От их меткого огня взорвался один из панцеркамфвагенов, два других стали осторожно пятиться назад, но, вернувшаяся в траншеи Моника Левинович, меткими выстрелами по смотровым щелям уничтожила их экипажи. Зондеркрафтфахрцойги, потеряв двенадцать машин, повернули назад, но преодолеть нейтральную полосу и вернуться к своим им было не суждено. Разозлившаяся на них Джоана организовала заградительный огонь из пулеметов, и последние машину противника запылали, не проехав и половины расстояния, до безопасной от вражеского огня зоны.

Валерия Коллингвуд слушала стекавшиеся на КП дивизии доклады о потерях, и по ее лицу текли слезы. Убито тридцать пять и ранено сорок девушек из них семнадцать — тяжело.

Кэт, узнав о понесенных потерях, зло потерла свой носик и зло произнесла:

— Хватит этим шалавам из борделя прятаться в тылу! Завтра же всех на передовую!

Все присутствующие на КП дивизии шумно поддержали данное предложение. Было решено немедленно организовать подготовку арестанток, с одновременной психологической обработкой. Благо опыт у них уже был. Предложение Джоаны, зарубить для устрашения парочку жриц военно-полевой любви публично саперной лопаткой решили оставить как резервное. Время неумолимо приближалось к обеду, но обедать после увиденных смертей и крови пока никому не хотелось.

Однако, спустя некоторое время после отражения атаки, Валерия решила перенести тренировки арестованных сотрудниц борделей на поздний период, ибо немедленного эффекта это занятие принести не могло, а девушкам из дивизии, которые будут этим заниматься, потом придется участвовать в отражении послеобеденной немецкой атаки без всякого отдыха, что естественно приведет к неоправданным потерям. Поэтому, в дивизии был объявлен обычный распорядок дня — обед, послеобеденный отдых.

Именно это решение и спасло дивизию от новой неожиданной напасти. Солнце неумолимо поднялось наверх, и тени от предметов стали совсем короткими. Саманта знала, что наступил полдень. Как раз в это время они вернулись из душевой, где им удалось немножко сбросить шок и стресс от предобеденной атаки, и полулежа на топчанах вели треп об изделии «Янгфернхаутчен» КJ2, которое кузина Валерии продемонстрировала всем присутствующим. Оно, представляло из себя каучуко-металлическое изделие, вводимое в вагину, и по замыслу германских разработчиков, должно было защитить гермаских фройлян от одиночных насильников, путем воздействия на вводимый мужской член четырьмя миниатюрными лезвиями, изготовленными фирмой «Золинген». Лезвия распологались крестообразно и должны были рассекать мужской половой орган, при попытке его несанкционированного ввода в интимную щель. И чем сильнее этот орган вводился вовнутрь, тем сильнее он должен был рассекаться. Марта уверяла, что данное изделие прошло успешные полевые испытания, но у нее вызывали сомнения, что данное изделие будет чем-то полезным в войсках на передовой, где одиночные сексуальные домогательства встречаются очень редко. В тылу — да, там такое возможно, но на передовой — там, как правило, происходит именно групповое насилие над теми, кто попал в плен, и пользы от такого изделия нет, скорее наоборот — и применившую, его фройлян будет убивать медленно и мучительно.

В разгар этого обсуждения и поступил тревожный звонок от дозорного подразделения, охранявшего левый фланг. Сообщение приняла Сара Мазелевич, и тут же доложила его Валерии:

— С левого фланга, со стороны защищаемой 6-й пехотной добровольческой ливерпульской дивизией, движутся густые колонны пехоты. Какие-то полуголые темнокожие женщины, одетые в восточные шальвары и короткие блузки, не закрывающие живот, без огнестрельного оружия, вооружены кривыми клинками. Идут шестью колоннами. Общая численность около девятисот человек.

Марта, услышав доклад, Сары, побледнела как смерть, подпрыгнула с топчана и заорала:

— Ах ты тварь! Ах ты урод! Ну, попадись ты мне козел! Всех свободных от дежурства на позициях в ружье и на левый фланг! Всю бронетехнику на левый фланг! Готовьте лазарет! Санитаров на левый фланг! Монику Левинович на левый фланг! Всем одеть обувь! И быстрее, пока еще есть шанс! — с этими словами кузина Валерии начала судорожно надевать на себя форму.

