, – чувствуя безнадежность, попытался все же объясниться Семен, – я болен, мне нужно лечение, я без него и двух дней не протяну. – И посмотрел на стол.

– Там разберемся, – сообщил следователь и подобрал со стола разорванную упаковку таблеток. – Зол-пи-дема геми-сук-цинат, – прочитал он по слогам. – Охренеть можно. Это тебя с этого, что ли, так вставило? Что-то новенькое, наверно, первый раз слышу.

– Я тоже, – пробормотал Семен.

– А? – не понял крысиный тип.

– Ничего, – ответил Семен и пошел к двери за проявлявшим все признаки нетерпения следователем.

– Я знала, я с самого начала поняла, что он наркоман, – объясняла плечистому менту горничная. – Я их нутром чую.

Позже, проанализировав ситуацию, Семен решил, что он никак не виноват в том, что случилось позже. Его посадили на заднее сиденье потрепанной «Волги» между двумя бугаями. Машина неслась вдоль какого-то парка по незнакомой Семену улице, когда он увидел краем глаза что-то большое и белое. И обернулся. Дальнейшее было совершенно понятно: а что бы стал делать любой нормальный человек, увидев в заднее окно стремительно настигающий машину диск вращающегося пропеллера Ан-24, заходящего на шоссе на посадку? Семен, может, в тот момент и не был в полном смысле этого слова нормальным, но поступил, как нормальный человек: наклонился, попав между передними сиденьями, инстинктивно стараясь уйти ниже уровня надвигающегося пропеллера. Действия милиционеров также были совершенно понятны: они-то никакого самолета не видели, и Семен своим действием застал их врасплох (что неудивительно, он и себя врасплох застал). Уж неизвестно, чего там милиционерам про Семена наговорили и что они про него думали, но, похоже, все четверо, включая водителя, попытались одновременно достать пистолеты.

Возможно, на каком-нибудь «мерседесе», набитом умной автоматикой, такой фокус и прошел бы безнаказанно, но не на тяжело груженной «барже». Машину немедленно занесло, водитель с исказившимся лицом попытался было ее выправить, но поздно – и на скорости за сотню «Волга» с четырьмя пассажирами въехала в некстати подвернувшийся металлический столбик с цепью.

Семен полетел вперед, но застрял между сиденьями. В следующее мгновение вдруг ощутил, что свободно летит, кувыркаясь, а машина летит вокруг него, тоже крутясь, но чуть быстрее. Так что, когда автомобиль, сделав полный кувырок, решил приземлиться на четыре колеса, Семен опять оказался в сиденье. «Мама, – только и подумал Семен, ощутив, как перегрузка пытается продавить им пол. – Ой… ай… ей…» Пока машина, уже боком, кувыркалась дальше. Наконец, протаранив очередное деревце, многострадальная «Волга» замерла на боку.

Семен напряженно полежал еще секунду, выдохнул и открыл глаза. Осмотр убедительно доказывал, что самое безопасное место в аварийной машине сзади, между двумя бугаями. Правый бугай застрял плечом между сиденьем и дверью и, не подавая признаков жизни, висел теперь над Семеном, подобно дамоклову мечу. Лежащий под Семеном левый бугай вроде застонал и попытался пошевелиться, но дальше попытки дело не пошло. Семен мельком взглянул на водителя и тут же отвел взгляд: выглядел тот жутко. Передний пассажир, он же следователь «по воде», отсутствовал вместе с лобовым стеклом. Каковым фактом Семен не замедлил воспользоваться и выполз наружу, с удивлением отмечая, что руки-ноги на месте и вроде даже особо не болят. Следователь обнаружился метрах в двадцати, на полдороге к шоссе. Траектория полета машины, четко отмеченная на траве, кустах и мелких деревьях, впечатляла.

Только Семен подумал помочь пострадавшим, как возле сбитого столбика с визгом покрышек остановились сразу два автомобиля, и мысли Семена тут же приняли другое направление. «Похоже, помогающих тут и без меня хватит, – подумал он, – а вот мне самое время мотать отсюда». И Семен скорым шагом направился к виднеющимся за деревьями многоэтажкам, стараясь не обращать внимания на доносящиеся с дороги крики.

«Ой, как хреново получилось, – думал он, уже выходя из парка. – Теперь-то меня уж точно в главные злодеи запишут. Как бы они не получили приказ живьем меня не брать. – Но, поразмыслив, решил: вряд ли. – Я же у них, как ни крути, единственный источник информации, хоть и главный подозреваемый. Просто брать теперь меня пошлют кучу народу с вертолетами. И надо бы до этого момента добраться, наконец, до института».

Неизвестно, как развивались события на шоссе, но на этот раз Семен отсрочку получил: никто не помешал ему явиться туда, куда он хотел. Он опасался только встретить если не оцепление, то засаду у самого института, но вокруг здания на Малой Бронной царили тишина и запустение. Само здание выглядело так, как и положено выглядеть не очень преуспевающему институту: облупившиеся стены, немытые лет пять окна и дремлющая вахтерша в холле. Единственным отличием являлось отсутствие у входа десятка табличек с названиями всяких фирмочек, арендующих помещения в подобных зданиях.

Семен зашел в холл и огляделся. Никакого оживления, каковое просто обязано было быть в организации, наводненной следователями, не наблюдалось. Как будто филиал не этого института являлся эпицентром той трагедии, о которой все СМИ надрывали глотку не умолкая. Семену милиция была нужна в последнюю очередь, но он все же помянул ее ругательски: это же чем надо заниматься, чтобы проворонить такую нить, не нить даже – канат.

Только подойдя к турникету, Семен понял, что был не прав по отношению к родной милиции: поперек дороги тянулась линия знакомой структуры. Такая же в Сорок седьмом отгораживала портальный корпус от пожарных и санитарных инспекторов, продавцов гербалайфа и прочего лихого люда. Семен улыбнулся. Всего неделю не при делах, а уже совсем по-другому думать начал. Что им милиция, они ее в два счета вокруг пальца обведут. Наклонился к мутному оргстеклу и постучал согнутым пальцем. Вахтерша подняла голову и уставилась на Семена не менее мутным взором.

– Мне к Арсеньеву. Из лаборатории токсичных сред, – сказал Семен.

Вахтерша величественным жестом указала на телефон, буркнула:

– Звоните два-двадцать четыре. – И уткнулась обратно в стол.