— Лис! — попытался остановить его Евсей. Он кивнул на Хранителя, толи напоминая другу, что ему следовало бы более пристойно выражаться в присутствии мага, толи показывая, что именно тот настоял на остановке.

Впрочем, справившись с волной недовольства, столь усиленного непониманием, караванщик быстро взял себя в руки.

— Прости, Шамаш, — первым делом извинился он. — Однако, — помощник повернулся к Атену. — Что, во имя богов, происходит? Не пора ли объяснить, что случилось? И, между прочим, не я один хотел бы получить ответ, — он махнул рукой себе за спину, где, чуть в сторонке, собрались караванщики. — Чего нам ждать? Что делать? Готовиться к бою или разойтись по своим повозкам и все-таки постараться выспаться?

— Лис… — начал было Атен, но Шамаш остановил его быстрым движением руки.

Колдун обвел караванщиков быстрым взглядом, а затем сказал, обращаясь к одному Лису, понимая, что и так никто из собравшихся не пропустит ни одного его слова:

— Это я попросил остановить караван, — все взгляды обратились к нему, в них не было и тени осуждения, лишь готовность подчиниться любому приказу Хранителя, и, все же, Шамаш продолжал: — Я понимаю, что не имел права делать этого, ни с кем не посоветовавшись, — он повернулся к Атену, и вовсе не хотел нарушить твой приказ, но у меня не было времени — впереди трещина.

Когда караванщики поняли, какая опасность была уготована им на пути, вздох ужаса и, вместе с тем, облегчения сорвались с их губ.

Трещина — мрачная белая бездна, прятавшаяся под тонкой дымкой белизны, ловушка, устроенная пустыней и ветрами, которую практически никогда не удавалось разглядеть до тех пор, пока она не получала свою жертву. И счастье, если она довольствовалась дозорными…Несколько лет назад в подобную трещину угодила одна из хозяйственных повозок, и лишь самопожертвование возницы, успевшего вовремя разрубить цепь, спасла всех. А так ведь не один караван закончил свой путь в холодном ледяном разломе…

— Спасибо! — они не знали, как отблагодарить Хранителя, да и вообще, смогут ли они когда-нибудь отблагодарить его за все, что наделенный даром делал для них.

И лишь Атен оставался мрачен.

— Беда пока не позади, — хмуро произнес он. — Нам предстоит еще обойти трещину… И хуже того места, где мы сейчас находимся, для этого не найти — на морском панцире…Ладно, расходитесь все по своим повозкам и будьте готовы к тому, чтобы отправиться в путь. Да, и проверьте, все ли в порядке с упряжью…

— Может быть, будет лучше разбить цепь? — памятуя о прошлой встрече с трещиной, предложил Лис.

Атен бросил быстрый взгляд на мага, оглядел караванщиков, замерших в ожидании того, какое решение примет хозяин каравана.

— Не надо, — наконец, ответил он, сразу заметив, с каким облегчением восприняли его решение люди. — И успокойтесь все: мы не впервые сталкиваемся с этой преградой.

— Да, но никогда еще нас не пытался заманить в нее шедший впереди караван, — пробурчал кто-то из дозорных.

— Снег и ветер! — лишь присутствие мага удержало Атена от грубых ругательств. Ему совсем не хотелось верить в подобное, особенно в миг, когда грозившая каравану опасность была и так велика. Однако у него не было времени предаваться панике. Атену нужно было спешно предпринимать меры…

Он уже направился в голову каравана, но замер, заметив, что и остальные все той же настороженно-взволнованной толпой двинулись следом. — Нет! — решительно остановил он караванщиков. — Расходитесь по своим повозкам. Так будет лучше. Лис? — он в упор посмотрел на своего помощника, надеясь, что тот поймет и покажет пример остальным.

— Хорошо, будь по-твоему, — с неохотой согласился караванщик но, все же, уже поворачиваясь, бросил через плечо: — Мы будем наготове.

Люди начали расходиться. Спустя несколько мгновений рядом с хозяином каравана остались лишь Евсей и Шамаш. В немом молчании они подошли к стоявшим перед первой повозкой дозорным.

