Места занимают по старинке – Макс в центре, на его коленях Космический Защитник, Лаура справа, Герман слева. Феликс предпочитает сидеть на полу, вытянув ноги. Дэвид, сетуя на несправедливость судьбы, обычно приносит стул из своей комнаты или перетягивает кресло, хотя на диване поместились бы все вместе, и даже бы место осталось для остальных членов экипажа.

Когда-то на «Легате» была целая куча народу. Макс помнит их совсем смутно, но кажется, были военные, были ученые, были ребята из лабораторий. Потом грянула «Первая Авария», и этих людей не стало.

– Космос предполагает жертвенность, – говорил ему отец загадочно, – Как и спасение чужих жизней. Каждый из тех, кто поднялся на борт корабля знал, на что идет, и чем, в результате, рискует. Не думай о мертвых, Максимилиан. Думай о живых.

Когда места заняты, начинается обсуждение и выбор фильмов. Перечень картин совсем не велик – десять комедий, пять боевиков, два ужастика и три детективных сериала. Все они засмотрены до дыр, и Макс знает любую реплику каждого героя наизусть. Говорят, что до Первой Аварии на «Легате» была настоящая фильмотека. Оцифрованные копии самых знаменитых и захватывающих блокбастеров Земли, были записаны на специальные съемные носители, а теперь от них не осталось ничего. После той жуткой истории треть корабля вообще начисто перекрыта. Не то, что Макс, даже взрослые члены экипажа не рискуют туда соваться. Феликс говорил, что там прорвало обшивку, Дэвид утверждал, что произошла утечка хладагента, Герман уверял, что в тех помещениях нет ни капли кислорода, а Лаура только отчаянно качала головой и закрывала глаза. Не слишком-то много информации. Или много информации, но мало смысла – Макс еще не определился до конца, какое выражение лучше.

Возможно, настоящую причину знал Капитан «Легата», а значит, не знал никто. Может, еще Космический Защитник мог что-то подсказать, но предпочитал только добродушно улыбаться.

– Ну и хорошо, – говорил Максу Феликс, подмигивая, – Меньше знаешь о дерьме, значит крепче спишь во сне. Ну и пусть, здесь нет рифмы, зато правда.

Итак, на субботний киновечер превратился в своего рода настоящий ритуал. Макс начинал его ждать с пробуждения в воскресенье. Конечно, помимо этого, на «Легате» хватает поводов для празднования – кажется, Дэвид вел список всех значимых дней и событий.

– Если бы мы праздновали дни Рождения каждого колониста в криокамерах, – сварливо говорил он, – То могли бы не просыхать ни дня в году. Не знаю как вас, а меня бы это вполне устроило.

Впрочем, выяснить устраивало ли это остальных, было не суждено. Капитан строго следил за исполнением своих приказов, и сохранностью провизии, поэтому к холодильнику с напитками подходили только в субботу. Все. Кроме самого Капитана, разумеется. Макс частенько задумывался, видел ли он хоть раз отца без бутылки в руке, и все чаще понимал, что нет. С другой стороны, что ребенок может знать о правилах поведения на корабле? Если есть выражение «семь пятниц на неделе», то может, Капитан решил назначать себе персональные субботы каждый день? Трудно сказать наверняка. Макс не спрашивал, а ему не говорили.

Настоящие праздники отмечали редко. Да и отличие от рутинных будней было незначительным – отец что-то невнятно бормотал по радио, вызвал к себе виновника торжества, потом играла музыка. Макс плохо разбирался в музыкальных стилях, поэтому даже какое-то фальшивое созвучие в пределах станции, казалось ему торжественным и бодрым маршем.

– Дэвиду сегодня шестьдесят! – говорил отец, едва ворочая языком, в сентябре – Всем за счет заведения.

– Лауре исполняется тридцать два, – объявлял он в августе, – Гип-гип-ура!

– Герману сорок четыре, – произносил он в феврале, – Какое счастье.

– Феликсу пятьдесят один, – бормотал он в мае, – Не выжри все, скотина.

– Сегодня Максимилиану восемь, – передал он по радио в ноябре, на удивление трезвым,– Поздравляю. Можешь взять лишний батончик в столовой.

Максимилиан. Кроме отца, никто так не называл его.

