— Что ты творишь⁈ — из бледного листа бумаги Ржевский стал бордовой свёклой.

— Тс-с-с, не ори на ухо. Буду тебя потом шантажировать, — пояснила заботливая аль-Футаим. — Если вдруг начнёшь ерепениться и меня не слушать, пригрожу эту запись жене твоего родственника отдать. — Она наиграно наморщила лоб и добавила. — Впрочем, если будешь себя хорошо вести… Пха-ха-ха-ха-ха, ну у тебя и лицо, муж наш!

— Ты!.. Ты!.. — блондин захлебнулся негодованием.

— Аха-ха-ха, купился! — хорошему настроению монарха не было предела.

Мадина сморщилась, как от зубной боли.

— Эй, супруг наш, не парься. Я уже удалила. — Далия действительно парой движений стёрла запись. — Только это всё равно не поможет, — она потыкала пальцем в окно. — Вон сколько свидетелей кроме меня, независимую запись ведёт добрая половина. У всех не сотрёшь, — она зевнула ещё раз.

— Ой. — Ржевский затравленно втянул голову в плечи. — Что же делать?

Хоть жалеть старого мудака начинай, рассердилась на саму себя Наджиб.

— Я не я буду, если меньше чем через четверть часа твой достопочтимый дедушка, да хранит его Аллах и приветствует, не станет звездой маго-видео на всю вашу Соту, — безжалостно припечатала принцесса. — Попомни мои слова: люди обожают смотреть, как другие люди е**тся. А тут такое шоу, — она с любопытством взглянула вниз. — И тёлка ничё такая. Хотя как женщину я её понимаю не до конца, м-да.

— Как теперь быть? — голос потомка гусара ушёл вниз на добрый десяток тонов.

— На сколько времени ты всех заморозила? — буднично поинтересовалась принцесса у близняшки.

— От четырёх до пяти минут, — добросовестно прикинула менталистка.

— Пха-ха-ха, как ты могла? Где твоя сознательность? — разумеется, аль-Футаим решительно протопталась по больным мозолям не только у блондина, а и у совести Наджиб. — Ты же никогда не применяешь ментальное принуждение всуе? Что это с тобой стряслось, Мадиша?

— Дура! — выдохнула менталистка обиженно и развела пальцы, чтобы снять эффект каста.

— С Т О Й! — Дмитрий вцепился в кисть жены. — Насчёт фриза я тоже был неправ, по тупости брякнул! Но они ж его сейчас…

— Весьма на то похоже, — подлила масла в огонь чёрствая аль-Футаим. — Кажется, молодая супруга твоего родственника кое о чём догадалась, — она потыкала пальцем в сторону красноречивого (несмотря на фриз) лица Анастасии Барсуковой, затем стала нормальной. — Дим, ну какими мозгами твой старый козёл думал? Я не моралист, но всё должно иметь свои границы, — она задумчиво плюнула в окно, не особо заботясь, куда попадёт. — Знаешь, за дурость дороже всего платить приходится, закон жизни.

— Сейчас не время искать виноватых! Далия, помоги советом, я знаю, ты можешь! Ты точно в состоянии придумать, как выкрутиться! — поток сознания лился из блондина легко и непринуждённо.

— До чего занятно наблюдать тебя, о муж наш, в порыве подобной искренности, — впечаталась монарх ехидно. Потом, правда, снизошла. — Религия, Дим. Разве что религия.

— Поясни! — потребовал Ржевский, обречённость которого тут же сменилась несгибаемой верой в возможность благоприятного исхода.

— Если твой своеобразный дед сообщит жене, что перешёл из вашей веры в нашу, их семейный скандал хотя и взлетит до небес, но будет не на тему его регулярного блуда, — Далия ещё раз ткнула пальцем в окно. — А уже совсем по другим причинам.

— Опа. — Супруг словно с разбегу на стену налетел.

— Кстати, по Канону женой правоверного может быть и христианка, не возбраняется.

— Мадина! — на кое чьём лице стремительно проступал энтузиазм. — Не то чтоб всерьёз, но чисто теоретически. А можно ли без вреда чуть исправить чужую память? Так, чтобы… — к концу фразы интонации блондина стали вкрадчивыми и обволакивающими.

— На! — Наджиб выстрелила кукишем ему под нос. — Во-первых, я сделала ошибку, которая больше не повторится. На автомате выполнила команду мужа, просто не сообразила по инерции.

