Мимо нас скользнул Лев Барский с сухощавой женщиной лет тридцати. Если мне память не изменяет, это его мать.

— Проявляй осторожность, — добавила Маро. — Не поддавайся на провокации.

— Я тебя услышал.

На самом деле, я ожидал чего-то подобного. При этом не рассчитывал, что в операции будет задействован Барский. Судя по всему, отец Льва имеет определённый вес в силовом блоке Эфы.

Маро страстно прижалась ко мне.

На краткий миг возникло ощущение… даже не знаю. Близости? Девушка не просто двигалась, отыгрывая роль, я был ей симпатичен.

Запах парфюма с нотками миндаля, гибкая талия Маро под моей рукой, страсть, с которой она отдавалась танцу… Ей же полтора века!

— Ты слышал о бесах, застывших в пятилетнем возрасте? — невинно поинтересовалась Маро.

— Нет.

К чему она клонит?

— Потому что их нет, — во время очередного сближения губы девушки почти коснулись моего уха. — Мы застреваем в том возрасте… когда пробудились. И будем выглядеть ТАК всегда. Век за веком.

— Разве нет бесов первого ранга… шести лет от роду?

— Поверь, нет, — во время очередного прогиба Маро едва не коснулась волосами натёртого до блеска паркета. — У нас ведь нет рангов. Мы не возвышаемся с помощью энергии ки, она просто течёт по нашим жилам, усиливая регенерацию. И омолаживая.

— И сколько тебе? Биологически?

— Шестнадцать.

— Гормоны?

— Умница. Сначала идёт гормональная перестройка организма, а потом происходит прорыв. Иногда пауза затягивается. Я знаю бесов, которые получили Дар в зрелом возрасте. Но среди нас нет никого старше сорока пяти.

— Зачем ты это говоришь?

— Я всегда это говорю тем, кто меня хочет.

— Так заметно?

— Глаза у тебя старые, а тело молодое. Я умею читать язык тела.

Поворот, прогиб. Девушка выбрасывает ногу, демонстрируя невероятную растяжку, после чего мы отводим задние ноги, скользя и прижимая себя к полу. Я держу Маро за талию, чувствую её жаркое дыхание, смотрю прямо в глаза. Пальцы девушки вцепились мне в плечо, а губы почти вплотную приблизились к моим…

Медленно встаём и отпускаем друг друга.

Шаг назад.

Вновь сходимся, нога Маро скользит по моему бедру и застывает вместе с последними аккордами музыки. Левая рука бессмертной отведена, указательный палец кому-то шутливо грозит. Я проследил за взглядом Кобалии и наткнулся на типа в военном мундире с голубыми и белыми нашивками. Воздушный флот? Тип буквально сверлил нашу пару глазами, отстранившись от своей партнёрши — немолодой, но элегантной аристократки в красном платье.

А ещё на нас смотрела Джан.

И добрая половина зала.

Раздались громкие хлопки — это лидер клана соизволил наградить наш тандем своими аплодисментами. К Трубецкому присоединилась его супруга, затем — Гамов и несколько влиятельных персон, убелённых сединами. И вот уже зал взрывается громом оваций. Редкостное единодушие.

Заиграла тихая фоновая мелодия, а Распорядитель объявил перерыв на фуршет.

Ко мне с натянутой улыбкой приблизилась Джан.

— И что это было?

Пожимаю плечами:

— Танец.

Морфистка говорила тихо, не забывая улыбаться. Подхватив меня под руку, она устремилась к дальним дверям — туда, где раскинулась анфилада банкетных залов, по которым разбредались разгорячённые гости.

— Она же на тебя вешалась, — с трудом сдерживая ярость, произнесла южанка. — Это уже выходит за нормы приличий.

— Представление, — равнодушно ответил я. — Маро сообщила кое-что важное, и…

— Гамов мне целый допрос устроил, — продолжила возмущаться соседка. — Как мы познакомились, что поделывает батюшка, давно ли я была в Неваполисе… Он всё знает, понимаешь? Обо мне, и про мою семью…

— Успокойся, — жёстко оборвал я эти откровения. — Он хочет, чтобы ты верила в это. Придерживайся легенды, что бы ни случилось.

— Меня прощупывали телепаты.

— И?

Джан молча прикоснулась к своему колье:

— Есть кое-что… доставшееся по материнской линии.

Ясно-понятно.

