Валю в клуб и теперь цепляю девицу – блондинку в коротком обтягивающем платье. И все же губы у нее, в отличие от Смирновой, не свои.

Вот к чему я об этом вообще думаю?

Вскоре мы едем в такси по направлению к одной из моих квартир, Маша или Даша щебечет всю дорогу, надо скорее занять ее делом, болтовня меня напрягает. Благо, здесь недалеко, после клуба я обычно еду сюда. Удобно.

Всю дорогу полупьяное создание пытается со мной заигрывать, как будто в этом сейчас есть смысл. А на этаже, она сама обнимает меня со спины и лезет под футболку, пока я вожусь с замком. Вот тут меня и ждет облом – ключ не идет, и я с удивлением отмечаю, что, скорее всего, с той стороны замок закрыт, и если я здесь, то там…

Дверь распахивается, и я ухмыляюсь:

– Деньги на отель закончились?

Передо мной Макс в одних джинсах, видимо, надевал впопыхах. На шее засос, ну что за детский сад. Немного пошатывается – пьян.

– Да ты же мне сам дал ключ. Я тут иногда бываю, – растягивает он слова.

– Мог бы и предупредить. Накладки бы не вышло.

Я указываю головой на девицу позади себя.

– Ну прости. Я тут тоже как бы не один, – Макс переводит взгляд куда-то за дверь. – Так что это… Может, ты…

– Надеюсь, ты не на тачке, в таком виде…

– Не лечи, бать. На такси я.

– Ладно, – сбавляю обороты. – Завтра верни ключи.

– Но…

– Если будешь столько бухать и по телкам таскаться, то учебу не вытянешь. А бабки, как я понимаю, тебе очень нужны, не так ли?

Макс не отвечает, но я вижу, злится. Ну, а что он хотел, на все готовое привык. Мать разбаловала, да и я, что уж, в свое время откупался. Пора бы ему догнать, что все имеет ценность. И если я могу себе позволить что-то, то ему надо до этого еще дорасти. Не маленький уже.

– Да всё пучком у меня, – снова пошатывается Макс.

Ага, вижу. Ну, собственно, я тоже был молод, но всегда знал, как бабки зарабатывать, а этот что умеет? Ни черта. И пальцем шевелить не хочет.

– Русланчик, а что происходит?

Как-то я забываю, что со мной ещё эта… Саша, Наташа? Убей, не помню. Но она меня определенно бесит.

Оборачиваюсь и достаю кошелек. Отсчитываю купюры, чтобы хватило на проезд, ну и холостой пробег.

– Такси вызвать или сама?

Девушка улыбку с лица убирает и сдвигает брови.

– Козёл, – бросает она мне и, оставляя стоять с бабками, двигается по направлению к лифту. Когда девица уезжает, позади слышу ржач Макса.

– Хочешь следующим?

– Да все норм, пап, ну. Так я останусь?

– Валяй.

Разворачиваюсь и вскоре еду домой. Но засыпаю не сразу – перед глазами так и стоит этот испуганный взгляд. Я целовал Смирнову. И что уж, я её хотел. Совсем долбанулся, не иначе.

Отгоняю идиотские мысли и валю спать.

А на следующий день лицезрею недовольную мину Макса в кафе за обедом.

– Вот ключи, – кладет он передо мной связку.

– Надеюсь, ты предохраняешься, а то…

– Я помню эту грустную историю. Однажды после случайного секса на свет появился я. И лучшие десять лет своей жизни ты отдал на мое воспитание.

Хмыкаю и отправляю в рот кусок мяса.

– История твоего появления тут ни при чем. У нас с тобой уговор, если память тусовками не отшибло. А все эти шлюхи пусть подождут окончания сессии.

– А почему сразу шлюхи-то, пап? Может, я с любимой девушкой был? Ты не думал об этом?

Поднимаю брови и даже закашливаюсь.

– Очень смешная шутка, Макс, – добавляю, выпив воды из стакана.

– Ты вообще никогда в меня не веришь! Я может, стараюсь! А ты все мои успехи высмеиваешь.

– Обороты сбавляй, заливать своим телкам будешь, а я видел твои успехи, Саргасов особенно недоволен, а, между делом, он ведет основные дисциплины. Если ты по ним… – стучу по столу, на что Макс поджимает губы. – То кто тебя на практику вообще возьмет, скажи мне? Чтобы делать успехи, надо стараться не у девиц между ног, а хотя бы иногда изучать материал. Вопросы остались?