— Что случилось Марта?

— Эта тварь Геббельс, все таки сделал это! Эти бабы из зуавского корпуса СС "Черная Валькирия"! Черные арийки мать их! Если дойдет до рукопашной, то жертв будет в десять раз больше, чем при утренней атаке! Скажите всем, что в бой вступать только одетыми! Так есть хоть какой-то шанс уцелеть! Слышите! Только одетыми! И по возможности избегать рукопашной.

Девушки, мешая друг другу, стали одеваться, когда с левого фланга поступил второй доклад о том, что, несмотря на заградительный огонь из пулеметов, колонны приближаются к траншеям дивизии. Кошмар ситуации состоял в том, что у них в дивизии было все и в то же время не было ничего. У них была трофейная техника в огромном количестве, но не было времени на то, чтобы эту технику освоить, был контингент для пополнения численности дивизии, но его еще нужно было сагитировать и обучить. И сейчас вся бронетехника, которую можно было бросить в бой, свелась к трем панцеркампфвагенам PzKpfw II Ausf.С, оснащенным двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и шести полугусеничным зондеркрафтфахрцойгам Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM, на которые судорожно посадили тех из девушек, которые успели одеться после душа. С остальным же железом нужно было разбираться, составлять расписание боевых расчетов, обучать их, ибо таких как смышленых и талантливых, как Джоана или ее юная подруга Клара в дивизии больше не было. Или были, но опять же не было времени на поиск талантов.

Они почти успели. Почти, потому что левофланговое охранение не смотря на сильный огонь, не смогло остановить атакующие колонны и уже сцепилось с ними в рукопашную. Передовые группы атакующих колонн "Черных Валькирий", связав боем боевое фланговое охранение ворвались на тыловые позиции дивизии. Часть атакующих колонн (примерно половина от участвующих в атаке) еще только подтягивалась к английским траншеям. Именно эту группу и приказала отсечь Марта с помощью прибывшей бронетехники. Она запретила десанту спешиваться и приказала уничтожать зуавок стрелковым огнем и гусеницами, не давая приблизиться к передовым английским траншеям. И подступы к позициям превратились в кромешный ад.

Саманта, стиснув зубы от ужаса, вертела руль зондеркрафтфахрцойга, и сшибала его кованным бампером темнокожих женщин, чьи предсмертные крики прорывались сквозь треск машиненгеверов MG-34 калибра 7,92 мм, престук кампфвагенканонов KwK 30 калибром 20 мм, и рев «Майбахов». Она явственно ощущала каждый удар зондеркрафтфахрцойга о женские тела, хруст, раздавливаемых гусеницами зондеркрафтфахрцойга, женских тел. На ее лице была кровь зуавок залетавшая через смотровую щель, ей хотелось бросить все, стать на колени и освободить содержимое желудка, который устал смотреть на то, как женские тела подлетают переломанными черно-красными куклами вверх, разбрызгивая вокруг себя красные брызги. И она бы бросила руль зондеркрафтфахрцойга, но дрожащая рука Кэт, вдавливающая ее в водительское кресло, и ее истречески-хриплые крики: "Дави! Вправо! Влево!" — не давали ей отдаться нахлынувшему ужасу. А темнокожие зуавки все наступали, некоторые из них пытались запрыгнуть на броню зондеркрафтфахрцойгов, и девушки сбивали их прикладами под ставшие красными от крови вращающиеся гусеницы. Казалось этому кошмару не будет конца, и пулеметчицы, сменившие стволы на машиненгеверах MG-34 калибра 7,92 мм, уже подошли к той грани, за которой начинает съезжать крыша, от вида расстрелянных, раздавленных тел, как вдруг, все закончилось. Поток атакующих зуавок внезапно иссяк, и взоры наиболее хладнокровных из девушек дивизии обратились на траншеи левого фланга и тыловые позиции, туда, где кипела рукопашная схватка с теми, кто успел прорваться перед прибытием английского подкрепления.