На этом торжественная часть мероприятия заканчивалась. Не было ни подарков, ни торта, ни свечей. Даже не было открытки – отец не слишком склонен к сантиментам. Зато в честь дня Рождения сына он…

– Нализался, как последняя свинья, – рассказывал Максу Феликс, – Едва ноги передвигал. А то ты не знаешь своего папашу.

Если верить календарю Дэвида, сегодня восемнадцатое августа. Кто его знает, как он определяет точное время года, если за иллюминаторами во все стороны сплошная темнота, да далекие белые звезды. Пройдет еще три месяца, и Максу уже будет девять. Подарков, конечно, не стоит ждать, зато Феликс, Лаура, Герман и Дэвид обязательно поздравят его. Поздравила бы и мама, если бы не та Первая Авария.

Но сейчас думать об этом совершенно не хотелось. Киновечер – куда более веселое занятие. Проектор установлен, диван пододвинут, простыня загораживает собой иллюминатор с абсолютной пустотой. Так как фильмы всем известны, и большой разницы в том, что смотреть нет, выбор определяется простой детской считалкой. Когда-то это был длинный стих, но со временем он затерся из памяти, оставив несколько строчек. Макс запомнил немного, может быть, даже меньше остальных, считалку всегда начинал он, тыкая пальцем в бобины с пленкой.

…Мертвый стон на инфразвуке

По дорогам вен.

Чьи-то лица, чьи-то руки

Тянутся из стен.

Тишина в каменоломне

Задом наперед.

Открывая двери помни -

Темнота сожрет!

На этот раз ему повезло – на слове «сожрет» он указал на одну из комедий. Не такой уж и плохой вариант. На «Легате» совсем мало веселья, а уж смеха, и того меньше. И нет ничего страшного, что все шутки он знает наизусть, а все действия героя может предсказать заранее. Смотреть фильм от этого совсем не скучно. Это как будто встречаешь старого знакомого, который рассказывает тебе полюбившуюся историю.

– Значит будем хохотать, – скривился Дэвид, – Хохотать перед сном – плохая примета. Не нравится мне это.

– Фильм выбирал Макс, так что не спорь, – строго произнесла Лаура, для большей внушительности погрозив пальцем, – Ты знаешь правила!

– Знаю-знаю, – обиженно отозвался Дэвид, опускаясь в кресло, – Запускайте свою шарманку.

Макс, с Защитником на коленях, забрался на диван, удобно устроившись среди продавленных подушек. Герман и Лаура, как обычно по бокам. Феликс щелкнул кнопкой на стене, погрузив общую комнату в густую липкую темноту.

Темнота – это, конечно, страшно, рассудил Макс, но только не в компании друзей. Никто здесь не даст его в обиду. Ни зануда Дэвид, ни красавица Лаура. Ни Защитник. Значит, можно не беспокоиться. Есть киновечер, есть суббота, и это самое лучшее событие за неделю. Если подумать, темнота никогда не исчезает, а только прячется. Выжидает. Она скрывается во всех уголках, окружает любую каюту, бьется о борт «Легата», бессильно стараясь пробраться внутрь. И ничего не может сделать, потому что их корабль самый мощный и самый надежный.

Проектор за спиной застрекотал, и лоскут ткани на стене общей комнаты превратился в подсвеченный белый квадрат. Пройдет еще пара секунд, и замелькают кадры фильма – нужно только подождать.

Макс застыл в нетерпении, и… И ярко вспыхнул верхний свет.

– Ну что за дерьмо! – выругался Феликс.

Высокая фигура отца возникла у дверей, исподлобья разглядывая собравшихся. Макса всегда немного пугал вид отца – огромный, грозный, непоколебимый. Наверняка, если захочет, отец сможет достать до потолка ладонями. Одет он как обычно – грязные сапоги, защитного цвета брюки, на плечи накинут пошедший по шву китель. На лацкане кителя какие-то украшения или награды – отсюда не разглядеть. Ремень на поясе не застегнут, а завязан узлом. С шеи свешивается длинный шнурок. На шнурке синяя ключ-карта.С ее помощью отец входит в рубку, чтобы лишний раз не вводить код. И не мешает ему эта болтающаяся штука на груди? Борода, некогда аккуратная и ровная, торчит во все стороны, как солома, которую Макс видел на картинках в книге. Руки сжаты в кулаки, глаза напоминают остывающие осколки угля – отец медленно моргает, медленно открывает глаза. Говорит тоже медленно, да и движется неспешно. Плюс к этому – сильно хромает. Первая Авария на «Легате» едва не стоила ему левой ноги.