Помощник был мрачнее тучи. Он что-то невнятно бурчал себе под нос, видимо, виня себя во всем, что могло случиться. А ведь ему было прекрасно известно: повозки идут по опасному участку, а тут еще и чужой караван, готовый на все, лишь бы покарать тех, кого там считали проклятыми, стремясь их смертью очистить себя от грядущих бед.

— Евсей, — прерывая раздумья, обратился к нему Атен. — Пусть дозорные спешатся, возьмут шесты-щупы и отметят границы трещины.

Тот уже был готов сорваться с места, спеша выполнить приказ и хоть как-то загладить свою вину, но его остановил голос Хранителя:

— Я укажу вам ее, — потом он повернулся к Евсею: — Не вини себя ни в чем. Ни ты, ни дозорные не смогли бы отыскать трещину, когда разбившие ее позаботились, чтобы она была незаметна.

— Подожди, — на миг замолчав, Атен сжал зубы, его щека нервно дернулась. "Такого просто не может быть, — от мысли, вдруг пришедшей ему в голову, караванщика прошиб холодный пот. — Они бы не посмели…" Ему было невыносимо даже думать о возможности подобного, но он должен был еще и произнести это вслух, стремясь узнать правду. — Ты хочешь сказать, что эта трещина… Эта ловушка… Что это — дело рук людей…?

Помощник, услышав его слова, вздрогнул, сглотнул комок, подкативший к горлу, сразу поняв, что тот имел ввиду. И лишь маг оставался абсолютно спокоен.

— Да, — подтвердил он. — Они разбили лед.

— Губитель…!

Видя ужас в глазах караванщиков, Шамаш спросил:

— Вас это удивляет?

Атен вздохнул. Ему нужно было некоторое время на то, чтобы успокоиться, свыкнуться с правдой, какой бы она ни была, и собраться с мыслями.

— Дело не только в том, что я не припомню, чтобы кто-нибудь прибегал к обману. Даже разбойники предпочитают действовать открыто… Ну да ладно, это еще как-то возможно. Но я не могу себе даже представить, чтобы в мире нашлись люди, которые ради каких-то своих целей нанесли рану пустыни. Такое не прощается! Не только людьми, но и самими небожителями!

— Они приняли помощь от проклятых, — Евсей качнул голову. — Значит, по закону, они разделили с нами печать беды, которая будет преследовать их вечно, если они не восстановят закон. Видно, они решили, что лучше смерть, чем проклятие и скитание слепыми бестелесными тенями в холоде самых черных стран подземного царства.

— А как же наделенный даром? Они что же, готовы ради отмщения пожертвовать и им, обрекая себя на еще более страшное проклятие?

— Возможно, они убеждены, что с Хранителем не может ничего случиться…

Караванщики повернулись к Шамашу, который молча слушал их разговор. Его лицо оставалось абсолютно спокойным, в глазах не было ни удивления, ни гнева.

И Атен, не выдержав, спросил:

— Неужели в твоем мире подобное… — он так и не смог подобрать нужное слово, — было возможным?

Тот кивнул, затем тихо произнес:

— Многим казалось, что обман — лучшее средство в борьбе с колдунами.

Караванщики только переглянулись, не найдясь, что сказать на это.

А Шамаш продолжал: — Возможно, будет лучше никому не приближаться к трещине. Ее края могут обрушиться.

— Нужно отметить опасный участок, прежде чем искать способ обойти его.

— Это не сложно, — он подошел к замершим в стороне, ожидая приказов, дозорным, взял из рук одного из них длинную палку-вешку с черной сигнальной лентой на конце, покрутил в руке, словно рассматривая со всех сторон, и, легко размахнувшись, бросил, как копье. Превратившись в полете из одной в множество, она устремилась вперед, рассыпалась, как брошенная на землю пригоршня соломинок, и уже через мгновение шагах в ста от караванщиков вырос частокол, прошедший чертой, казалось, через всю пустыню, от горизонта до горизонта.

— Да… — только и смог прошептать Атен. Он мотнул головой, словно не веря до конца, что увиденное им реально и пытаясь стряхнуть наваждение.

— Что-то не так? Мне казалось, у вас нет закона против колдовства.

— Конечно нет, — поспешил заверить его хозяин каравана. — Просто это так неожиданно и… Мы никогда не видели ничего подобного… Скажи, а как далеко простилается эта трещина?