Все эти безделушки, которые обожают аристо. Искусно замаскированные артефакты, позволяющие не быть съеденным другими хищниками.

Впереди уже маячили столы с тарталетками, канапе, овощными и фруктовыми нарезками, когда на горизонте объявился новый персонаж.

Меня окликнули:

— Эй, ты! Нищеброд в пиджаке!

Фраза могла быть адресована кому угодно, если бы говоривший не преградил мне дорогу, нагло ухмыляясь. Этого укурка я сразу вспомнил. Мажор из ателье, которого я вырубил недавно за хамское поведение. Если не изменяет память, Алексей Сухомлинский. А память у меня хорошая.

Джан брезгливо уставилась на отморозка.

— Оклемался, — я добродушно хлопнул парня по плечу. — Ты что, шампанского перебрал?

Судя по запаху, я попал в точку.

Аристократ побелел от злости.

— Кто тебя пропустил? Зимний бал — для благородных. А тебе впору ботинки полировать даже самому распоследнему барону.

Заготовленная речь?

Трогательно.

— Уйди с дороги. Я подарил тебе жизнь, радуйся.

— Подарил мне жизнь? — презрительно скривился Сухомлинский. — Ты за собой бы лучше присматривал, холоп.

Вот это зря.

У меня всё меньше поля для манёвра.

Разговоры вокруг нас стихли. Многие наблюдали за развитием событий, попивая шампанское. Я заметил, что рука Сухомлинского тянется к несуществующей рукояти меча.

— Съешь печеньку, — хмыкнул я. — И топай к мамочке.

Я его провоцировал, прекрасно осознавая это.

Ловлю на себе укоризненный взгляд Маро.

Сухомлинский в ярости срывает перчатку и швыряет мне в лицо.

— Вызов. Здесь и сейчас.

— Ты вызвал на бой простолюдина, сынок? — раздался мужской голос из толпы.

Алексей собрался что-то ответить, но между нами вклинился Распорядитель.

— Господа, — слуга встал таким образом, чтобы ни к кому из нас не поворачиваться спиной. — Прошу прекратить это безобразие. Если хотите выяснить отношения — мы предоставим арену для поединка.

— Почему бы и нет, — согласился я.

— Что с нашим оружием? — спросил мажор.

— Вам его предоставят на время дуэли.

Где-то в толпе отец несостоявшегося левитатора изобразил жест «рука-лицо». Сын откровенно позорил свой Род, устроив дебош на княжеском приёме. И лишь начальник службы безопасности, стоя в отдалении, заинтересованно ловил каждое наше слово.

По странному стечению обстоятельств, рядом отирался Лев Барский.

Я вновь ощутил внимание телепатов, но они не сумели пробиться сквозь выставленные блоки. Фон был идеально ровным… потому что я предвидел такой поворот.

— Согласен, — заявил я.

— Прошу следовать за мной, — Распорядитель повысил голос: — Расходитесь, господа! По правилам Дома Эфы на арену допускаются только участники поединка. Мы обеспечим честный бой.

Джан сжала мои пальцы.

— Не волнуйся, — шепнул я своей спутнице. — Всё будет хорошо.

Врать, что скоро вернусь, я не стал.

Потому что уверен: всё только начинается.

Распорядитель повёл нас сквозь банкетный зал, свернул в боковую галерею, и вскоре мы оказались у лифтов, курсирующих между этажами дворца. Красиво жить не запретишь.

По дороге нас перехватил мужчина в штатском, на спине которого был вышит герб клана — атакующая змея. Особист вызвал лифт. Когда кабина приехала, я в очередной раз получил возможность насладиться признаками богатства и власти. Кабина по размерам не уступала моей спальне. Зеркальная стена, дизайнерская отделка, обилие хрома, позолоты и… слоновая кость?

Кнопок было не так уж много, но эсбэшник их проигнорировал. Достав из внутреннего кармана пиджака ключ, мужчина вставил его в неприметный разъём, дважды повернул и отдал голосовой приказ:

— Минус два.

Лифт плавно, без толчка, начал скользить вниз.

— Прямо по коридору, — сухо произнёс мужчина.

— После вас, барон, — издевательски ухмыляюсь.

Двери бесшумно распахнулись, пропуская нас в широкий коридор. Реагируя на движение, вспыхнули светильники. Мы прошагали метров пятьдесят. По обе стороны коридора попадались запертые железные двери.