— Ох. — Кое-кто стал бесконечно виноватым. — Я же тоже не со зла, а по дурости. Вот чёрт…

— Во-вторых, — продолжила Наджиб, подпуская в голос обманчивых ангельских обертонов.

— Ой, — потомок гусара слегка позеленел. — Когда ты делаешь такое вот доброжелательное вступление, дальше всегда идёт что-то неприятное.

— Головой подумай? Далька права: твоего гормонально развитого дедушку сейчас куча людей снимает на маго-видео.

— Как же быть…

—… А в вашем городе эти видео до Альхарир, — тычок пальцем в Барсукову-старшую, — дойдут даже не завтра, а через минуту. Принудительная амнезия ничего не даст, уже молчу, кем мне потом себя ощущать.

— Да, я и сам не спорю! Это так, лихорадочный поиск наощупь в потоке… Далия, как выглядит кратчайший путь в вашу религию?

— Такой, чтобы через пять минут твой дед уже с позиций НАШЕЙ веры дискутировал? — ухмыльнулась аль-Футаим. — Когда его жена в себя придёт?

— Да!

— Никак, — честно развела руками принцесса. — Пха-ха-ха, ну у тебя и рожа, муж наш! Я тебя люблю, — она широко улыбнулась и добросовестно чмокнула Ржевского в нос.

— Мадина, а можно ли этот твой фриз по времени увеличить? — блондин принялся перебирать варианты, хватаясь за все подряд соломинки, до которых мог дотянуться или которые мог хотя бы вообразить. — Всё равно ведь правило ты нарушила? — зачастил он суетливо. — А где пять минут, там и семь, а?

— Бесперспективняк, — покачала головой чёрствая принцесса. — Дим, ты просто с позиции дилетанта не понимаешь объём работы, который в данную секунду тащит Мада.

—???

— Она им заблокировала кратковременную память, раз. Механизмы депонирования памяти, два… — монарх в пару секунд осветила кое-какие вопросы прикладной физиологии мозга. — Вместе с тем, она поддерживает их нервную систему извне — дыхание, сердцебиение. Уже молчу о том, что все стоят и не падают.

— ДА-А-А⁈ — блондин проникся.

Даже разинул рот, с уважением глядя на менталистку.

Наджиб деликатно опустила глаза.

— По-хорошему, после ментального удара все вообще на землю валятся, — завершила краткий образовательный курс принцесса. — Это Мада у нас — гуманист, всегда в пять раз больше работает, чтобы эстетика не пострадала. И чужая самооценка — разбитую рожу с пола потом не соскребать.

— Что делать⁈ — взмолился Ржевский. — Чуть больше четырёх минут осталось! Далия, ты сто процентов можешь что-нибудь придумать!

Какая-то тоска и безнадёга. Абсолютно беспросветная ситуация, в которой нет хороших решений.

И мои жёны старику нисколько не сочувствуют, как назло (а из-под палки их не заставишь). Без сочувствия же выхода в безвыходном положении не придумать.

Далия так и вовсе цинично заявляет: кроме чуда и Аллаха Трофиму Барсукову сейчас уповать не на что. Ещё злорадствует: за всё надо платить, знал, на что шёл.

— Вот если он как-то выкрутится, то в нашу Веру ему прямая дорога, — итожит супруга-монарх, в силу профдеформации привыкшая относиться к чужим судьбам как к пешкам на шахматной доске.

Хладнокровно и без эмоций.

— Тогда у него хотя бы легитимный вариант на наложниц появится, — добавляет вредная временами менталистка. — Сможет дрюкать, кого хочет, вполне себе законно. О! Дим, и семейную молитву за ужином на весь Эмират твой дед тогда с чистой совестью прочесть сможет! Как старший мужчина в семье, помнишь, ты спрашивал? Переживал ещё, что сам не в состоянии?

До той молитвы ему сперва бы дожить без проблем. Вслух, впрочем, не озвучиваю.

Внезапно двери мало кому доступного помещения на территории Китайского Квартала распахиваются с такой силой, что прям стена вибрирует:

— Ржевский! — внутрь влетает ещё одна принцесса, которая Елена и которая родом из-за другого моря, противоположного острову Шу. — Хорошо, что ты здесь!

До чего ж она невовремя, прям зубы заныли. Ещё и говорит языком Альбиона, словно дома находится.

— Как меня нашла? И как сюда попала? — добросовестно изумляюсь её появлению, попусту расходуя драгоценные секунды.