В воде иногда случались всплески, как насмешки над моим состоянием сжатой пружины. Лягушки добавляли накала, прыгая поблизости. И весь мир, казалось, хотел расшатать меня и раздавить своей жизнью, съесть и свести на нет. И только папа был рядом. И впервые я почувствовала его. Как большого, сильного и любящего.

Он спросил меня, боюсь ли я, и кого, уж не того ли, что кто-то вылезет откуда-то, вроде привидения. Я честно призналась, что да. Он сказал, что если и бояться, то живых, а кроме нас здесь нет никого, и он меня не даст в обиду. А мертвые спят, у них свои заботы. Папа взял меня за руку. И мне стало как-то легче. Будто мир перевернулся другой стороной, вернее, сначала он обнулился.

В это время мы поднимались на пригорок, туман оставался ниже, из-за вершины начали виднеться отблески рассвета, а небо было расточительно засыпано ярчайшими звездами. Весь мир распахнулся для меня. Я захлебывалась его любовью, дыша освежающей влажностью, которая скапливалась росой на всем вокруг, которая пронизывала меня лучами из разных уголков Вселенной, уносившихся дальше в ту же бесконечность. И никогда раньше я не чувствовала так близко своего папу, что шел со мной рядом и открыл все эти чудеса, наверняка, даже не подозревая об этом.

И вой, как оказалось, лося, и звуки пруда, и шелест леса, и просыпающейся деревни, всё это бурными живыми струйками заполняло поток моего состояния счастья. Всё стало прекрасным.

Мы вернулись с дровами, мама проснулась, а я наоборот ушла спать, стараясь сохранить в себе то, что было даровано мне в ту ночь.

Свечи озаряют куски стен, вычерчивая на них тенями искаженные фигуры предметов. Свет нужен скорее как ориентир, сквозь который проходит преломление сознания. Я ловлю огонь расфокусированными глазами, он раздваивается, превращаясь во что-то иное, что обладает бесконечным смыслом и вызывает у меня неподдельный интерес в сочетании с безоговорочным доверием.

Музыка подталкивает к движению. Каждая часть моего тела находится в едином потоке, как со всем организмом, так и с воздухом вокруг него, полом, стенами, всем, что есть в комнате, в городе, на планете, во Вселенной.

Нити пронизывают меня, и я руками протягиваю их, скольжу по ним, вживляю в себя, принимаю и отправляю энергию, что движется по ним бурлящей струей как по венам.

Все мое тело участвует в этой игре «поймай поток!». Я увлечена азартом, скорость движений понимаю лишь по физическим ощущениям, иногда осознавая их, но в целом все становится неважно, поскольку у меня лишь одна цель, имеющая значение – сделать этот поток максимальным. Для чего мне это – не понимаю, да и вообще логику я осознанно отключила, только оголенные чувства истинны.

В определенный момент застываю на месте, тишина и вакуум. Я полностью в космосе, несущем меня сквозь времена. На левом плече чувству руку. Потом вторую. Знаю, что это мои бабушка и прабабушка, которых нет в обычном мире много лет. Слышу их.

Они просят меня быть более истинной, более собой, говорят о том, что они со мной и хотят, чтобы я была более счастливой. Слезы обжигают мое лицо. Говорю им о своей любви, а они отвечают, что знают все, и что только Любовь и имеет значение. Они превращают все мои сомнения в птиц, взлетающих в белесое небо из клетки, созданной моими страхами и неуверенностью.

Освободившись от этих ранее камней, чувствую себя абсолютно чистой и свободной, и будто под ребрами разворачивается мой Космос, созданный и движимый Любовью. Безликой, настоящей, светлой.

Мы обнимаем друг друга. Благодарю их за Силу. Люблю их. Прощаюсь.

Ничего.

Мы впервые вместе гуляем по нашему городу. Для меня здесь многое ново, а для тебя, наверное, не осталось ни одного не исследованного уголка, ведь ты здесь всю свою жизнь и очень любишь гулять. Полностью доверяю тебе и знаю, что мы не заблудимся, хотя у меня все компасы сбиты и с каждым новым поворотом для меня открывается новая часть Питера.

Ты, как обычно, идешь очень быстро, хаотично, и засыпаешь вопросами, а я глотаю этот вечер безрассудно, как после блокады, и никак не могу насытиться, и боюсь, что отберут.