– У меня есть девушка, и она умница.

Скептически качаю головой.

– Меня ваши утехи не волнуют.

– Я не про секс вообще. Она умная, пап, представь себе.

– Это ты с ней вчера кувыркался?

– А если и с ней? С постоянной девушкой можно встречаться или на время сессии в монастырь положено? Говорю же, я взялся за ум, а ты не веришь.

– Хорошо, – я аккуратно складываю вилку и нож, руки заключаю в замок и опираюсь на стол. – У нас мероприятие на днях, форум инновационных технологий. Приводи свою умницу, да и тебе полезно будет. Посмотрим на твой успешный успех.

Макс прищуривается и сдержанно выдает:

– Приведу.

Я снова хмыкаю. Конечно, умница. А на деле наверняка какая-нибудь недалекая барышня, которая думает, мажора отхватила и держится за «счастливый билет», отрабатывая в горизонтальной плоскости.

Обычная история.

– И к моей следующей лекции не забудь подготовиться, – кидаю, когда Макс поднимается с места.

– Как раз зубрить отчаливаю, – недовольно бурчит в ответ.

Он удаляется, а мне на телефон приходит сообщение от Саргасова. Я запросил список толковых ребят, которые показывают неплохие результаты по предметам.

Что ж, посмотрим, кто способен потянуть практику в моей компании.

Всю дорогу до дома я еду, спрятав лицо в ладони.

Я целовалась с Горским.

Целовалась с Горским.

Я, мать его, целовалась с Горским.

После всего того, что думала и говорила о нем Аньке, после его отвратительного поведения по отношению ко мне, после нашего очевидного конфликта. Я целовалась с ним.

Но самое ужасное не в этом даже. А в том, что мне понравилось.

Понравилось – не то слово. Это было помутнение, иначе и не скажешь. Или как я вообще допустила подобное? Мои губы до сих пор горят, словно мы только что прекратили целоваться. Мое тело превратилось в пластилин, безвольный, податливый в руках. Сердце ухнуло, кончики пальцев закололо, а низ живота затопило горячим. Настолько нестерпимо горячим, что, когда Горский прижал меня к себе, я чуть не застонала ему в рот.

Щеки снова начинают гореть. Я наконец поднимаю лицо и прислоняюсь лбом к холодному стеклу.

Он возбудился. Я отчетливо это почувствовала, когда мое тело оказалось вплотную к его. Ошибиться невозможно. И я возбудилась. Я даже сейчас возбуждаюсь, вспоминая это. Сжимаю колени и жмусь к дверце. Мне стыдно за себя перед самой собой. И перед Горским.

Его репутация хорошо известна, понятно, что он готов переспать с любой симпатичной девушкой… Но я-то, я!

Я как могла?! Как я могла не оттолкнуть? Как могла ответить?

Как могла хотеть продолжения?

Я осознаю, что словно выпачкалась, но не могу почувствовать себя грязной. Это странно, дикий диссонанс в голове. Я просто ничего не понимаю.

– Как погуляли? – спрашивает мама, я только кидаю:

– Нормально, – и прячусь в комнате.

Это была ошибка, и больше такого не повторится. Да, мне придется заново ставить себя перед мужчиной, и явно он не станет ко мне относиться с большим уважением… Учитывая, что и до этого уважения не наблюдалось…

Главное, не сдаваться, быть сдержанной, холодной, и общаться в рамках учебы. Вот и все. На самом деле просто. В конце концов, я могла быть пьяной, так ведь? Я же тоже человек.

Все, неважно. Неважно.

Весь следующий день я нахожусь в болезненном состоянии, самоедство отбирает силы, благо, воскресенье, и сегодня никаких срочных дел. Точнее, дела, конечно, имеются, но есть возможность хоть немного прийти в себя. Макс предупреждал, что будет занят, и только к вечеру выйдет на связь. Я одновременно и радуюсь этой передышке, и маюсь от тревоги – а что, если Разин каким-то образом узнает?

Даже порываюсь написать ему, но в итоге откладываю телефон из-за мысли, что могу показаться подозрительной. Боже, я всерьез думаю о таком? Как со мной, Василисой Смирновой, могло приключиться подобное? Нонсенс.