На улице свежо, весна, вечер осыпается с небес на крыши и нам на головы, а ты спрашиваешь о том, чего я хочу. Отвечаю скомкано, доставая из груди заветное, такое живое, хоть и неотесанное, несу в дрожащих руках, а ты меня тянешь сквозь движущие машины на другую сторону, и я волнуюсь, говорю тебе, по сторонам оборачиваясь, мы все также спешим.

Прибежали в середину кольца движения автомобильного, впереди ограда, вокруг дороги, на минуту сомнения ко мне подлетевшие твоим перелазом через препятствие, как ни в чем не бывало, улетучиваются как влага с земли Питерской, и я тоже карабкаюсь по металлическим сплетениям, вперед. Сердце радуется, что нашла человека такого же сумасшедшего, свою дорогу прокладывающего, с кем хочу говорить, говорить, говорить.

Нам под ноги высыпаются деньги из рук мужчины, который тут же садится в машину и мчится делами заваленный, у меня звон в ушах. Я хочу их поднять и хоть на немножечко почувствовать состояние обладания наличностью, уже в мыслях мечтая о настоящем ужине, о коктейле на завтрак в таком количестве, чтоб число ложек не считать, за квартиру заплатить наконец-таки… И ты говоришь, что забавно посмотреть, как кто-то этому обрадуется, и продолжаешь наш ход незамедлительно, а я наполняясь стыдом перед тобой, выдыхаю свои мечты опавшие, опускаю глаза потухшие, и да, конечно я счастлива, но теперь как-то немного не так. А навстречу нам парень идет, и мы ему вслед разворачиваемся, и смотрим, как он находит подарок судьбы в виде нескольких тысяч рублей российских, поднимает радостно и бежит ошеломленный назад. Смотрю и за него радуюсь, разгибая пальчики из кулачков, зубы и сердце, сжавшиеся, соглашаясь на такую плату, зато я с тобой.

Теперь мы говорим про деньги, отношение к ним и желание, ты говоришь о великих материях, а я понимаю, что мне сегодня опять будет сниться еда.

Ты, в очередной раз на что-то обидевшись, убегаешь по открывшейся из-за поворота набережной, а я иду хмурая, ведя спор с собой. Догнать тебя, и опять из тебя вытягивать, что сейчас произошло, или свернуть и уйти, погулять одной и снова собрать себя. Побеждает желание бороться и быть с тобой, одной всегда нагуляться успею, а тебя я и так долго искала, ждала. Бегу из последних сил, хоть телу бежать сейчас вообще не хочется, и только приближаюсь, ты ускоряешь ход. Во мне взыграло бешенство, ну теперь я уж точно не сдамся и обгоню. Ты сворачиваешь и забираешься на что-то плавающее, у причала стоящее, чему я названия не знаю, да и вообще вижу только тебя. В итоге мы останавливаемся на площадке деревянной, на волнах реки качающейся, солнце предзакатное слепит и в воде отражается, ты поворачиваешься и говоришь, что даришь мне это всё.

И хоть в воздухе напряжение и недосказанность, и у меня к тебе вопросы навсегда безответные и состояние пазла разобранного и перемешанного, я потягиваю в себя этот момент. Суета и взволнованность на миг выключаются, красота врывается в сознание через пробоину: я люблю этот город, тебя и немного себя. Всё что помимо, потеряло значение, сколько ж к этому шла и творила тогда свое будущее, чтобы быть сейчас именно здесь и чувствовать себя любимой тобой.

Но мое спокойное счастье недолгое, ты опять начинаешь бег. Я вздыхаю, ворчу, но с улыбкой вновь бегу за тобой.

Иногда узнаю места, мимо нас проносящиеся, но даже толком вспомнить о них некогда, мы говорим о комарах. Что же делать, если комару крови хочется, и от этого жизнь его зависит, а кровь, так получилось, что пока еще есть у меня. Развиваем эту тему по книге «Иллюзии», мои ответы тебя не устраивают, а тем временем перед нами вырастает Казанский собор. Мы обходим его, проглаживая стены своими тенями, фонарями вычерченными, ищу загаданный тобою верный ответ, в то время я думала и делала так.